Испытание огнем - Август Туманов

на лежанке, поднял голову и вперил в меня свой взгляд, как будто... очень внимательно наблюдал за всем происходящим вокруг. Он не просто смотрел, а оценивал, словно запоминал.

— Эй, ты что, шпион в собачьем обличье? — спросил я. Пёс фыркнул, будто в ответ.

— Ну, тогда доброе утро, пёс, — сказал я, почесав его за ухом.— Надеюсь, ты видел только хорошие сны.

Никак слегка вильнул хвостом, но вставать не спешил.

Я умылся, натянул джинсы и свитер, заглянул в холодильник. Пусто.

Всё, что можно было найти съедобного на завтрак, судя по всему, подъела Катя вчера на ужин.

— Ну что, Никак, поедем искать завтрак?

Пёс махнул хвостом, явно одобряя идею.

— Отлично, — кивнул ему. — Но утро начинается с кофе.

Я заварил себе небольшую чашку горячего напитка в старой медной турке. Посмотрел на пса.

— Тебе же наверняка специальную еду надо. Собачью. Заскочим по дороге в какой-нибудь Зоомир.

Никак внимательно выслушал меня и чуть шевельнул хвостом.

— Ладно, поехали. Надо запастись едой. Твоей и человеческой.

Через 10 минут, выйдя из подъезда мы сели в автомобиль. Я завёл двигатель, включил радио. Доиграли последние аккорды какого-то модного трека и начался новостной блок.

— Сегодня ночью на Гублёвке произошёл крупный пожар, — раздался голос ведущего. — Огонь полностью уничтожил несколько особняков. Работали одновременно пятнадцать пожарных машин. Причины возгорания остаются пока неизвестными.

Я нахмурился. Метка на ладони лёгким почёсыванием напомнила о себе.

— Опять, — пробормотал я вслух, — Вроде не лето и засухи нет. Чего оно всё полыхает?

Никак насторожился, уши его поднялись, как будто он тоже почувствовал что-то неладное.

Мы доехали до Давиловского рынка всего за сорок минут. Я нашёл место, припарковался, вышел из машины. Никак прыгнул за мной, держась рядом.

Рынок был уже оживлён. Продавцы раскладывали товар, покупатели неспешно рассматривали продукты, запахи свежей выпечки и специй витали в воздухе. Для начала я решил направиться к своему знакомому месту — павильону с самым вкусным на этом рынке шашлыком. На мой неискушённый вкус и по мнению нескольких знакомых, самый вкусный шашлык был у Рустама. Получался он у него всегда восхитительно. Но сегодня всё было по-другому.

На привычном месте трудился новый шашлычник. Высокий, крепкий, смуглый, с улыбкой до ушей. Он ловко переворачивал шампуры, шутил с покупателями.

— Шашлык дымится, аппетит зовёт, с ним жизнь всегда легко идёт! — кричал он. — Шампуры в деле, угли горят, шашлык подарит сил заряд!Судя по всему, его прибаутки действительно привлекали покупателей.

А мангальщик всё не унимался, и что самое занятное — не повторялся.

— Съел шашлык и день в цвету, силы даст он на лету! Шашлык под соусом, сочный кусок, с ним жизнь — не работа, а сплошной восторг! — продолжал, судя по всему, опытный работник общепита.

Быстро подошла моя очередь. Никак устроился у правой ноги.

— Доброе утро, — сказал я. — Дайте две порции, пожалуйста. Без лука.

Шашлычник, вздрогнув, резко повернулся ко мне всем корпусом. Его глаза были тёмными, почти чёрными, и в них светилась какая-то странная энергия.

— Доброе утро, друг мой! — ответил он. — Шашлык у меня особенный. Секретный рецепт. Шашлык шипит, дымок плывёт, с ним каждый день удачу ждёт!

— Ну, давайте попробуем ваш рецепт, — сказал я ему.

Мужчина раскатисто засмеялся.— Ты знаешь, почему шашлык такой вкусный? Потому что огонь — это жизнь. Огонь очищает, огонь даёт силу. Знаешь, как мой дед красиво про огонь говорил? Не знаешь! Но ты, парень, мне понравился, тебе скажу:

Огонь — владыка всех стихий,В его мерцаньи — вечный зов.Он очищает, он живой,Свидетель времени основ.

— Вот как дед говорил. Он много чего красиво говорил, и я всё помню, - приговаривал торговец, упаковывая сочные порции для меня.

— Очень душевные слова. Ваш дед был поэтом?, — спросил я, поддерживая разговор в основном из вежливости.

— Мой дед был больше, чем поэт!, — энергично и чуть громче сказал мастер гриля, чуть наклонился ко мне и внезапно засмеялся. Очень долгим, громким, немного натужным смехом, глядя мне прямо в глаза.

Я немного отстранился от этого навязчивого человека и слегка нахмурился.

Что-то в этом человеке меня настораживало, несмотря на показное радушие.

Никак сидел рядом, внимательно глядя на гриль-шефа. Пёс не рычал, не лаял, но его взгляд был пристальным, почти гипнотическим. Шашлычник заметил это и слегка улыбнулся.

— Какой красивый пёс, — сказал он. — У него глаза, как угли.

Я кивнул, стараясь не показывать своего беспокойства.— Да, он у меня особенный.

Мангальщик, протягивая пакет с шашлыком, сказал:— На, держи, дорогой, на здоровье! И запомни: огонь — это жизнь.

Я взял пакет, расплатился. Уже хотел уйти, но что-то вдруг заставило меня обернуться. Какая-то интуиция.

Шашлычник смотрел на меня в упор. Его глаза... они были красными. Без зрачков. Как раскалённые угли. На секунду показалось, что от них даже исходит небольшое пламя. Смотрел вслед и натурально скалился, показывая свои удивительно ровные, крупные, острые зубы.

Я замер. Метка на ладони кольнула так сильно, что я поморщился.

— Всё в порядке, дорогой? — спросил барбекюшник, широко улыбаясь.

— Да, — коротко ответил я ему. — Всё отлично.

И отвернувшись, быстро пошёл прочь.

— Что это было? — спросил сам у себя, открывая переднюю дверь машины для собаки.

Никак запрыгнул на сиденье и обернулся в сторону рынка. Его уши были приподняты, шерсть на загривке слегка взъерошилась.Я бросил пакет с шашлыком в багажник, даже не притронувшись к нему — что-то внутри подсказывало, что не стоит так рисковать — даже на голодный желудок.

— Ну что, Никак, — сказал я, глядя на пса. — Что-то после такой горячей беседы мне уже не до еды. Ладно, — сказал я. — Кажется, мне что-то показалось. Наверное, заработался. Похоже, нужно сделать себе выходной.

— Так, стоп, — внезапно мне в голову пришла светлая мысль. — Ты какой-то слишком лохматый, друг мой. Нам нужно привести тебя в порядок, навести марафет, так сказать. Как же там называется ваш собачий барбершоп?Никак вильнул хвостом, но его взгляд оставался настороженным.

В этот момент зазвонил телефон. Я взглянул на экран — там высветилось «Роман» — мелким шрифтом под именем — «брат».На самом деле он был двоюродный, но я привык считать его близким родственником.

— Ну, привет, — сказал