Союз трёх императоров - Сергей Анатольевич Балакин

Дины. А слово «виски» происходит от глагола «выискивать»: якобы орки – коренные жители Оркнейских островов – прятали от гостей-поморов запасы своей «аква виты», но те их успешно находили, после чего все вместе дружно пировали. Название городка Pierowall напоминает о тех пышных празднествах и дружбе братских наций. Русские корни просматриваются в наименованиях островов Shapinsay, Papa Stronsay, Holm of Papa – их нарекли в честь купца Шапинского и атамана Папахи по прозвищу Папа. Апофеозом филологических изысканий лейтенанта-литератора стало объяснение происхождения названия острова Хой (Hoy), но пересказывать его, право же, неловко… Целая глава сочинения была посвящена плаваниям древних славян-варягов, открывших, как известно, Америку задолго до Колумба. Именно из бухты Скапа-Флоу уходила на поиски новых земель экспедиция легендарного российского мореплавателя Толика Рыжего. После всего перечисленного утверждение писателя, будто Оркнейские острова являются «талисманом России», и от их воссоединения с исторической родиной зависит будущее империи, уже не выглядело преувеличением. Наверное, в области сочинительства Шлыгин установил мировой рекорд, за три недели напечатав на своём «Континентале» почти 600 страниц текста!

Писатель Владисвет Шлыгин не любил философствовать и копаться в душевных переживаниях своих литературных героев. Он писал незатейливо, чётко и прямолинейно, строго по уставу. За это его презирали заносчивые эстеты вроде Бурлюка и Маяковского, и за это же любили многочисленные читатели. Причём среди поклонников буйного писательского таланта Шлыгина было немало влиятельных адмиралов и чиновников высокого ранга. Благодаря обширным связям, книги лейтенанта издавались многотысячными тиражами, получали благожелательные отзывы, и его действительно знала вся страна. А кому нужен этот, извиняюсь за выражение, футурист Маяковский? Двум десятками таких же как он декадентствующих диссидентов… Или диссидентствующих декадентов, чёрт их там разберёт, как они себя обзывают!..

Книга В.Шлыгина «Наши братья – орки» вышла в сентябре 1917-го и в определённых кругах имела столь же определённый успех. Но ожидаемого эффекта разорвавшейся бомбы она не произвела, поскольку – увы! – к тому времени уже потеряла свою актуальность…

…Адмирал Колчак понимал, что его план необходимо осуществить как можно быстрее, и нетерпеливо слал в Петербург и

Берлин шифрограммы с напоминанием о скорейшем решении вопроса. Но подготовка операции шла слишком неторопливо. К величайшему разочарованию командующего русским Атлантическим флотом, общее руководство операцией поручили адмиралу Шееру, а десантной армией – генералу фон Катену. Русские военачальники – и Колчак, и генерал Лохвицкий – попадали в подчинение своих старших немецких коллег. Как раз этого покоритель Царьграда и Мальты боялся больше всего.

* * *

В один из дождливых августовских дней море между Везермюнде и Вильгельмсхафеном заполонила армада из пяти сотен судов – боевых кораблей и транспортов. Картина захватывала воображение: стелющийся дым, извергаемый тысячей труб, гудки буксиров, сотни снующих взад-вперёд катеров и свысока взирающие на всю эту суету цеппелины… Русско-германско-австрийскому флоту предстояло совершить то, чего никому не удавалось за последние пятьсот лет, и о чём союзники мечтали в течение всей войны: высадить десант на острова «Туманного Альбиона». Основные силы десанта под командованием генерал-фельдмаршала Гинденбурга должны были высадиться в заливе Фёрт-оф-Форт и овладеть Эдинбургом, а перед Отдельным экспедиционным корпусом генерала Лохвицкого ставилась задача захватить Скапа-Флоу. Прикрытие операции осуществлял Флот Открытого моря под командованием адмирала Шеера, а также две самостоятельные линейные эскадры – русская (адмирал Колчак) и австрийская (адмирал Хорти).

