Фарфор Ее Величества - Максим Андреевич Далин

— Это святоземельцы набивают себе цену, — сообщил Индар, опершись локтями на высокую спинку того же кресла. — И теряют берега.

Преподобный кашлянул.

— А мёртвые мессиры всегда сопровождают его высочество? — спросил дипломат без Дара у Нагберта.

— Они спасли принцу жизнь, — сказал Нагберт нехотя. — И теперь он считает, что они имеют право. Но они — подданные Виллемины, так что здесь находятся до коронации.

Дипломаты переглянулись. Индар промолчал.

— Так вот, — продолжил Преподобный таким тоном, будто его и не перебивали. — Вы ведь понимаете, драгоценный принц, что только в Господе ваш оплот и лишь Отец Святейший — истинный и несомненный друг ваш в мире сём?

— Почему? — удивился Рэдерик.

— Лишь у Святейшего Отца нашего, — изрёк Турон, сделав лицо как у сахарного барашка, — в общении с государями нет ни корысти, ни мирских желаний, а лишь одна цель… донести до слуха сильных мира сего небесную истину.

— Да? — ещё больше удивился Рэдерик.

Нагберт, судя по его лицу, удивился не меньше.

— Мессир Нагберт, — наивно спросил Рэдерик, — это правда?

Нагберту явно хотелось либо оказаться на другом конце Перелесья, где-нибудь рядом с Белым озером, либо передушить всех святоземельских дипломатов. Но он, к его чести, взял себя в руки, скрипуче кашлянул и сказал:

— Если сравнивать Иерарха с разным мирским сбродом — несомненно. И государям с давних времён… кхех… полагается… полагается вручать себя в руки Господа и выражать Иерарху уверения… кхех-кхех… в особом почтении и доверии.

— Ладно, — покладисто сказал Рэдерик. — Если так полагается, то я тоже буду, — и поднял на Преподобного ясные глаза. — Преподобный Турон, а можно я пойду? Я выражаю. Передайте, пожалуйста, Святейшему Отцу.

Преподобный выдохнул. Мальчишке скучно, он дурачок. Всё, что напрягало, так… померещилось.

— А и впрямь, Преподобный Отче, — сказал Нагберт несколько даже дружелюбно, — к чему принцу сидеть и слушать нудные взрослые разговоры? Он с собачкой поиграть хочет… Так ведь, Рэдерик?

Прямо ласки в голос подпустил. Не обманувшей бы и слабоумного.

— Конечно, Преподобный Отче! — тут же подхватил дипломат с Даром. — Его прекраснейшее высочество ещё ребёнок…

— Разумеется! — сплошной патокой разлился Турон и улыбнулся до ушей. — Какая милая собачка у вашего высочества…

— Мессир Нагберт разрешает мне приходить с ним, — сказал Рэдерик. — Со щенком. Его зовут Дружок.

Преподобному уже было не интересно. Его отпустило, он прикидывал доклад — поэтому только рассеянно кивал. Зато глаза Нагберта горели хищно и цепко: он оценил.

— Только не выходите во двор, принц, — сказал он якобы заботливо. — Снова накрапывает дождь, вы можете простудиться.

— Я не буду, — сказал Рэдерик, уже не обращая на святоземельцев внимания. — Пойдёмте, мессиры.

И выбежал из зала чуть не вприпрыжку.

Мы на миг остановились за дверью. Индар думал пару мгновений — и кратко приказал:

— За мной!

По галерее, по невысокой лестнице, через какой-то тёмный закуток — и мы остановились в крохотной круглой комнатушке с единственным оконцем, узким, как бойница.

А Индар с невозмутимым видом вытащил плашку из стены.

— А про эту-то ты откуда знаешь? — поразился я.

— Потом, — отмахнулся Индар, и дельно.

— Ну что ты тянешь меня за душу, Турон⁈ — шипел Нагберт злобно. — Всё проверяете, чтоб вам полопаться, всё уточняете? Что уточняете? Восьмилетних сопляков не видели? Хедрика прихватил, чтобы на Дар его проверить, а? Ну что, нашли? Сильномогучий некромант, чирей вам под хвост и лихорадку в пасть!

