Либелломания: Зимара - Н. Мар

автоподзаводом, армированными венами, дубликатом лёгочных альвеол с запасным карманом оксигенации, противоударной жаропрочной системой, защитой от молний и даже с имитацией биения желудочков. Гарантия на сердце действовала дольше, чем светил средний жёлтый карлик. Но самое главное, оно безболезненно вмещало любовь и к маме с папой, и к Чиджи, и к Кайнорту Бритцу

— Кай, я хочу домой, — шептала я, поднимаясь на цыпочки, чтобы обнять его. — Когда нам уже будет можно? Мне не нравятся места, где мы не отражаемся в зеркале.

— Нас ждут в терминале на Ибрионе. Пойдём, пока Пенелопа не выпотрошила все вендинги с триниджетами на остатки наследства, что я ей оставил.

— Слушай, а ты не мог бы полетать? Сейчас. Тебе же ничего, что моросит? Пожалуйста, попробуй. Мне не терпится увидеть, каким ты стал после четвёртой линьки.

— Моросит — это ничего. Но я ещё не пил крови, — задумался он и мотнул головой. — Я не смогу превратиться.

— А Пенелопа тебе разве не рассказала?

— О чём? Она так тараторила и рыдала, что я и половины не разобрал.

Кай не поверил мне сначала. Вот что значит звонить дядьке раз в сто лет. Он шагнул из палаты на балкон и недоверчиво обернулся. Потом, удивляясь самому себе, легко расправил крылья и взбудоражил дождь. Имаго было уже не чёрным. На перила небоскрёба взобралась переливчатая стрекоза, нарядная, как россыпь термальных кристаллов. Полупроводник света, этот новый хитин выглядел фантастически. Кай вышел даже ярче, чем Нулис, с хрустальной мозаикой крыльев, янтарными фасетами, брюшными сегментами из живых изумрудов и рубиновой вилкой хвоста.

Он драгоценным серпантином облетел спирали небоскрёбов и вернулся насквозь мокрый и счастливый. Этот день омрачила только поездка в нимбулупе, где нас обоих мутило четыре минуты.

* * *

Наконец все оставили их в покое. Эйден уложил принцессу в кроватку и выдохнул. За день до этого он чуть её не выронил резко потеряв плотность. Хорошо, что предусмотрительно держал детей пока только над подушками.

Самина ждала в спальне. Не давая ей успеть схватиться за него, Эйден плотной частью руки легонько толкнул жену на кровать. Самина потеряла равновесие и провалилась в чёрный атлас, хохоча, как ведьма. Преимущества имитации материи перед электромеханикой той ночью были доказаны горячо, оригинально, развратно и несколько раз. В тот самый момент, когда Самина уже собиралась выкрикнуть, что остаться конвисферой было потрясающей идеей, её руки схватили пустой воздух, а Эйден ухнул куда-то вниз.

— Эйден?

— Это всё две сотых, — невозмутимо ответили из подполья. — Помнишь, на калибровку плотности и массы требовалось семь целых четырнадцать сотых дня, плюс-минус две сотые? Мы поторопились на полчаса. В них-то всё и дело.

Самина откинула простыню и свесилась через газовый край.

— Ты что, провалился сквозь кровать?

— Быстро поднятое не считается упавшим, — с этими словами Эйден вернулся к ней совершенно телесным и совершенно твёрдым в дальнейших намерениях.

— Эйден, ты провалился сквозь кровать, — Самина будто не решила, веселит её это или шокирует. — И прямо сквозь… меня!

— И это далеко не весь перечень моих новых возможностей.

Глава 42

Дождь идет вверх

Спустя 92 года

В третьем раунде репортёры вились у моей ложи, как над розеткой с вареньем. Я натянула вуаль из нуарелии ниже и шагнула ближе к перилам. Ровно половина зала молилась на меня, другая половина проклинала и мечтала перекупить. Вот только никто не знал, у кого перекупить, иначе в Эксиполе накануне самого финального из всех финалов началась бы маленькая гражданская война. А я работала сама на себя. Так было проще.

Я не волновалась. Достаточно было и того, что мой Визжайло вышел в финал кубка империи против ибрионского шиборга по кличке Салофан. Ибрион будто в издёвку над правилами выставил кситского жорвела. В отличие от зяблого, этот зверь был серо-буро-зелёный, очень склизкий и гораздо более бородавчатый. На каждом щупальце он носил острые как бритвы крючки. Фактически жорвелы относились к паукообразным. Вот только их невозможно было убить ничем, кроме как ценой собственной жизни. А погибать на ринге было запрещено (этот пункт ввели после того, как эзеры пожелали сами участвовать в битвах). Оставалось выбросить Салофана за пределы чаши ринга. Да вот незадача: он выстреливал крошечными минипортами прямо под ноги Визжайло. Складки пространства жили всего полсекунды, но могли добросить до самой улицы, стоило только попасть в их аркан. Мой ассистент Скути потел от напряжения, подсказывая шиборгу, как не вляпаться в минипорт.

Для поединка я выбрала не шчера, а эзера. Уховёртку второй линьки. Летающие не дрались на ринге: противники мяли и отрывали крылья в первом раунде. Защищать их было сложно, а росли они потом полгода. Визжайло встал на две передние ноги и приподнял брюхо. Клещи-щипалки, покрытые бронёй из капсул карбенового гиперклея, развернулись в глаза жорвелу. Шиборги сцепились, броня растрескалась, жорвел моргнул — и склеил пять глаз из восьми. Салофаном никто не управлял, это было нереально. Он катался сам по себе и прыскал слизью, паутиной и кислотой. Единственное, чему его выучили, это избегать минипортов и не покидать ринг, с чем он неплохо справлялся.

Через час меня ждали в «Таракалье» на бокальчик «Джин Крайт», так что я подала знак Скути приканчивать раунд. Тогда Визжайло включил факелы антисвета на визорах. Зрители повскакивали с мест, потому что зал словно покусал бешеный ластик. Там, куда светили или, точнее, темнили визоры, тьма сгущалась такая, что ложка стояла. Визоры перепугали репортёров и сфокусировались на противнике. Жорвел заревел, но вот штука: никто его не видел, только слышались вопли, и летела слизь из клубка черноты. Салофан пропустил десяток ударов и опять покатился по залу. Мне стало смешно. В конце концов, неплохие деньги я уже заработала в полуфинале, а этим вечером зашла посмотреть представление. На трибунах кричали: «Почему вырубается свет? Сателлюкс не работает!» Те, кто выныривал на свет божий, не понимали, почему другие не видят их фонарей, пока опять не оказывались в луче факела. Это была светомузыкальная дискотека, только наоборот.

— Скути, кончай представление, — подстегнула я напарника. — У жорвела могут закончиться минипорты.

— Сию секунду!

Уховёртка опять поменяла тактику. Теперь она метилась в пушки, которые плевались минипортами. В иглах на концах щипалок у Визжайло была гравитирующая материя, которая не давала червоточинам минипортов сжиматься и продляла их жизнь. Оставалось