Системный Кузнец. Трилогия - Ярослав Мечников

— О чём ты, старик? — наконец, лишённым всяких эмоций тоном спросил мужчина.

Наместник почувствовал знакомый азарт — он обожал такие щекотливые моменты, когда можно было подобно змее оплести собеседника словами и начать медленно душить. Позволил себе лёгкую, едва заметную усмешку.

— Мой глава, мастер Торгрим, полагает, что у мальчишки Дар Камня. А сегодня выяснилось, — Борг понизил голос до шёпота, — что он, возможно, управлял огнём. Информация неточная, доносчик — впечатлительный щенок, но я почему-то склонен ему верить. И тут, Ориан, напрашивается вопрос: как такое могло случиться?

Теперь нахмурился уже алхимик, и в его непроницаемых чёрных глазах на мгновение блеснул опасный огонёк.

— Тебя заносит, старик. Сядь лучше, — пробасил мужик гневно, указав подбородком на крепкий деревянный стул у стены.

Борг внутренне усмехнулся — зацепило, но лучше сбавить обороты, а то этот заносчивый дикарь и впрямь может вышвырнуть за дверь.

— Ладно-ладно, — примирительно выставил перед собой ладони. — Понесло меня, признаю. Прошу прощения, мастер Ориан. Сам понимаешь, сверху давят так, что уже спина трещит, — картинно прогнувшись и поморщившись, весёлым голосом добавил наместник.

Прошёл глубже в комнату и с кряхтением опустился на стул. Тяжело вздохнул, стараясь выглядеть уставшим и безобидным стариком, ищущим помощи.

Ориан же остался стоять посреди комнаты, высокий и неподвижный, не выказывая ни капли гостеприимства. Просто ждал, источая ауру холодного терпения.

— Ну так что скажешь? Может рунный камень наврать? — Борг бросил острый взгляд на алхимика и озорно улыбнулся.

Мужчина молчал, лицо оставалось непроницаемым, но в глубине чёрных глаз что-то шевельнулось, закрутилась мысль.

— Может, — наконец отчеканил Ориан, и ни одна мышца не дрогнула на его лице. — Бывали случаи. Но то случалось, когда алхимики были недобросовестны. Духов не уважали. Я не таков. Мой камень не лжет.

— Эх… — с картинной досадой выдохнул старик. — Что же делать, что же делать… — пробормотал себе под нос, глядя в пол.

Наместник заметил, как алхимик едва заметно шевельнулся. Руки того показались из-за спины, а пальцы стали нервно теребить друг друга. «Засуетился, ублюдок,» — подумал про себя Борг и внутренне улыбнулся.

— Послушай, — продолжил старик, поднимая взгляд. — Я ни на миг не сомневаюсь в твоём мастерстве. Но сам понимаешь — Торгрим не уймётся. Может, мы сможем успокоить Главу, а? Возьмём мальчишку, подведём к Обелиску. Ты сделаешь всё, что нужно, — и тот покажет… — Борг сделал многозначительную паузу, — то, что уже показывал ранее.

— Отсутствие Дара, — грубо уточнил алхимик.

— Именно. А после этого с меня за беспокойство будет положена достойная плата. Скажем…

— Пять золотых, — быстро, без торга, вмешался Ориан. Его голос был всё таким же ровным, абсолютно лишённым эмоций.

Старик расплылся в своей гнилой улыбке и хмыкнул, затем медленно кивнул.

— Рад, что мы так быстро друг друга поняли. Лёгкие деньги, не так ли? — бросил наместник взгляд исподлобья, довольный собой и тем, как ловко он всё провернул.

— Да, — сказал алхимик. Но в этом коротком слове Борг, к удивлению, впервые за весь вечер уловил тень неуверенности. — Именно.

Глава 17

Сознание возвращалось нехотя, пробиваясь сквозь вязкую пелену, которая давила на грудь и мешала дышать. Первым ощущением была дрожь, пробирающая до костей, словно пролежал всю ночь в ледяной реке. Следом пришла ломота, тупая боль в каждой мышце.

С трудом разлепил веки — в лачуге стоял серый полумрак. Сквозь мутную плёнку бычьего пузыря пробивались первые крохи света — солнце только начинало подъём.

Зубы выбивали мелкую дробь, стуча друг о друга до боли в челюстях. Но это был странный холод, вместе с ним по всему телу разливался жар. Кожа горела огнём, в то время как меня сотрясал ледяной озноб, стало ясно сразу — сильнейшая лихорадка.

Стоило только об этом подумать, как из лёгких вырвался кашель — он рвал грудь изнутри, заставляя сгибаться пополам, и каждый толчок отдавался жаром в рёбрах и спине. Я кашлял и не мог остановиться, чувствуя, как внутри всё разрывается на части. Пять минут? Десять? Потерял счёт времени, задыхаясь и отплёвываясь горькой слюной на земляной пол.

«Что происходит? — пронеслось в голове, когда приступ отпустил. — Я что, простудился? Подхватил какой-то местный вирус?»

Приложил дрожащую ладонь ко лбу — кожа была сухой и горячей. Без всякого градусника понятно — температура запредельная. Вот же чёрт, не может быть — я же теперь практик. Огненная Ци согревала меня в ледяных штольнях шахты, должна была защитить от любого холода. Не верю, что мог так глупо простыть. Или мог?

В горле пересохло до скрипа. Провёл языком по губам и почувствовал на них потрескавшуюся корку — жажда была почти такой же сильной, как боль.

Собрав волю, упёрся руками в холодный пол и заставил себя сесть. Ну конечно, грёбаный пол. За всей этой суетой так и не решил ни одну бытовую проблему. Ношусь по всей деревне как угорелый, а сплю по-прежнему на соломенной подстилке.

За окном что-то шаркнуло. Я резко повернул голову, всматриваясь во тьму сквозь мутный пузырь, но ничего не увидел. Звук пропал, растворившись в тишине. И тут же заорал соседский петух — кукареканье было не просто громким, а оглушительным, показалось, что на звук сбегутся все падальщики в округе, если птица не заткнётся.

Его крик отдавался звоном в ушах, а голова пульсировала болью в висках и затылке. Я схватился за неё обеими руками, зажмурился, пытаясь перетерпеть. Это было похоже на удары молота, только изнутри.

— Система? — прохрипел пересохшими губами, обращаясь к безмолвному спутнику. — Есть какая-то диагностика физического состояния?

Ответа не было. Синие окна не появились.

«Может, это как-то связано с тренировками? — стиснул зубы, пытаясь перекричать боль в голове. — С „Путём Тлеющего Угля“? Какие-то последствия?»

Требовал ответа, но слышал лишь тишину в ушах и безжалостный крик петуха снаружи. Я остался один на один с огнём, пожиравшим изнутри, и с вышедшим из-под контроля телом.

Вот же чёрт, как не вовремя. Именно сейчас, когда забрезжил свет, и Гуннар из тирана превратился в подобие партнёра, а чертёж новых мехов уже обрёл плоть в головах мастеров. Почему всегда так?

Осёкся, мысленно выругав себя. Жалость к себе, интонация обиженного подростка… это не моё. Так, завязывать — жалобы не снизят температуру и не починят тело. Есть проблема — нужно найти решение.

Аптек здесь нет. Врачей, в моём понимании этого слова, тоже. Значит, рассчитывать можно только на себя.

Медленно, превозмогая ломоту в суставах, начал