Гиппогриф Его Величества - Lis-Bet

жилой — богатым источником магических кристаллов, необходимых империи. Судя по всему, его пока не захватили. Более того, случилось что-то ужасное, раз Калеб так напрягся, услышав о нем, а взгляд его матери заледенел. Даже веселые охранники присмирели и молча застыли за спиной, не позволяя себе лишнего движения. Один из них непроизвольно сжал рукой меч. Фрейлины нарочито спокойно продолжили свои дела: чтение, рукоделие, игру на арфах.

Стороннему наблюдателю могло показаться, что намечался самый обычный разговор о погоде и делах, однако это было совершенно не так. В беседке летали искры, готовые перерасти во всепоглощающее пламя ссоры.

— Я слушаю вас, матушка.

Калеб свысока взглянул на неё. Амелия легким движением раскрыла ажурный веер и принялась легко покачивать им.

— Нет нужды напоминать, насколько важен для нас этот город, — начала она. — Твой покойный отец осознавал его ценность и потратил много сил, чтобы организовать осаду и сломить защитный барьер.

Амелия сделала паузу, однако не дождалась ответа. Тишину нарушали лишь мелодичные звуки арфы и шелест страниц.

— Полагаю, ты понимаешь, что неудача при Рипсалисе не только лишила нас источника ресурсов, но и оставила пятно на репутации империи. Весть о поражении уже разлетелась по континенту, как и новость о смерти твоего отца. Взгляды всех соседних королевств сейчас устремлены на империю, — она прищурилась, словно кошка во время охоты. — И на тебя.

— Это очевидно, — сказал Калеб и сжал поводья крепче. Бланшу стало неуютно. — К чему вы клоните?

— Ты — умный мальчик, сын мой, — обронила Амелия. — Подумай.

Бланш переступил с ноги на ногу, когда напряжение вспыхнуло. О чем бы ни говорила Амелия, Калеб прекрасно её понял, и ему это не понравилось. Налетевший порыв ветра, всколыхнувший кружевные занавески, показался холодным. Солнце зашло за облака, и на несколько минут тень упала на беседку. Всё показалось мрачным и устрашающим, и даже звуки арфы перестали доставлять удовольствие. Запах цветов померк. В душе поднялось волнение, которому не было выхода. Животная часть Бланша распереживалась за Калеба, почувствовав угрозу. Человеческая разозлилась, когда вместо поддержки, которую можно было ожидать от матери, прозвучали смутные упреки и давление. В итоге, он затряс головой и низко заклекотал, чем привлек внимание.

Амелия посмотрела на него так, словно увидела перед собой нечто маленькое и незначительное, вроде насекомого. Однако сказать ничего не успела, ведь Калеб опередил её.

— Я не считаю, что новое сражение принесет пользу, — сказал он, нахмурившись. — Особенно сейчас, ведь боевой дух слаб, и мы пока не знаем, как справиться с заклинанием, которое прицельно бьет по нашим рядам. Нужно время.

— Чем больше ты медлишь, тем выше шансы, что против империи встанет союз королевств. Ты не хуже меня помнишь, какая угроза там таится. Если проявишь слабину, тебя раздавят, не моргнув и глазом.

— Я понимаю ваши опасения, но ввязываться в заведомо проигрышное сражение — недальновидно. Удивлен, что мне приходится говорить вам об этом.

Рука, которой Амелия держала веер, замерла на миг. Губы сомкнулись в тонкую линию, а черты лица неуловимо исказились, став более острыми.

— Ты утомил меня, — сказала она, захлопнув веер. — Можешь идти. Но помни, что теперь ты не просто часть империи. Ты — её стержень и лицо. Каждая твоя ошибка отражается на ней, в том числе — промедление.

— Спасибо за напоминание, матушка, — ответил Калеб и вскочил в седло. Бланш гордо поднял голову. — Тогда позвольте и мне напомнить вам: император здесь я, и вы не вправе указывать мне, что делать. Я поступлю так, как сочту нужным. Хорошего дня.

Повинуясь крепким рукам Калеба, Бланш пошел прочь от беседки. Спину пронзили взгляды фрейлин, однако ни одна из них не прервала занятие: мелодичные звуки арфы ни на миг не умолкали, а лишь постепенно становились тише и тише. Мрачная атмосфера позади давила, а короткий разговор и холодные, острые слова Амелии не выходили из головы. Очевидно, не только Бланш мысленно возвращался к ним. Охранники Калеба долгое время молчали и лишь переглядывались, будто ведя безмолвный диалог. Они всё ещё были напряжены и обеспокоены. Вплоть до того момента, пока беседка ни затерялась среди деревьев, были слышны лишь шаги лошадей.

Вскоре выглянуло солнце и осветило сад. Стало значительно теплее, и воздух наполнился запахом цветов. Деревья нежно зашелестели. Охранники принялись перешептываться, немного расслабившись, и Калеб бросил на них взгляд через плечо. Оба на миг застыли, но он ничего не сказал. Только оглядел их так, будто увидел впервые, а затем отвернулся, немного ослабив хватку на поводьях. Охранники восприняли это за разрешение и продолжили что-то обсуждать, постепенно начиная говорить громче. Спустя некоторое время они вернулись в привычную колею, и то и дело стал раздаваться приглушенный смех.

Бланш думал, что это поможет Калебу отвлечься от неприятного разговора, однако тот продолжил ехать с отстраненным видом. Его настроение испортилось после разговора с матерью. Это было тяжело увидеть со стороны, но животная часть Бланша прекрасно заметила, как изменилась поза Калеба, каким тихим стало его дыхание и как напряглись ноги. Создалось впечатление, будто ему на плечи упал огромный груз, который он едва мог удержать. Было очевидно, что его мысли занял Рипсалис, однако невозможно было узнать, что именно он планировал в ближайшее время. Почему-то в то, что он хотел избежать нового сражения, Бланш не поверил.

Прогулка закончилась вскоре после разговора в беседке. Утонувший в размышлениях, Калеб даже не сразу заметил, что они вернулись к стойлу, чем вызвал у всех легкое беспокойство. Некоторое время они просто стояли на месте, а затем он чему-то решительно кивнул и спешился. Будто из воздуха возник Йерн и взял Бланша под уздцы.

— Прикажете распрягать? — спросил мужчина.

— Да, завтра подготовь его для утренней прогулки.

— Как вам будет угодно, — поклонился он и, заметив, что Калеб не спешил уходить, поинтересовался: — Будут ещё приказания?

— Следи в оба глаза за его здоровьем, — строго сказал он. — Если что-то случится, немедленно докладывай мне лично. В крайнем случае найди Гледа или Карда, — охранники приосанились. — Но ничего не говори другим. Ни слугам, ни магам. Понял?

Йерн кивнул:

— Слушаюсь, Ваше Величество.

Калеб одарил его долгим взглядом, почему-то нахмурившись, а затем потрепал Бланша по голове и подал знак охранникам. Они направились обратно во дворец. Солнце осветило их удаляющиеся фигуры, и почему-то Калеб показался особенно маленьким рядом с