СФСР - Алексей Небоходов

Аркадий видел, как толпа ворвалась в администрацию, слышал крики тех, кто недавно управлял городом. Он понимал: это была уже не борьба за справедливость, а слепая ярость, уничтожающая всё на пути, не разбирая правых и виноватых.

Власть исчезала на глазах, словно её никогда и не было. Офицеры и солдаты, недавно верные присяге, бросали оружие и растворялись в толпе. Никто не отдавал приказов, никто никого не слушал. Система, казавшаяся вечной, рассыпалась, открывая бездну.

Аркадий шёл по улицам, не пытаясь кого—либо остановить, понимая бесполезность призывов. Толпа, охваченная ненавистью, уже никого не слышала. Изредка он встречал взгляды людей, полные отчаяния и непонимания. Вчера они верили в освобождение, сегодня видели только хаос и боль.

Казалось, сценарий этой авантюры кто—то написал небрежно и торопливо, не придумав финал, оставив персонажей в нелепой безысходности. Аркадий чувствовал себя одним из них – потерянным героем незавершённой истории, никак не способной обрести конец.

Он остановился на перекрёстке, окружённый дымом и шумом падающих предметов. Сейчас ему особенно ясно вспомнились последние слова Ветрова. История ничему не учила людей, она просто повторялась снова и снова, вынуждая новых участников исполнять старые роли в ожидании другого финала вечной пьесы.

Аркадий смотрел на разрушенные улицы и бегущих людей, понимая, что мирного исхода больше не будет. Осталось лишь наблюдать за гибелью мира, в котором он когда—то пытался сохранить хотя бы крупицу порядка.

Первопрестольск медленно тонул в сумерках, пряча кровоточащие раны под завесой наступающей темноты. Повстанки, не успевшие насытиться местью, бесцельно блуждали по улицам, разбивали витрины и врывались в дома чиновников, устраивая расправы, похожие на эпизоды дешевого ситкома.

Аркадий с трудом добрался домой, избегая встреч с толпами, движимыми слепым гневом. Всё увиденное сегодня казалось безумием, грубой пародией на справедливость, а не освобождением, за которое боролись столько людей.

Когда дверь квартиры закрылась за ним, наступила болезненная после уличного шума тишина. Он обессиленно прислонился к стене, закрыв глаза и пытаясь забыть хотя бы на мгновение увиденное.

Полина вышла из соседней комнаты осторожно, словно боясь нарушить хрупкий покой. Она внимательно посмотрела на него и тихо подошла, прикоснувшись к его плечу:

– Дорогой, что там происходит? Ты весь день не отвечал… Я с ума сходила от беспокойства! Что творится с городом?

Он открыл глаза, и Полина увидела в них такую боль и разочарование, которых не ожидала:

– Полина, там уже не восстание. Это просто слепая месть. Сегодня я пытался остановить расправу над людьми, не виновными ни в чём серьёзном, говорил им, что жестокость не решает проблемы. Но меня никто не слушает.

Полина сжала его ладонь, стараясь успокоить дрожь в голосе Аркадия:

– Я понимаю твои чувства, но сейчас ты один против всех. Эти люди полны ненависти, они не думают о справедливости. Одним только словом их не остановить. Неужели ты хочешь рисковать собой ради тех, кто никогда бы не защитил тебя?

Он горько усмехнулся и едва заметно покачал головой:

– Если я замолчу и попытаюсь просто забыть, значит, всё напрасно. Я стану таким же, как те, кто молчал, когда творились преступления. Я не хочу превращаться в такого человека.

Полина внимательно смотрела ему в глаза, будто пыталась проникнуть в суть его тревог, и тихо произнесла:

– Я знаю, каким человеком ты всегда был. Но посмотри, к чему это привело. Твои попытки защитить людей лишь усиливают их ярость. Сейчас ты им враг, потому что пытаешься остановить безумие. Мне страшно думать, что с тобой случится, если ты продолжишь.

Аркадий мягко обнял её, почувствовав её тревогу, и на мгновение закрыл глаза, избегая картин сегодняшнего дня:

– Мне тоже страшно, Полина. Но больше всего пугает, как всё, за что мы боролись, превращается в грубую карикатуру на свободу. Я думал, мы создадим лучший мир, но вижу лишь хаос и ненависть.

Полина слегка отстранилась и посмотрела ему в глаза. Её голос был уверен, хотя горечь ощущалась отчётливо:

– Может, мир и устроен так, Аркадий. Может, мы обречены повторять одни и те же ошибки, пока не научимся прощать и понимать друг друга. Но пока мы живы, нужно хотя бы пытаться сделать лучше. Иначе зачем всё это?

Аркадий молча кивнул, осознавая правоту её слов, несмотря на отчаяние и ужас дня. Они стояли молча, тщетно ища смысл в случившемся.

Тем временем из соседнего дома доносился спокойный голос Алины Красниковой – в нём уже звучали осторожное разочарование и сомнение:

– Мы видим, как победители начинают походить на тех, кого свергли. Справедливость восторжествовала, но цена стала слишком высокой. Сегодняшняя жестокость заставляет задуматься: лучше ли новая власть прежней?

Эти слова проникали в сотни квартир, впервые заставляя людей задуматься. Но улицы жили своей жизнью, в которой не осталось никого, кто мог бы взять происходящее безумие под контроль.

Наутро город казался измотанным и больным. Дым ночных пожаров неохотно таял в прохладном воздухе. Улицы оживали устало и неуверенно, словно после тяжёлой болезни. Безумие и ярость лишь затаились, готовясь к новому рывку.

К полудню из громкоговорителей раздался решительный голос Ксении, в котором уверенность смешивалась с усталостью:

– В связи с беспорядками и угрозой общественной безопасности вводится чрезвычайное положение и комендантский час. Горожанам запрещается покидать дома после восьми вечера. Нарушения порядка будут пресекаться немедленно. Новая власть обеспечит спокойствие и безопасность граждан.

Аркадий слушал объявление в кабинете, чувствуя, как по телу пробегает холодок узнавания. Такие слова он уже слышал раньше, и от этого становилось страшно.

Не выдержав тревоги, он отправился к Ксении, решив не повторять старых ошибок промедления.

Она сидела в бывшем кабинете Ветрова среди доверенных повстанок, изучавших карты и документы. Ладогин вошёл без стука. Ксения подняла глаза, раздражение мелькнуло в её взгляде:

– Аркадий, сейчас не лучшее время. У нас полно работы, – холодно произнесла она.

Он не отступил и решительно подошёл к столу:

– Нет, Ксения, именно сейчас. Ты должна выслушать меня, пока не стало поздно.

Она тяжело вздохнула и жестом отправила остальных прочь. Когда дверь закрылась, Ксения чуть смягчилась:

– Говори, но коротко.

Аркадий сел напротив, сцепив руки в замок, и настойчиво заговорил:

– Я слышал твоё объявление. Ты идёшь путём Ветрова. Думаешь, подавив беспорядки силой, вернёшь контроль. Но это породит новые проблемы, куда страшнее прежних. Люди восстанут против тебя так же, как восстали против него. Неужели ты не видишь?

Ксения с лёгкой усмешкой покачала головой:

– Не ожидала услышать это от тебя, Аркадий. Городу сейчас нужны дисциплина и жёсткость. Если не подавить хаос сейчас, завтра контроля не будет вовсе. Ты