Берсеркер: Маска Марса. Брат берсеркер. Планета смерти - Фред Сейберхэген

чересчур пренебрежительно. Да простит меня Господь! – Саил взобрался на вершину холма и набрал воздуха, чтобы на спуске изъясняться более связно. – Но если этот зверь всего за несколько дней действительно натворил столько бед, как они говорят, или хотя бы половину, будет чистым безумием приближаться к нему так, как сейчас, без оружия! Нет, я не усомнюсь ни на миг, что Провидение в своей несказанной мудрости способно заставить рыбу прыгать от радости после того, как ты ее отпустил, или что птички действительно слушали твои проповеди. Но волк, да еще такой страшный, – это же совсем другое дело…

Брат Иованн, похоже, даже не слушал его. Он немного замедлил шаг и проводил глазами вереницу жуков-падальщиков, которые пересекли тропинку и исчезли в кустарнике. Чуть дальше показалась еще одна такая же стая. Брат Иованн свернул с тропинки и полез напролом через кусты, ведя своего спутника к тому месту, где должны были пересечься пути двух цепочек насекомых.

Деррон, размахивая посохом, мчался вперед: пробегал шагов пятьдесят, потом снова переходил на шаг.

– Одегард! – Командующий был вне себя. – Мы обнаружили рядом с вами еще одну жизненную линию, столь же важную, как линия Винченто. Этот человек находился где-то неподалеку от вас. Сейчас он, вместе с еще одним, сместился на две мили. Они вот-вот покинут зону безопасности! Возможно, берсеркер подстерегает его! Он может его убить!

Конечно, берсеркер подстерегает его. Сидит в засаде или отправился в погоню. Атака на Винченто была проведена всерьез, как любой первый удар в важном поединке. Но именно второй удар мог быть рассчитан на то, чтобы вызвать серьезные повреждения. И человечество не было защищено от него…

Деррон то бегом, то шагом двигался в том направлении, которое указал сектор.

– Кого мне искать? – спросил он.

Услышав ответ, Деррон подумал, что мог бы догадаться и сам. Один взгляд на ласковое лицо должен был подсказать ему, что этот человек очень важен.

В чаще кустарника царил разгром. Должно быть, его устроили дня два тому назад, потому что обломанные ветки успели совсем завянуть. И хотя в куче костей и серого меха все еще суетились жуки-падальщики, похоже, поживы больше не оставалось.

– Это был очень большой волк, – задумчиво сказал брат Иованн, поднимая с земли обломок челюсти. Кость сломали мощным ударом, но на челюсти еще сохранились внушительные зубы.

– Да, очень большой, – согласился брат Саил, хотя он плохо разбирался в волках и не стремился узнать о них больше. Он по-прежнему боязливо озирался. Солнце клонилось к горизонту, и лес казался брату Саилу угрожающе тихим.

– Что же это за создание, которое сумело расправиться с крупным взрослым волком? – размышлял вслух брат Иованн. – Бывало, я сам в своей алчности расправлялся так с косточками жареной птички… Но нет, эти кости не обглоданы. Они просто переломаны, да еще в нескольких местах, словно тут потрудилось существо куда более дикое и злобное, чем волк!

Для историков современного мира имя брата Иованна было символом любви и кротости. Его чтили все: от скептиков-мирян до самых ортодоксальных церковников, считавших его святым. Как и Винченто, святой Иованн давно сделался легендой, полускрытой дымкой домыслов.

– Мы только сейчас осознали практическую важность Иованна, – говорил голос командующего в голове Деррона. – Поскольку положение Винченто не вызывает опасений и все наши наблюдатели сосредоточились на той эпохе, где вы находитесь, мы сумели внимательнее присмотреться к ней. Историческая жизненная линия Иованна продолжается еще пятнадцать лет, считая от точки вашего пребывания, и на всем своем протяжении излучает поддержку для других линий. Те, в свою очередь, тоже начинают излучать поддержку, и этот процесс распространяется на всю историю вплоть до наших дней. Мы пришли к выводу, что, если святой Иованн погибнет в ваше время, договор о разоружении, заключенный почти через триста лет после его смерти, перестанет действовать и наша цивилизация будет уничтожена ядерной войной.

Когда командующий сделал паузу, внезапно вклинился девичий голос:

– Новые сведения для полковника Одегарда!

Деррон снова перешел на шаг.

– Лиза?

Она запнулась, потом продолжила – долг прежде всего! – деловым тоном:

– Полковник, жизненная линия, о которой вам раньше говорили как о линии нерожденного младенца, выходит за пределы зоны безопасности следом за двумя другими. Она движется с большой скоростью, куда быстрее человека или даже ездового животного. Мы не можем дать этому объяснений. Кроме того, вам следует свернуть на пять градусов влево.

– Вас понял!

Деррон взял влево, определив пять градусов на глазок. Он приближался к горам, и дорога сделалась не такой грязной, так что идти стало легче.

– Лиза!

– Деррон, мне разрешили выйти на связь только потому, что я обещала говорить исключительно о деле!

– Понял. Умолкаю. – Деррон прошел еще пятьдесят шагов и снова перешел на бег. Дыхание тут же сбилось. – Лиза, я только хотел сказать… Я хотел бы, чтобы ты родила мне ребенка.

В переговорнике раздался судорожный, типично женский вздох. Но когда Лиза заговорила снова, ее тон был чисто деловым. Она выдала Деррону новые указания относительно направления движения.

Брат Саил краем глаза увидел, как к ним что-то несется сквозь деревья и кусты. Он повернулся, щурясь, к заходящему солнцу и, сам удивившись своему спокойствию, понял, что они нашли своего волка. Волка ли? Приближавшуюся тварь вернее было бы назвать демоном или чудовищем. Но все же брат Саил не усомнился, что именно она сеяла ужас среди крестьян. А вот теперь решила напасть на смельчаков, дерзнувших отправиться на ее поиски.

Существо, ростом с человека, выглядело ядовитым, точно серебристая оса. Сейчас оно было ярдах в ста. Чудовище мчалось сквозь подлесок, мягко, бесшумно, на четырех ногах. Брат Саил понял, что самое время пожертвовать жизнью ради спасения друга, заслонить собой брата Иованна и ринуться вперед, чтобы попытаться отвлечь зверя… Но ничего не вышло. Живот и ноги точно налились свинцом, и монах застыл на месте, словно статуя. Он попытался крикнуть, предупредить, но от страха у него отнялся даже язык. Наконец Саилу удалось схватить брата Иованна за руку и указать на тварь.

– А-а! – сказал брат Иованн, выходя из забытья и оборачиваясь, чтобы посмотреть. Чудовище замедлило свой бег, остановилось в паре десятков шагов от них, присев на тонких лапах, и стало переводить взгляд с одного монаха на другого, как бы решая, кого съесть первым. Крестьяне, видевшие тварь только мельком, действительно могли принять ее за волка. На ней болтались клочья серой ткани, точно тварь имела на себе одеяние, а потом, как зверь, выдралась из него. Обнаженная, безволосая, бесполая, жуткая и прекрасная одновременно,