Цитадель - Арчибальд Джозеф Кронин

этим все ночи напролет. Но черт бы их побрал, никто не хотел и взглянуть на мое изобретение! Ну да ничего, мы его продвинем. Однако это дело не такое важное, как второе. – Кон стряхнул пепел на ковер, и лицо его приняло серьезное выражение. – Слушайте, Мэнсон: тут речь идет о Мэри. Вы, наверное, помните Мэри, потому что, должен вам сказать, она не забывает вас. Она очень плохо себя чувствует в последнее время, совсем неважно. Мы ее водили к Луэллину, но ни черта не вышло, ничем он ей не помог. – Кон вдруг разгорячился, заговорил хриплым голосом. – Представьте себе, Мэнсон, он имел нахальство заявить, что у нее начальная стадия туберкулеза, как будто бы с этим не покончено раз и навсегда в нашей семье с тех пор, как мой дядя Дэн пятнадцать лет тому назад уехал в санаторий. Теперь слушайте, Мэнсон, хотите вы сделать что-нибудь во имя нашей старой дружбы? Мы слыхали, что вы стали большим человеком, ведь в Эберло только и говорят о вас. Не осмотрите ли вы Мэри? Вы не можете себе представить, как эта девочка в вас верит, мы и сами верим – миссис Боленд и я. Ну вот, она мне и говорит: «Сходи к доктору Мэнсону, если его разыщешь. И если он согласен осмотреть нашу девочку, мы ее отправим в Лондон в любое время, когда ему удобно». Ну что же, Мэнсон? Если вы слишком заняты, вам стоит только сказать, и я могу убраться восвояси.

На лице Эндрю выразилось огорчение.

– Не говорите таких вещей, Кон. Разве вы не видите, как я вам рад? И Мэри… бедная девочка… вы знаете, что я сделаю для нее все, все, что смогу.

Не замечая многозначительных появлений в кабинете сестры Шарп, он тратил драгоценное время на разговор с Коном, пока она наконец не выдержала.

– Вас ждут уже пять пациентов, доктор Мэнсон. И вы больше чем на час задержали всех, кому назначено определенное время. Я больше не могу придумывать предлоги, и я не привыкла так обращаться с пациентами.

Даже и после этого Эндрю никак не мог расстаться с Коном и проводил его до двери на улицу, навязывая ему свое гостеприимство.

– Я не намерен вас так скоро отпустить домой, Кон. На сколько времени вы приехали? Три-четыре дня? Отлично. А где вы остановились? В «Вестленде»? Почему бы вам не перебраться ко мне, это же близко. И у нас места сколько угодно. В пятницу вернется Кристин. Она вам будет очень рада, Кон, очень. И мы поболтаем втроем о старых временах.

На другой день Кон со своим мешком перебрался на Чесборо-террас. После вечернего приема они с Эндрю отправились в мюзик-холл. В обществе Кона все доставляло удовольствие. Он охотно смеялся, и смех его сперва отпугивал, а потом заражал соседей. Люди оборачивались и сочувственно улыбались Кону.

– О господи! – Кон ерзал на месте. – Заметили этого парня? С велосипедом!

Во время антракта они стояли в буфете, Кон – сдвинув шляпу на затылок, с пеной на усах, широко расставив ноги в коричневых башмаках.

– Не могу вам передать, какое удовольствие вы мне доставили, Мэнсон! Вы – сама любезность!

Простодушная благодарность Кона заставила Эндрю почувствовать себя грязным лицемером.

Потом они ели бифштекс и пили пиво в «Кадеро». Воротясь домой, развели огонь в камине и уселись беседовать. Они говорили и курили и опять пили пиво, бутылку за бутылкой. Эндрю забыл на время обо всех сложностях своего существования. Нервное напряжение, которого требовала его большая практика, перспективы работы в предприятии Ле-Роя, надежды на выдвижение в больнице Виктории, состояние его вкладов, нежное тело Франсиз Лоренс, страх перед обвиняющим взглядом Кристин – все, все потеряло остроту, отошло на задний план, когда Кон выкрикивал:

– А помните, как мы воевали с Луэллином? Уркхарт и остальные пошли против нас – Уркхарт все тот же и шлет вам привет, – и тогда мы с вами засели вдвоем и выпили все пиво.

Но прошел еще день, и неумолимо приблизился момент встречи с Кристин. Эндрю потащил ничего не подозревавшего Кона в конец перрона, внутренне злясь на то, что недостаточно владеет собой, и видя в Боленде свое спасение. Сердце его билось от болезненного нетерпения, когда поезд подошел к станции. Он пережил потрясающую минуту испуга и раскаяния при виде знакомого худого лица среди толпы чужих, с жадным ожиданием обращенного к нему. Затем все заслонилось усилием изобразить сердечность.

– Привет, Крис! Мне уже казалось, что ты никогда не вернешься. Да-да, посмотри на него. Это Кон, и никто другой! И ни на один день не постарел. Он гостит у нас, Крис. Мы тебе все расскажем по дороге. Автомобиль мой на улице. Ну, хорошо провела время? Ох, что же это я! Зачем ты сама тащишь свой чемодан!

Взволнованная неожиданностью этой встречи на вокзале (а она боялась, что ее никто не встретит), Кристин не казалась уже такой измученной, и нервный румянец залил ей щеки. Она тоже страшилась встречи с Эндрю, была взвинчена, жаждала нового примирения. Теперь в ней ожили надежды. Сидя в автомобиле рядом с Коном, она оживленно болтала, украдкой поглядывая на профиль Эндрю, сидевшего впереди.

– Как хорошо очутиться дома! – сказала она, войдя в комнату, и глубоко вдохнула. Затем спросила торопливо и жадно: – А ты скучал по мне, Эндрю?

– Еще бы! Все мы скучали. Правда, миссис Беннет? Правда, Флорри? Кон! Какого черта вы там застряли с багажом?

Он выбежал из комнаты под предлогом помочь Кону, затеял ненужную суету с чемоданами. Потом, прежде чем что-нибудь еще было сказано или сделано, наступило время ехать по визитам. Он настаивал, чтобы они ждали его к чаю. А очутившись в автомобиле, простонал:

– Слава богу, это позади! Она выглядит ничуть не лучше, чем прежде. О ад!.. Но я уверен, она ни о чем не догадалась. А это теперь главное.

Вернулся он поздно, но такой же неестественно веселый и суетливый. Кон был очарован:

– Господи боже мой, да в вас теперь больше жизни, чем когда-либо в прежние годы, Мэнсон, дорогой мой.

Раза два он ловил на себе взгляд Кристин, моливший о каком-нибудь знаке душевной близости. Он видел, что болезнь Мэри ее расстроила, встревожила. В разговоре выяснилось, что она просила Кона телеграфировать Мэри, чтобы она выехала завтра же, если возможно. Кристин высказала надежду, что можно будет немедленно сделать что-нибудь, вернее – все, для Мэри.

Все вышло лучше, чем ожидал Эндрю. Мэри ответила телеграммой, что приедет завтра утром, и Кристин занялась приготовлениями к ее