Цепь - Ришат Медхатович Мухтаров

– А я тебе тут пюрешек принесла, – девочка забрала бутылку и скрылась из видимости. Несколько капель воды упало на подбородок Алисы. Нужно было их вытереть. Но рука снова не послушалась. Да что ж такое? Скорее всего, дело было не только в отсутствии сил и энергии. Вероятно, это тоже было каким-то побочным действием лекарств. – Врач сказал, что тебя пока пюрешками придется кормить, – донесся голос ангела.

Раздался шелест. Девочка (в голове крутились буквы, которые все никак не могли собраться в слово: Оля? Лиса? Аля?), по-видимому, доставала что-то из пакета. Алиса постаралась повернуть голову. Что-то ей мешало. Какой-то массивный воротник, сковывающий ее движения. Тем не менее немного наклонить голову ей все же удалось. В шее что-то кольнуло.

До предела скосив глаза в сторону, Алиса увидела окно. Большое и светлое. Пришлось даже зажмуриться. Хотя, приглядевшись, Алиса поняла, что света из окна было не так много. На улице было даже пасмурно. Просто ее глаза, по-видимому, отвыкли от естественного освещения.

Алиса отвела глаза от окна и увидела, что Оля (или Асель?) действительно рылась в шелестящем пакете и ставила на тумбочку баночки с детским питанием. Рядом с вазой с пышным букетом желтых цветов. Название? Нет, Алиса не могла вспомнить.

Добрая девочка поймала взгляд Алисы, выпрямилась и поправила цветы.

– Красивые? Я каждый день новые приношу. Чтобы ты очнулась и увидела их сразу. Сработало. Нравятся? Это понятно. Потому что мои любимые. Пионы. Нам вообще с тобой одно и то же нравится. Цветы… Увлечения… Мальчики.

Мальчики. Мальчик. Что-то упрямо пробивалось сквозь атрофированную память. Что-то очень важное. Алиса попыталась сконцентрироваться. Но снова накатила слабость. Лучше она подождет с воспоминаниями. А то снова уснет.

– А это мамины, – кивнула девочка в сторону, и Алиса увидела на подоконнике еще один букетик. Небольшой и уже чуть завядший. – Она, правда, давно не приходила… Тоже не очень себя чувствует. В основном лежит и спит. Сил нет совсем. Когда это с тобой случилось, она даже не плакала. Видать, и правда что-то серьезное, – говорила Олеся. Да, точно! Олеся. Так ее зовут. Какое красивое имя. И как ей идет. – Хочу у Рената Рашидовича спросить какого-нибудь врача. Чтобы пришел, посмотрел ее, помог, подсказал что-то. А то она даже в больницу не хочет идти. Нормально?

Олеся грустно вздохнула. Но была в этой грусти какая-то неправда. Как будто Олеся не чувствовала, а просто хотела показать, что чувствует.

– Но ты не грузись. Кое-что хорошее тоже произошло, – будто стряхнув с себя печаль, произнесла Олеся и уселась на кровать рядом с Алисой. – Папа домой вернулся.

Папа. Какое теплое и доброе слово. Алиса не могла вспомнить лица отца, но чувствовала что-то приятное в груди при его упоминании. Алиса повернула голову и перед глазами снова оказалось «белое».

– Он, правда, пьет опять, – пожала плечами Олеся. – Даже сильнее, чем раньше. Но это ладно. Это у него пройдет. Я у главврача спрошу кого-нибудь по этому делу… Ну, кто кодировать умеет и все такое… И все супер будет.

Олеся положила руку на голову Алисе и нежно поправила ей волосы. Алиса зажмурилась. Открыв веки, она опять обратила внимание все на то же черное пятнышко посреди потолка. Что же это такое?

– Так рада, что ты в себя пришла, – нежно улыбалась Олеся. – Скоро поправишься. Домой пойдем. Ну как пойдем, – почему-то осеклась она. Но Алиса не захотела заострять на этом внимание. Сейчас все ее мысли были о черном пятне. По какой-то причине это казалось ей важным. Чуть ли не самой важной вещью в мире. Неожиданно пятно шевельнуло крыльями. Медленными, плавными, элегантными движениями. Алиса пару раз моргнула, и зрение стало четче. Бабочка! Это же бабочка! И была она не черная, а серовато-красная. Как та, на потолке их с отцом квартиры. Когда Алиса лежала с Андреем и так же смотрела в…

Алиса глубоко вздохнула. Медленно, с хрипом. Сердце бешено заколотилось.

– Андрей, – еле слышно проговорила она.

Улыбка Олеси дрогнула, но не исчезла совсем.

– Что Андрей? – невозмутимо спросила она.

– Где… Андрей? – с трудом произнесла Алиса, предварительно облизнув губы.

Олеся опустила глаза. Как в кино. Как делают это актрисы, желая подчеркнуть серьезность момента.

– Андрея с нами больше нет, – произнесла она траурно. – Большая потеря крови. Внутренние травмы. Когда скорая приехала, он уже был мертв. Только тебя смогли спасти.

Алиса нервно замотала головой. Захотелось встать.

– Тихо-тихо-тихо. Успокойся, – Олеся положила руки на плечи Алисе. – Зачем тебе Андрей? Забудь про него. У тебя есть и другие близкие люди. Любящие. Семья. Я, мама, папа. Здорово же? Будем жить, как раньше. И даже еще лучше. И никаких Андреев нам не нужно. Он только мешал.

Алиса продолжала мотать головой. Боль в шее усиливалась, но Алиса не останавливалась. Ей очень хотелось подняться. Почему у нее не получалось? Почему тело ее не слушалось?

Олеся улеглась на Алису, придавив ее к койке. Голову она положила на грудь девушки. Это было что-то вроде объятий. Тяжелых и навязчивых объятий.

– Тише-тише. Тебе лежать надо. Спокойно. Встать у тебя все равно не получится, – шептала Олеся. – Врачи сказали, что у тебя шейный позвонок поврежден. Теперь ни ноги, ни руки не работают. Может, пока… А может, и насовсем.

Алиса замерла. Олеся неловко переползла через нее и улеглась рядом.

– Но это ничего. Это пусть. Я за тобой буду ухаживать. Мыть тебя, одевать, кормить. Ты же сестренка моя. И нам никто больше не нужен.

Бабочка взмахнула крыльями и улетела.

Олеся и Алиса лежали рядом. Их головы соприкасались. На лбу у первой была полоса, а на лице второй – еле заметный след от рисунка маркером. Окружность, которую врачи так и не удосужились стереть до конца. По-видимому, были дела важнее.

Линия и окружность. Рядом. Вместе.

В голове у Алисы было пусто. Уже не хотелось ни о чем думать. И только в ушах звучали вопрос Андрея и ответ Алисы, которыми они когда-то обменялись:

– Цепь?

– Цепь.

Эпилог

Веру разбудил крик.

Она дернула головой, но не стала открывать глаза. Вдруг это ей приснилось или просто показалось. Вполне возможно, что кричал кто-то на улице, а значит, этому не стоило придавать значения. Крик повторился. Кричала Олеся. Из какой-то дальней комнаты. Кричала отчаянно. Не было похоже, что она увидела паука, сломала ноготь или случился еще какой-нибудь незначительный пустяк. Произошло что-то и правда серьезное.

Вера