— Не стоит, я думаю, так кипятиться, мессир Нагберт, — не так сладенько, как мог бы, но не кисло промурлыкал Турон. — Бережёного и Бог бережёт…

— Нет, ты мне скажи: в чём вы меня подозреваете⁈ — наседал Нагберт. — Думаете, я вам под видом сопляка подсовываю… что⁈ Демона⁈ Дракона⁈ Что⁈

— Нас смутили, — сказал дипломат без Дара, — фарфоровые трупы Виллемины. Что они делают рядом с принцем?

— А его солдатик вас не смутил? — рыкнул Нагберт. — Он тоже с побережья. И что⁈ Вот и что дальше-то⁈ Ну играет с ними принц, ну спасли они его — теперь что? Коронуют его — выпну их из страны… как мне это надоело! Фарфор — то, фарфор — сё… О, говорящие кадавры, прибережское чудо… ни проблем больше нет, ни тем для разговора.

— И тем не менее, — сказал дипломат с Даром. — Они, хоть и подохли, некроманты оба. И у солдатика тоже что-то, смутно похожее на Дар, в душонке теплится. Да, нам это не нравится. Я вообще не понимаю, как вы терпите при вашем дворе тварей Виллемины. Через два дня здесь будет Иерарх! Что мы должны ему сказать?

— Он что, один приедет⁈ — бросил Нагберт со злобным презрением. — На палочке верхом? Без свиты, без охраны, в дорожном рубище… Может, ещё босиком придёт, пешком, как во времена Идхальма Благочестивого? Охранять его никто не будет, нет? И у меня ни людей, ни охраны нет? Так вы это себе представляете?

— Но… — заикнулся дипломат.

— Но! — гаркнул Нагберт, как на заартачившуюся лошадь. — Но! Вот именно, что «но»! Так что ж вы тут кривляетесь-то передо мной, беспомощность тут показываете и непонимание ситуации полнейшее⁈ Бедных сироток из себя строите! Интересно: что бы сказал Святейший Отец? «Мы тут безопасность обеспечить не можем, тут аж два страшных монстра с побережья», — проблеял он настолько издевательски, насколько вообще возможно.

— Мессир Нагберт, — ласково сказал Турон, — мы ведь только хотели взглянуть… и они впрямь неприятно выглядят… Не стоит сердиться.

— И что? — сварливо ответил Нагберт, чуть скинув градус. — Вокруг нас всегда должно быть благорастворение воздухов? Ладно, что вы хотите? Отменить коронацию? Расторгнуть договор? Свалить в Святую Землю? Валите. Право слово, я придумаю выход. Мне интересно, как вы будете отчитываться.

Турон вздохнул так, что мы отчётливо расслышали.

— Хорошо, дорогой мессир Нагберт, — сказал он. — Мы примем особые меры к охране Святейшего Отца. Экстраординарные.

— Ваше дело, — фыркнул Нагберт. — Лишь бы это не помешало исполнению планов.

— Нет, прекраснейший мессир, — сказал Турон, — мальчик великолепен. И вылитый отец, действительно. Было бы глупо отказываться. Вы были правы, это идеальная кандидатура.

— Я всегда прав, — буркнул Нагберт.

— Я постараюсь напомнить это Святейшему Отцу, — сказал Турон.

— С этого надо было начать, — проворчал Нагберт, но уже спокойнее. — Полагаю, вы останетесь на ужин? Или сперва телеграмма?

— Мы свяжемся со Святой Землёй по своим каналам, — сказал дипломат с Даром. — А на ужин впрямь ожидается паштет из куликов по рецептам здешнего двора?

— Мой личный повар, — сказал Нагберт. — Ручаюсь головой… за точность рецепта…

— Чтоб вам подавиться, — ласково сказал Индар, закрывая «ухо».

— Я что-то не понял, — сказал я. — Нагберт что, собирается грохнуть тут