Студеный флот - Николай Андреевич Черкашин

– А если у них сегодня учебные стрельбы? – предположил старпом, поглядывая на небо.

– Значит, мы станем мишенью, – усмехнулся Абатуров. – Кто не рискует, тот не пьет… Тот вообще ничего не пьет.

– По правилам хорошего тона они должны дать предупреждение, что этот район опасен для плавания, – заметил Башилов.

– Этот район помечен на всех картах и лоциях как полигон, куда не следует никому соваться, – возразил Симбирцев. – Так что, если они все-таки врежут, с них взятки гладки.

– Судя по всему, они бьют болванками, а не боевыми ракетами, – вступил в беседу Мартопляс, вылезший подымить.

– Нам и болванки в борт хватит. Особенно в первый отсек.

– Зато сюда больше никто не сунется.

Разумеется, позиция была рисковой, и в то же время она даровала некую скрытность. В военное время подводные лодки заряжали аккумуляторные батареи, уходя на вражеские минные поля. Тоже риск был немалый. Но Бог не без милости, моряк не без удачи…

Всем, кто выбрался на мостик, Абатуров выдал секторы визуального наблюдения за морем и небом. Тут же выяснилось, что на полигон Б-410 вынесло по штурманской невязке в десять миль. На десять миль мы оказались южнее от вычисленной штурманом точки. Еще немного, и подводная лодка вошла бы в район вулканической банки, на которой стояли на мертвых якорях суда-мишени – «Тарантелла» и «Санта-Лючия», а там вполне могла коснуться грунта, врезаться в подводные скалы. Со штурманом Абатуров разбирался отдельно.

– Штурманило, Родина тебя не забудет. Но и не простит.

– Товарищ командир, – обескураженно бормотал Ефремов, – трое суток по одним изобатам определялись, ни одной обсервации не удалось сделать…

Абатуров и сам понимал, что последние дни были не самыми лучшими для астрономических наблюдений, да и маяки в поле зрения не попадались. За всю автономку такой большой невязки у штурмана еще не было, определялся в пределах нормы. А тут – аж десять миль!

– Течения тут очень сильные, – как мог, оправдывался Ефремов.

– Еще одна такая невязка, вздерну на рее, – пообещал Абатуров. – Или расстреляю на кормовой надстройке. По вашему выбору, сэр.

У человека нет рецептора, который бы предупреждал его в темноте о том, что на него направлен взгляд хищника, да еще откуда и чей именно. Подлодка снабжена таким сверхчувством: станция «Альбатрос» ловит посылки радаров, пеленгует их, а метрист определяет по частоте сигнала тип станции, а значит, и класс корабля. Сколько раз выручал нас погибший Скворцов, истинный мастер своего дела. Теперь вместо него прикомандированный старшина Хмара из тартусского резервного экипажа. Кот в мешке.

Пока шла зарядка батареи, он раз двадцать докладывал о работе американских, итальянских, французских, английских радаров – и самолетных, и корабельных. Но ни одно из этих облучений не выдало сошвартованную с «Тарантеллой» подводную лодку. Как были помечены на картах две цели в полигоне ВВС, так две отметки и возникали на экранах радаров. Звук работающего русского дизеля мог бы быть обнаружен в режиме шумоприема, но никто в районе полигона не прослушивал море. «Оранжевая» готовность гнала военные корабли туда, где реально находились группировки советской 5-й эскадры – в Тунисский пролив, под Кипр и Крит, в восточную часть Средиземноморья.

Больше всего опасались местных рыбаков. Как и все их собратья в других странах, рыбаки любили забрасывать свои сети в запретных зонах – в акваториях полигонов. Там, по их разумению, косяки были гуще, а рыба глупее. Вот и здешние добытчики сардин и дорад припожаловали в полигон, должно быть, с острова Капри. Их мотоботы тралили южную часть полигона, «Тарантелла» надежно прикрывала от лишних глаз прильнувшую к ней подводную лодку. Но в любой момент рыбаки могли двинуться и на север. Чтобы не привлекать их внимание шумом и выхлопом дизеля, Абатуров приказал остановить зарядку. На корме подняли один из сигнальных флагов – «Юла» – красный косой крест на белом фоне. Пусть гадают, какому государству принадлежит неизвестная субмарина. Однако рыбацкие боты на север не пошли, а двинулись в западном направлении. Дизель снова забубнил, выбрасывая из газоотвода серые клубы. Под его мерный бубнеж сами собой складывались строчки:

Под рябью вод лазоревой арены

В амфитеатре трех материков

Стальная наша черная мурена

Выискивает гибельных врагов.

Мы – гладиаторы. И ваши колизеи

За сто своих растресканных веков

Еще такого, верно, не глазели:

Как в рыбину стальную сто рабов

Влезают, рок свой не кляня,

Как воины в троянского коня.

Уходит в глубину «троянская мурена»

И огибает под водой вулкан.

И вопием мы: «Аве, Тиррено!

Моритури тэ салютант!»

7.

Редкий случай, когда все живут одной и той же мыслью, одним и тем же желанием – побыстрее уйти на глубину, скрыться с глаз многочисленных ищеек. Но идет еще третья – самая длительная – ступень зарядки.

То ли дело заряжаться на глухих позициях где-нибудь под Кипром или в заливе Сидра. Здесь же по левому борту мигают маяки острова Устики, а по правому резво двигаются две цели. С запада на восток – должно быть, в Неаполь – пролетают самолеты гражданские или военно-транспортные. Подлодка – как волчица, обложенная огнями маяков, судов, самолетов, спутников, метеоров… Над головой – черно-золотое крупнозернистое звездное небо, таящее неотступную опасность внезапного появления патрульного «Ориона». Все, кто на мостике, едва успевают поворачиваться – там цель, там цель и там тоже цель… Слева над горизонтом блеклое слабое зарево. Скорее всего, это свечение неба над ночным Неаполем. До него всего 80 миль. А в Неаполе – «Нимиц», наш невольный партнер по взаимной охоте, наша вероятная цель в вероятной войне.

Чуть выше Луны сияет лучистый шарик Юпитера. Половинолуние: в небе не полумесяц, а точный полукруг.

Вода фосфоресцирует. Борта обдает жидким зеленоватым огнем. Под клюзом – хлюпающие звуки, будто кто-то стирает белье, и пенное пятно. Звуки и пена напоминают о скором переходе через Атлантику – домой!

Волнение усиливается. Порой от наших бортов отшныривают самые настоящие зеленые молнии, видно, как под водой вспыхивают фосфорические шары. Красиво, но это тоже демаскирующий эффект.

Под утро помощник Федя, стоя на мостике вахтенным офицером, обнаружил слева по борту шарообразное красное свечение. Что это? В бинокль разглядели точку без каких-либо огней с облачком дыма. В 60 кабельтовых от нас била зарядку чья-то подводная лодка. Она имела неосторожность «мазнуть» своим радаром (в режиме «однообзора»), и наши метристы определили по частоте сигнала английскую подводную лодку. «Англичанка» поработала локатором еще две