Железное Сердце - Станислав Дарков

— Всё нормально. — бросил я.

Полуэльфийка ничего не сказала, но я чувствовал, что её взгляд не отрывается от моего лица. Её молчание было не пустотой — оно было зеркалом. И в его отражении я видел, как дрогнула моя маска. И, может быть, как под ней что-то треснуло.

Мы свернули в сторону библиотеки. Огромные двери скрипнули, как умирающий философ. Петли дрогнули, будто спрашивая тебя: "Что ты здесь делаешь?"

Внутри было тише, чем в склепе, и пахло старыми страницами, пылью, воском и чем-то ещё — лёгким запахом прошлого, которое здесь отказывалось умирать. Полки тянулись вверх, как голодные руки. Книги спали в своих гнёздах, и стоило лишь шепнуть — они бы проснулись. Свет из высоких окон ложился на пол полосами, будто кто-то резал день на части.

Здесь было безопасно. Почти. Если не считать мыслей, что теперь разгуливали в моей голове, как псы, сорвавшиеся с цепи. Если не считать ощущение взгляда, что всё ещё жёг затылок, даже здесь, за толстыми стенами из знаний, молчания и пыли.

В библиотеке было холодно, но не так, как снаружи. Здесь холод был иной — не от камня, не от сырости, а от времени. От знаний, которые остались без читателя. Стены дышали заплесневелыми откровениями. Воздух пах чернилами, воском и вещами, которые лучше было бы забыть. Велария не было. Я отметил это сразу. Не потому, что ждал — а потому что боялся, что увижу. Странно, как часто эти две вещи совпадают.

Мы с Юной прошли мимо столов, где некогда толпились ученики, а теперь царила только тишина. Я кивнул ей на свободный стол в углу, у стены, под высоким окном. Свет падал туда так, будто сам выбирал, кому сегодня позволено думать.

Она села, не говоря ни слова. Я тоже. Некоторое время мы молчали. Слова, как всегда, приходили слишком медленно — или слишком быстро, чтобы их поймать. Но молчать дальше было нельзя.

— Прежде чем ты скажешь то, ради чего привела меня сюда, — начал я, глядя на её руки, сложенные на столе, — позволь сначала мне. Просто выслушай.

Она кивнула. Едва заметно. Почти по-птичьи.

— Мне... тоскливо, Юна. С тех пор как ты начала отдаляться. — Я сжал кулак, чтобы не выдать дрожь. — Будто что-то ценное вытекло сквозь пальцы, и я даже не заметил, когда. Я не хочу настаивать, не хочу требовать, но... ты исчезала. А я не знал, как с этим быть.

Юна посмотрела на меня мягким взглядом.

— На то были причины, — сказала она. — Но это не твоя вина. Просто... мне нужно было разобраться в себе. Во всём, что происходит.

Я кивнул, чуть упрямо.

— Это из-за того эльфа?

Она моргнула. Потом чуть склонила голову — и вдруг, к моему удивлению, улыбнулась.

— Нет, глупый. Даже не близко. — Она чуть рассмеялась. — Наоборот. Благодаря тебе все начали смотреть на нас — на эльфов, полуэльфов — иначе. С уважением. Впервые за долгие годы... С того момента, как пал Эль`Дарсин, и нас начали допускать в Академию, впервые я чувствую, что могу быть собой.

Я кивнул. Что-то защемило в груди.

— В Алханроэле, знаешь ли, почти нет эльфов, — сказал я. — Но к ним относятся как к обычным людям. И за горными цепями, далеко на юге, в землях, что забыты картографами, эльфы живут бок о бок с людьми. Без обид и без этой…вражды…

Юна приподняла бровь.

— К чему ты это?

Я отвёл взгляд. Почесал висок. Чувствовал, как уши начали гореть. Дерьмо.

— Я просто... подумал. Что если однажды ты захочешь. Ну, то есть — если всё пойдёт не так, как ты планируешь. Или если ты решишь, что хочешь чего-то другого. То ты могла бы жить в Айронхилле. С отцом. С братом. Это большой город. Там найдётся место.

Она немного растерялась. Улыбка стала осторожной, как шаг по льду. Но потом она перевела взгляд на окно.

— Ты странный, Максимус. И милый. И очень, очень неловкий.

Я открыл рот, чтобы сказать что-то в ответ — может, отыграться шуткой, может, уйти в сарказм — но она была быстрее.

— Послушай. Есть кое-что, что я должна тебе рассказать. Это может показаться сказкой. Но я слышала это от отца. Много лет назад. А вот буквально пару недель назад я нашла это здесь, в библиотеке, и теперь всё чаще думаю, что это было не просто сказание.

Она вытащила из сумки свиток. Потёртый, с рваными краями и вязью, которую в Академии уже почти не преподавали.

— Пророчество. Старинное. В нём говорится о герое. Я... не уверена. Но всё слишком похоже…на тебя…

Она развернула свиток, и я увидел строки, написанные выцветшими чернилами. Она прочитала вслух:

“Говорят, в званный час между упорядоченными и разрушенными мирами явится некто, чьё имя никто не назовёт, но чьи поступки останутся в памяти тех, кто выживет. Он придёт в облике юноши — с телом смертного, но с глазами того, кто видел века. Его взгляд будет тяжёлым и молчаливым, как у человека, вернувшегося с войны, которую он ещё не начинал.

Он будет с волосами цвета земли и взглядом спокойным, чуждым возрасту и происхождению. Его поступь — выверенная, как у воина, но мысли будут выдавать в нём того, кто не принадлежит этому времени.

В его поступках будет проявляться знание, которое он не изучал. Магия признает его своим, ещё прежде, чем он осознает её. Оружие в его руках станет продолжением его воли.

Внутри него будет борьба. Множество начал, множество голосов, множество сил, спорящие за право вести его. Одни голоса будет звать к свету, другие — к падению. Он не сразу поймёт, какой из них его собственный.