Меркьюри - Эми Джо Бернс

class="p1">Она мотнула головой, и Бэйлор понял ясный намек в ее колючем взгляде. В нем были не гнев, не скорбь и вовсе не сострадание (смел ли он на такое надеяться!). Джейд для него уплыла навсегда. Он потерял ее доверие и вернуть его уже не мог.

– Я боюсь тебя, Бэйлор, ― сказала она. ― А теперь уходи.

Закрыв дверь, она заперла замок, несмотря на то, что цепочка так и осталась на месте. Он тяжело осел, прислонясь спиной к двери, и впервые за долгое время заплакал.

Проснулся Бэй спустя несколько часов в собственной постели, сам не помня, как туда попал. Спускаясь по лестнице, он ощущал, как сквозь поры просачивается едкий запах виски. Мужчины их семейства стояли в лучах утреннего солнца, точно шахматные фигуры. Ладья, король и пешка. Коня между ними не наблюдалось.

Марли исчезла. Еда была остывшая, возле открытых окон вились мухи. С улицы слышно было, как сигналит мусоровоз, однако ни один из них не вышел из дома, чтобы выставить мешок к краю тротуара. Первый раз мужчины семейства Джозеф существовали в этом доме без женщины, которая бы их пасла и направляла. И каждый из них вдруг обнаружил, что не способен сам шевельнуть и пальцем.

– Шэй, ― с горечью произнес Уэйлон, ― скажи, куда она укатила?

Юноша был уже красным и дрожал, однако стоял на своем.

– Марли нужно время, Уэйлон. Как ты не понимаешь, что ты ее разочаровал? ― Шэй сердито покосился на Бэйлора. Так младший братец еще ни разу на него не глядел. ― И все вы вместе ее разочаровали.

Уэйлон издал горестный, раздосадованный стон и, резко повернув голову, пронзил Бэйлора уничтожающим взглядом. Затем шумно вышел из комнаты. Мик отправился к себе в подвал. Вскоре оттуда послышалось шарканье вращающегося горчарного круга. Шэй, вздохнув, достал мусорный пакет и принялся за уборку. Проследив взглядом, как он стряхивает в пакет остатки большого пирога, Бэй не нашел в себе сил спросить, все ли с братом в порядке.

Так продолжалось несколько дней, потом растянулось на несколько недель. Создавалось впечатление, будто их дом захвачен живыми мертвецами. С отсутствующим взглядом все четверо бесцельно забредали на кухню и молча уходили. Дверь в кабинет оставалась закрытой. Бэйлор и близко не воздал должного Уэйлону за те заказы, что тот обеспечил. Теперь Уэй праздно слонялся по дому, и двигатель их бизнеса заглох. Бухгалтерия пребывала в беспорядке. Мик невозмутимо продолжал заниматься своими повседневными делами: то где-то строил крыльцо или террасу, то перекладывал кому-то печь. Иначе говоря, делал то, что требовалось ему для выживания, в то время как его сыновья бессмысленно метались и махали руками. Бэйлор знал, что жизнь у Мика была непростая, хотя ему всегда очень везло. После всякого крушения его благополучно доставали из обломков.

Шэй снова начал ходить в школу, и в доме сделалось еще безлюднее, чем прежде. Однажды, когда после отъезда Марли минул примерно месяц, в дверь позвонили, и Бэйлор, до этого момента всецело предававшийся сидению на диване, тяжело пошлепал в прихожую. На крыльце он увидел Энн в легкой пелерине, державшую в руке небольшой полузавядший букет.

У Бэйлора, успевшего отвыкнуть от чьего-либо общества, в недоумении раскрылся рот. Он решил, что соседка наверняка пришла забрать емкость от кассероли, оставленную здесь с поминок, ― может быть, ту самую, с водяными каштанами. В этом он был так же уверен, как и в том, что все эти блюда отправились в мусор.

– Э-э… ― небрежно произнес Бэйлор.

Энн побарабанила пальцами по широкой пластмассовой пряжке ремня у себя на талии. Бэй быстро ощупал футболку и штаны, убеждаясь, что выглядит прилично.

– У вас протекла крыша? ― осведомился он.

Женщина отрицательно мотнула головой.

– Проблема с твоим отцом, ― ответила Энн, и эти слова ударили Бэйлора, точно сырая бетонная чушка. Взгляд, которым одарила его Энн… Теперь Бэйлор его узнал. Это была та же сдержанная презрительная усмешка, с которой люди смотрели на Элизу, желая, чтобы она приструнила мужа.

– Что на этот раз он учудил? ― спросил Бэйлор.

Как оказалось, немало. Оставил на пороге у Энн букет ромашек и уже дважды пригласил ее вместе поужинать.

– Недвусмысленные намеки он мне делает уже не один год, но теперь, после смерти вашей матери, вообще не принимает отказа.

Бэйлор понял: от него ожидают, что он положит этому конец.

Не приемлет отказа! Что хорошо для бизнеса, то опасно с женщинами. В то утро Энн была уже не первой, кто обратился к Бэйлору по тому же вопросу. Мик то же самое проделал с тремя другими дамами, найдя их по церковному справочнику. А еще он заявился на общественное собрание в местном отделении Elk Club, предложил себя в мэры Меркьюри на безвозмездной основе ― и был единогласно принят. Народ сердобольно жалел вдовца и винил во всем его сыновей. Весь город как будто бросился спасать Мика, причем за счет его детей.

Этого Бэй не мог выдержать на одних своих плечах.

Уэйлона он отыскал у того в комнате. Брат лежал на постели лицом вниз, шторы были плотно задернуты. Это жалкое зрелище напомнило Бэйлору, как сам он много ночей укрывался с головой одеялом той поздней осенью, когда Уэйлон и Марли стали жить вместе. Он не мог слышать тихие скрипы и приглушенные вздохи, когда они таились как могли, занимаясь любовью. Как же Бэйлор этого желал! Нет, не самой Марли ― он понимал, что уже слишком поздно, ― но этого чувства, когда жаждешь кого-то рядом с собой так сильно, что, кажется, тебя разорвет от страсти, не вмещающейся в столь малое пространство.

В спальне Уэя было душно. Бэйлор распахнул окно, одновременно раздернул занавески и сказал брату:

– Нам нужно поговорить.

– Не хочу я с тобой разговаривать.

– Да мне начхать. Батя шляется по городу и всех женщин, у которых еще течет в жилах кровь, приглашает с ним поужинать. ― Помолчав немного, добавил: ― Прикинь, Уэй, он стихи им пишет!

Мик не раз сочинял сонеты для Элизы, и она, едва прочитывая их, застилала этими листками свои шкафчики.

Кровать затряслась. Сперва Бэй стал озираться, ища источник колебаний, но потом увидел, что его брат хихикает, как гиена. Как будто это не его жена недавно сбежала в поисках лучшей жизни. Уэйлон перевернулся на спину, весь напрягшийся от смеха, не в силах успокоиться.

– Крайне рад, что тебя это так потешило, ― проворчал Бэйлор.

Поглядывая на от души смеющегося брата, Бэй почувствовал, что неудержимо оттаивает изнутри. Наконец, уняв веселье, Уэйлор утер глаза и