Дым над тайгой - Станислав Васильевич Вторушин

первый секретарь не простит ему ни задержки с перевозкой оборудования, ни промедления с началом бурения. А уж если, не дай Бог, в болоте утонет трактор, строгача на бюро райкома не миновать.

И вот сейчас Таня напомнила об этом неприятном разговоре.

— Скважину можно пробурить и во дворе вашей редакции, уважаемая Татьяна Владимировна, — уже мягче сказал Остудин. — Но мы наметили ее на Кедровой. И не просто на Кедровой, а на ее куполе. И пробурим, помяните этот наш разговор. Вы ведь хотите, чтобы мы стали знамениты на всю страну?

— Хочу, — сказала Таня и улыбнулась, глянув на Еланцева. — Разве это плохо, а, Иван Тихонович?

Еланцев пожал плечами.

СТУДЕНЧЕСКАЯ УХА

Звонок заведующего организационным отделом обкома партии застал Казаркина врасплох.

— Ты знаешь, что в Таежном работает сын завотделом ЦК?— спросил заворг.

Казаркин не знал. Но признаться в собственной неосведомленности, подобно бесхитростному простаку, он не мог. Как же так — сын завотделом ЦК партии находится в районе, а первый секретарь райкома ничего об этом не знает? «Где он там может быть? — прижимая телефонную трубку к уху, лихорадочно соображал Казаркин. — Среди сотрудников экспедиции — нет. Это точно. Я их всех давно знаю. Тогда со студентами. Студенческий отряд работает в Таежном третью неделю».

— Конечно, — сказал Казаркин, радуясь тому, что так быстро вычислил нужного человека. — Мне о нем говорил Краснов. Он у студентов бывает каждый день.

— Окажи ему внимание, — попросил заворг. — Район у тебя экзотический. Красивых мест много. Вывези его на природу, покажи что-нибудь. Аркадий Борисович Жоголь многое делает для нашей области.

— Мы это уже запланировали, — сказал Казаркин, хотя, конечно, никто ничего не планировал. — Организуем ушицу.

— Я знаю, что у тебя все на уровне, — похвалил заворг. — Позвони потом мне. Я доложу первому. Он интересовался.

Заворг положил трубку. Казаркин перевел дух и, задумавшись, посмотрел в окно. В партии, как в армии: приказ вышестоящего — закон для подчиненного. Разница лишь в том, что в армии приказы отдаются в четкой и ясной форме, их нельзя истолковать двусмысленно. На партийной же работе прямых приказов почти нет. Они поступают в виде рекомендаций, предложений, замечаний, иногда вроде бы случайно произнесенного слова. Но искусство партийного работника состоит в том, чтобы за неопределенной формулировкой точно угадать то, чего от тебя хотят. У профессионального аппаратчика это качество считается одним из главных. Не имея его, нельзя рассчитывать на продвижение по службе.

Казаркин обладал предельно обостренным чутьем. Он улавливал желания начальства с полуслова. Но у него имелась одна, как он считал, нехорошая черта. Казаркин не любил коллективные пьянки. Он понимал, что коллективная пьянка — такая же неотъемлемая часть политической работы, как партхозактив или идеологический семинар. Во время непринужденного застолья удается решать куда более важные вопросы, чем на совещании в кабинете первого секретаря райкома или даже обкома партии. Но и пить там приходится, по крайней мере, не меньше гостей. А у Казаркина побаливала печенка. Не то чтобы это была какая-то застарелая болезнь, но если пьянка длилась несколько дней (а это случалось при каждом приезде высоких гостей), он потом долго приходил в себя, иногда испытывая физические мучения. Сейчас же предстояло пить не с высоким начальником, а с его сыном. Причем надо было все обставить таким образом, чтобы это выглядело культурным мероприятием.

Казаркин прекрасно понимал, что означает хорошее впечатление о районе для сына заведующего отделом ЦК. Это же впечатление потом перейдет и к его папе. А ведь для того, чтобы первому секретарю обкома решить в свою пользу какой-то вопрос у секретаря ЦК, иногда не хватает малости. Например, зайти со своей просьбой не утром, а после обеда. Когда у секретаря будет хорошее настроение. Но о его настроении тебе должны вовремя сообщить. Вот почему так важно иметь в ЦК своих людей. Они всегда дадут полезный совет, подскажут, где достать бумажку с нужной резолюцией, в каком кабинете можно заручиться поддержкой. У кого больше таких людей, у того лучше идут дела. Области выделяют больше фондов, больше средств на капитальное строительство, меньше мучают разными проверками. Поэтому сейчас было важно, чтобы Жоголь-младший, возвратившись в Москву, взахлеб рассказывал отцу о том, какой заботой окружало его местное начальство. Отец, конечно, не пропустит это мимо своего внимания, запомнит и при случае отблагодарит.

Казаркин попросил секретаршу соединить его с Остудиным и без всяких околичностей спросил:

— Как у тебя работают студенты?

— Отлично, — ответил Остудин, немного озадаченный тем, что Казаркин интересуется студентами.

— Чем они сейчас занимаются?

— Заливают фундаменты под жилые дома.

— А что делает Жоголь?

— Как что? Он же комиссар отряда. А почему вы о нем спрашиваете?

— Ты знаешь, кто у него отец? — спросил Казаркин, и Остудин почувствовал, как натянулся у того голос.

— Нет, — ответил Остудин. — Я их отцами не интересовался.

— Очень крупный работник аппарата ЦК, — произнес Казаркин таким тоном, словно выдавал строжайшую государственную тайну. — Надо свозить студентов на природу. Не всех, конечно. Пусть сам Жоголь решит, кого взять... Заехать к рыбакам... Где-нибудь на острове организовать ушицу...

— Вы тоже поедете?

— Куда же мне деться? — вздознул Казаркин, удивляясь наивности начальника нефтеразведочной экспедиции. — Организуй это на субботу.

— Ладно. Дам команду подготовить катер. И подключу к этому Краснова. Вы не возражаете?

— Нет, конечно. Скажи, чтобы он позвонил мне.

Идея прокатить студентов по реке пришла Казаркину не с бухты-барахты. Самое экзотическое место в районе — стрежевой лов. Несколько дней назад местный рыбозавод начал пробные тони. Пробные потому, что настоящая ловля стрежевым неводом пойдет в августе, когда на нерест станут подниматься осетр и муксун. Тогда эти полукилометровые невода начнут цедить Обь круглые сутки. На территории района их три. А пока рыбаки наладили лишь один. Студенты наверняка не видели такой рыбалки. Посмотреть реку, посидеть у костра, похлебать прямо с огня наваристую уху им будет приятно. Казаркин снял трубку и позвонил директору рыбозавода.

— В субботу я со студентами из Таежного приеду на стрежевой песок, — сухо и коротко распорядился он. — Предупреди рыбаков.

— Мне там тоже быть? — спросил директор.

— Оставайся дома. Ты нам не нужен. Возьмем рыбы и уедем.

В субботу утром Казаркин на вертолете прилетел в Таежный. К его удивлению,