Настал час «Ч», и флот вторжения двинулся в путь. Сорок пять линкоров, двести боевых кораблей других классов, одиннадцать сухопутных дивизий с лошадьми и артиллерией, четырнадцать цеппелинов в воздухе… Пожалуй, ещё никогда в истории не было столь мощной и универсальной силы, способной сокрушить любого противника – и морского, и сухопутного.

С транспорта «Ольга» на шедший в охранении конвоя эсминец «Дерзновенный» грустно взирал мичман Баркли. Его обуревали противоречивые чувства. С одной стороны, он по зову сердца возвращался на родину, чтобы очистить её от бесчеловечной коммунистической проказы. С другой – он высаживается на Британские острова вместе с интервентами и историческими врагами его страны. Поймут ли его друзья и бывшие сослуживцы? Он в очередной раз пожалел, что не нашёл повода отказаться от участия в этой операции. Впрочем, в подробности предстоящего десанта его посвятили лишь сегодня утром, когда он был уже на борту транспортного парохода. Как тут отказаться? – ну разве что прыгнуть в воду…

* * *

Увы, адмиралу Колчаку и командующему экспедиционным корпусом генералу Лохвицкому выполнить поставленную задачу не удалось. На внешнем рейде Скапа-Флоу их ждал неприятный сюрприз – частокол дымящих труб и целый лес ажурных решётчатых мачт, которые не спутаешь ни с какими другими. Это был американский флот – 16 дредноутов, несколько крейсеров, три десятка эсминцев, транспорты-угольщики и танкеры. Из уст обычно сдержанного адмирала Колчака на сей раз вырвался витиеватый загиб, густо замешанный на палубной лексике, смысл которого можно перевести одним словом: опоздали!

Колчак направил срочную радиограмму в Ставку: «Предлагаю немедленно атаковать и уничтожить американский флот. Американцы находятся в территориальных водах нашего противника, что является грубым нарушением нейтралитета. Вся ответственность за это ложится на правительство САСШ».

Тем временем к борту флагманского «Байерна» подошёл моторный катер под американским флагом. Молодой лейтенант передал пакет для командующего. О содержании письма Шеер немедленно сообщил младшим флагманам. По словам янки, правительство САСШ заключило с Временным правительством Белой Розы договор об аренде Оркнейских и Шетландских островов сроком на двадцать пять лет. Копия договора прилагалась. Отныне острова становились как бы американской (то есть нейтральной) территорией, а находящийся здесь британский флот получал статус интернированного.

Юридически договор выглядел явно несостоятельным и был справедливо назван Колчаком «филькиной грамотой». Хотя бы потому, что правительство Белой Розы не обладало никакой реальной властью и на международном уровне не было признано никем, кроме американцев. Но в Санкт-Петербурге и Берлине решили, что ввязываться в войну с Северо-Американскими Штатами сейчас будет непростительной ошибкой. Народы и экономика Европы устали от войны, а прямая конфронтация со столь серьёзным противником неизбежно примет затяжной характер. Шеер и Колчак получили категоричный приказ не предпринимать никаких действий без команды свыше.

Что же касается германской десантной армии Гинденбурга, то её высадка прошла на удивление спокойно. Противник не оказал практически никакого сопротивления, и над Эдинбургским замком вместо революционного кумача были подняты сразу четыре флага: германский, российский, австро-венгерский и королевский британский – старый добрый «Юнион Джек». Военно-морская база Розайт тоже сдалась без боя, и находившиеся в ней корабли, среди которых был даже один дредноут – «Вэнгард», перешли под контроль союзников.

Кайзер Вильгельм ликовал. Он во всеуслышание объявил: через три недели непобедимая германская армия будет маршировать по Лондону. Русский и австрийский императоры были более сдержанными в высказываниях. Поскольку плохо представляли, что на самом