Lenimentus - Эл Фарбер

а киборги… киборги по-прежнему существуют и наверняка готовят новую атаку. Принимая во внимание эксперименты Армии, та женщина вполне могла быть одним из секретных проектов Совета, а безграничная вера отца в святость военных мешала ему увидеть истинное лицо защитников Альянса.

– Ясно, – фыркнул Билл. – Секреты.

– Нет, правда! – за эти месяцы Билл стал её лучшим другом. Даже мистер Маук не поддерживал её так, как это делал он – были ли то невыполнимые упражнения на тренировках или тёмные мысли, он разделял их с ней. Дженни не хотелось, чтобы он думал, что она что-то от него скрывает. – Там были обычные заметки с заданий.

– А как же семейные архивы? – Билл недоверчиво посмотрел на неё. – Видеозаписи с Эмбер?

– Видимо, мы с мамой были не так уж важны для него, – грустно улыбнулась Дженни.

– Мы на месте! – объявил Дерек. – Построиться!

Защёлкали ремни. Дженни поправила комбинезон и встала вплотную к Биллу. Карл вышел в салон и оглядел свой отряд.

– Наш противник силён! – заговорил он, вышагивая перед построением. – Как загнанный в угол зверь, он будет царапать и кусать изо всех сил. Ответом на их отчаяние будет наша твёрдая рука, в которой – непоколебимая сила Альянса!

Попытки Карла подражать мистеру Мауку были заметны невооружённым взглядом. Дженни едва сдержалась от снисходительной улыбки. Никто не мог строить речь так складно и пылко, как командующий экспериментальными войсками. Перед тем, как ранним утром их разделили обязанности, она смогла услышать ещё одну – самую главную, посвящённую только одной ей, Дженнифер Прайс.

– Помните, каждый «Отверженный» в этом районе должен быть ликвидирован! Пленных не брать.

Челнок слегка тряхнуло. Часть корпуса открылась, впуская внутрь золотистое небо Фрага. Солдаты натянули шлемы, и теперь отличить одного от другого можно было только по идентификатору голографа.

– На позиции! – скомандовал Карл.

Первыми пошли эпсилоновцы. Билл спустился вслед за ними по трапу.

– Вот мы и здесь.

Вокруг было тихо. Со всех сторон их окружали полуразрушенные здания не больше трёх этажей высотой и старые аэрокары – или то, что от них осталось. Не считая осколков и засохшей грязи, дороги были усеяны оборванными проводами, обломками стен и другим мусором.

– Ты бывал здесь? – спросила Дженни, спускаясь вслед за Биллом.

– Нижние Районы. Я облазил их вдоль и поперёк. А вот и Башня.

Широкая и полуразрушенная, своей верхушкой она почти касалась золотистого купола Барьера.

– Там был мой дом.

Дженни сверилась с голографом – до Башни было не меньше четырёх километров. Четыре километра сражений отделяли Альянс от победы, а Билла – от своего прошлого.

Дженни коснулась его плеча.

– Ты в порядке?

– Когда-нибудь ты вернёшься в Орион, – проговорил Билл, глядя на Башню впереди. – Поймёшь, что твоё сердце осталось где-то среди его разрушенных стен. И весь твой выбор – похоронить его под новым Орионом или добить и растоптать, окончательно сравняв с землёй старый.

Дженни вздрогнула и слегка попятилась. Трап за ней начал подниматься.

– Прости, – Билл обернулся к ней и улыбнулся. – Был у нас один поэт – человек-слово. Советовал он мне не пытаться говорить то, что обернуть красиво не получается, а сказать, например: «вот бы и мне жонглировать словами так же ловко, как могу я осколками стекла для калейдоскопа». Прав он был.

Запустились двигатели. Прикрывшись энергией от вздымающейся пыли, Дженни и Билл отошли от набирающего высоту челнока. Мигнув на прощание сигнальными огнями, он устремился на запад. Параллельно ему летели другие – серые жуки в голубую полоску. В одном из них прибыл на поле боя командующий Маук. Как Дженни ни упрашивала, Ник отказался сообщить ей место своей дислокации на миссии. Она могла только надеяться, что он не собирается выступать на передовой.

– «Психо!» – рявкнул наушник голосом Карла. – Вам особое приглашение нужно? Занять свои позиции!

Отряд эпсилоновцев рассеялся по территории. Дженни стало не по себе от того, что они с Биллом стояли на открытом пространстве.

– Слушаюсь, капитан, – Билл выключил передачу. – Торопиться некуда. Ждать первую волну с передовой придётся долго.

– Идём, – одёрнула его Дженни. – Нам нужно оставаться собранными, чтобы не подвести остальных. Где наша позиция?

В наушнике прозвучал сигнал. Дженни подняла руку с голографом и прочитала пришедшую от командования директиву.

– Отступление? – удивилась она.

Билл посмотрел на свой голограф и фыркнул.

– Отставить отступление! – кричал по связи Карл. – Оставаться на местах! Командир Маук приказал продолжать операцию!

– Видать, опять не согласовали, – протянул Билл.

С протяжным гулом над ними пронёсся челнок. Вслед за ним, словно стараясь его догнать, по золотистому куполу пробежала рябь.

– Билл, – Дженни протянула руку к своему наставнику, – скажи мне, что…

Ударивший в лицо ветер не дал ей договорить. На плечи обрушилась энергия столь сильная, что ноги Дженни подогнулись. Билл закряхтел, но удержался.

– Дженни! Сверху!

Задрав голову, Дженни увидела, как белые сгустки облаков ползут по серому небу. Барьера не было.

###

После нескончаемой новерской жары рыхлая сырость земли служила блаженной постелью. Воздух, сухой и горячий или влажный и душный, одинаково лишённый ценного кислорода, больше не заботил его. Кирилл чувствовал, как исстрадавшееся тело медленно распадается на лоскуты. Сквозь микротрещины эпидермиса прорастали тонкие красные ростки – изящные, как пальцы у пианистки. Пока клинообразные ростки тянулись вверх, пробивая путь золотистому свету, Кирилл растворялся в восхищении, пытаясь подобрать название для нового вида жизни, начало которой он сам себе дал.

– Кирилл! – кто-то выдернул тёмное полотно из-под него. – Кирилл!

Над глазами, собранными из тысячи маленьких песчинок, трепыхалась грязная полоска ткани, а за ней – высоко-высоко – на месте бежеватого неба пустыни висела какая-то серая мазня.

– Все ушли, вылезай.

Движения отзывались судорогами затёкших мышц. С помощью Урвиля Кирилл кое-как выкатился из грубо сколоченного ящика. Вслед за ним на тротуарную плитку высыпалась горстка мелкого песка.

– Извини, что раньше не получилось.

Небрежная красная линия на торце ящика настойчиво пыталась размножиться до трёх. Кирилл открыл рот, и его вырвало.

– Так и знал, что ничем хорошим это не закончится, – выругался Кирилл, откашлявшись.

Оксибутират натрия, используемый для подготовки к хирургии и с таким трудом выпрошенный у главы больницы под предлогом бессонницы, должен был обеспечить крепкий сон с лёгким недомоганием по пробуждении, но, похоже, спровоцировал острую интоксикацию.

Урвиль протянул ему флягу, и Кирилл принялся жадно пить. Как только он отнял флягу от губ, его стошнило ещё раз.

– Полезай-ка обратно, – предложил Урвиль.

– Нет уж, – собравшись с силами, Кирилл поднялся на ноги и едва не упал обратно. – В ящик вернуться всегда успею.

Кирилл обвёл взглядом парковочную площадь – разметка и невысокие столбики контрольных