Гиппогриф Его Величества - Lis-Bet

Бланш легонько толкнул его крылом и посмотрел самым укоризненным взглядом, на какой был способен. Калеб грустно улыбнулся.

— Даже ты мне не веришь, — вздохнул он. — Хотя это не удивительно, ведь ты всегда понимаешь, в каком настроении я на самом деле. От тебя ничего не скроешь, верно?

Бланш горделиво поднял голову, чем заставил его посветлеть лицом.

— Мой хороший, — мягко сказал Калеб, гладя его по голове. — Спасибо, что ты есть.

Они просидели вместе ещё некоторое время, пока Калеб ни начал клевать носом. Дрожь и напряжение в плечах пропали, и он начал сонно тереть глаза, наконец расслабившись. Бланш слегка подтолкнул его в сторону двери, намекая. Коротко улыбнувшись, Калеб кивнул и ушел. Хотелось верить, что остаток ночи он провел спокойно и его не мучили кошмары и волнения. Сам Бланш не смог похвастаться глубоким сном, ведь его ещё больше взволновало положение дел во дворце. Он принялся размышлять, действительно ли у Калеба не было доверенных сторонников, рядом с которыми было бы безопасно, или он настолько впал в панику, что перестал чувствовать себя свободно даже с родными. Оба варианта ему не нравились, но один из них точно был верен. Бланш не сомневался в этом.

Утро началось привычно — с появления Йерна. Он показался Бланшу более мрачным, чем обычно, но он не обратил на это внимания. Гораздо больше его взволновало иное событие — а именно, появление на пороге верховного мага Эдгара в сопровождении Калеба. Мужчина принес с собой множество каких-то сияющих камешков и пару книг. Он о чем-то переговаривался с Калебом, который держал в руках большую тетрадь, и тот с уже привычным хмурым выражением лица кивал и задавал уточняющие вопросы.

— Уверяю, Ваше Величество, — сказал Эдгар, раскладывая вокруг Бланша камешки. Калеб дал знак сидеть смирно. — Ваш гиппогриф в полном порядке. Как только я напитаю тигиллы магией, они засияют, словно солнце, что подтвердит мои слова.

— Будем надеяться, что так и будет, — холодно отозвался Калеб, ничуть не похожий на того уставшего, испуганного парня, который приходил ночью. — Если в них отразился хотя бы одна алая искра, я буду очень рассержен.

Уголок губ Эдгара дрогнул, но гневная гримаса не появилась на лице. Маг лишь стукнул посохом о землю, закрыв глаза, и воздух задрожал. Бланш почувствовал, как нечто невидимое надавило на него, заставив немного пригнуться, а затем принялось залезать под кожу. Было неприятно. Больно. Он вскинул голову, издав пронзительный клич, и вдруг внутри всё дрогнуло. Животная и человеческая части вспыхнули, точно подожженные пламенем, их стало тянуть в разные стороны, но связь оказалась слишком крепкой, чтобы разорваться.

К счастью, боль и странные ощущения прошли так же внезапно, как появились. Бланш устало опустил голову, прикрывая глаза в попытке остановить завертевшийся мир. Однако это не помешало услышать полный горечи и злобы голос Калеба.

— Эдгар! — прорычал он, сделав несколько шагов вперед. — Тигиллы алые. Полностью алые! Что ты натворил?

Впервые голос мага дрогнул.

— Ваше Величество… — сказал он и послышался шелест страниц. — Такая реакция кристаллов мне знакома. Однажды я видел такую, когда мы тестировали ритуал на других животных. Мне тяжело это признавать, но, кажется… мы допустили ошибку.

Воздух потяжелел, и Бланш почти физически ощутил, как вспыхнула ярость Калеба. Если бы мог, он бы схватил мага за грудки и как следует врезал ему, в этом не было сомнений.

— Что с ним? — сквозь зубы выдавил он. — Отвечай, Эдгар!

Бланш приоткрыл глаза, справившись с головокружением, однако лишь для того, чтобы увидеть ужасную картину.

— Ваше Величество, душа гиппогрифа изменилась. Боюсь, это уже совершенно другое существо…

Калеб закаменел, и от того, насколько потерянным и полным ужаса стало его лицо, разбивалось сердце. Он ушел. Гордо подняв подбородок и расправив плечи, покинул стойло. Однако всё в нем разваливалось на части. Бланш видел это. Чувствовал. Он попытался подняться и броситься следом, но тело ослабло после ритуала, а потому он не смог сделать ни шага. Ему оставалось лишь беспомощно лежать, глядя на растерянного мага, который судорожно листал страницы книги, и слушать, как удаляются шаги его дорогого человека.

Глава 4. Разум и чувства

— Что-то он совсем загрустил, даже играть не хочет, — сказал Кард, вздохнув. Бланш лениво посмотрел на него, но остался лежать на траве.

Было тоскливо. Веселая тренировка с манекенами, изображающими потенциальных противников, не доставляла радости, как обычно. Не хотелось раздирать их когтями, рвать клювом, лягать задними лапами — любое движение казалось слишком утомительным. Бланш чувствовал себя так, будто снова заболел, хотя знал, что это невозможно. С тех пор, как его магически усилили, кости и мышцы стали крепкими, а способность противостоять инфекциям возросла в разы. Физически он был полностью в порядке. Однако эмоционально — нет. Было плохо настолько, что в кои-то веки даже летать не хотелось.

Глед и Кард давно заметили его удручающее состояние. Как могли, они пытались расшевелить его, но каждый раз терпели неудачу. Вкусняшки, которые ежедневно приносил Кард, вставали у Бланша поперек горла, а новые виды тренировок от Гледа наводили уныние. Сегодня пришлось и вовсе ограничиться легкой пробежкой, ведь ничто иное не отозвалось в сердце, а силы слишком быстро покинули тело. Бланш улегся в тени дерева, положив голову на передние лапы. Мужчинам пришлось сесть рядом на траву и вновь погрузиться в размышления.

— Неудивительно, что ему так плохо, — сказал Глед, сложив руки на груди. — Его Величество уже две недели не появляется. Гиппогрифы очень привязаны к хозяевам, и длительная разлука для них всё равно, что пытка. Вспомни, как Бланш переживал, когда мы уходили в походы.

— Верно говоришь, — закивал Кард и принялся гладить его по голове. — Говорят, он болел чаще и сильнее, когда Его Величество уезжал. Тоскует, бедняга.

Бланш не сдержал тяжелый вздох. Градус напряжения возрос.

— Хуже всего то, что он знает, что Его Величество здесь, — нахмурился Глед и покачал головой. — Ссоры и недопонимания — самый страшный яд для таких, как он.

— Мы можем что-то сделать? — не спуская глаз с Бланша, спросил Кард, и его мозолистые руки стали двигаться нежнее. — Ты ведь такой умный, Глед. Придумай что-нибудь.

Тот нахмурился, и в его глазах отразилась