Неправильное царство - Антон Толстых

Девушка пропищала:

— Он припёрся, а я виновата, да? Он просто пришёл. Визит вежливости. К нему все претензии.

Хватка ослабла.

— Pardon-moi, — ответил Арсен и уединился в углу. Хоть не затарахтит.

Тем временем Портер дал постороннему слуге воды. Пришельца же интересовали картины, которые хранил депутат, а привёз их сюда отец Сыромятина. Условный учёный достал художества из тёмного угла.

— Позвольте представить необычное и замечательное творчество каталонца Дали.

Чудо-богатырь упёр руку в усы, у него не было слов. Разве что отметил необычное сходство: в их мире после давнего катаклизма возник похожий жанр живописи. Безо всякого психоанализа, как Босх в своё время. Первая картина — «Сон». Та, где желтоватая голова.

— Осмелюсь предположить, художник изобразил японский империализм в ожидании новых жертв.

Дальше пошла картина с мягкими часами на ветке, параллелепипеде и голове.

— Безумная картина из головы кайзера Фрица Вилли и германского канцлера Рихтера. Я угадал, или нужна новая попытка?

Осталась «Мягкая конструкция с варёными бобами», на которой тело разрывает само себя.

— Мы видим печальные последствия для моего государства без колонизации.

Сыромятин сначала взмахнул кулаком, потом цыкнул зубом. Картины он убрал на место, заявив, будто гость угадал всё верно, и что родной отец обязательно сказал бы «Браво!». А слуга с интересом рассматривал компьютер.

— Знакомьтесь, товарищ витязь. Наша чудо-машина. Не бесовская она.

Шишкинский весело засмеялся.

— В моём государстве удачное изобретение тоже достигло высот, приглашали самого Эдисона, чтобы помог с трудной задачей.

— Ого! Но наши компьютеры круче по определению. — Сыромятин как будто не задумывался, поймёт ли собеседник современную лексику.

— Не откажите в любезности, боярин, сударь мой, растолковали бы, зачем ваше сообщество держит нас в чуждом мироздании. Мне скоро будет некогда, предстоит важная встреча с поручиком Голицыным. Какую вы преследуете цель?

— Чтобы вы, люди Евсея, нас не колонизировали. Нам ваша странная и громкая катавасия на хрен не сдалась.

Елена раньше не боялась, но теперь опасалась худшего. Колонизатор одной рукой держал револьвер, а другой схватил своего будущего шефа за воротник. Добродушие как корова языком слизнула, хотя выражение глаз не изменилось.

— Каким манером можно не читать рофийские газеты и не смотреть рофийское телевещание? Новостной граф с экранов втолковывает населению, по каковому пути надлежит идти. Его слушают все те, кто приличные.

— Вы про меня забыли, — пискнула Елена. — Я инженер. Показать диплом?

У Шишкинского даже смех как мурлыканье.

— Вас забыли? Мадемуазель Ершова, вы напоминаете математика Ковалевскую. Она тоже после смерти никому не нужна. Народу полезнее не числа, таблицы и формулы, а традиции и духовность.

Елена закатила глаза. Главное, чтобы если не «бояре», то хотя бы царь был добрым дедушкой.

Включила компьютер, нашла нужную программу.

— Вот чертежи. Ещё на стену гляньте. Верите, что я инженер?

Бернар смотрел с нежностью, а Портер встрепенулся. Карпов вяло повернул голову.

— Мы с английским парнем тоже инженеры.

— То есть чертежи принадлежат вам обоим, господа. Эх, обманщица…

Придётся лезть в шкаф за дипломом. Елена наткнулась на Библию. Не на ней ли поклясться?

Павел Шишкинский словно ожидал громы и молнии за клятвопреступление.

— Мы вам верим, милая барышня.

Планшет с видеообращением от кандидата в депутаты и полицейского лёг в конверт.

Ленке захотелось немного винца. Некогда, дотерпи до возвращения.

Сыромятин обсудил вместе с пришельцем, как сложилась новейшая история в параллельном мире. Да, в роли Николая II выступил несчастный Павел I. Самый первый вождь заявил, что якобинцы страшно далеки от народа и нужна новая политическая партия. При некоем Савелии он возродил красные флаги и лёг в личную усыпальницу. У преемника по прозванию Долгорукий главные достижения — победа над упырями и Архипелаг Острог. А в местном тысяча девятьсот пятом году нет исторических событий. Их даты для нас формальны.

Заодно исследователь предположил, почему Лев Толстой ненавидит Евсея. В нашей реальности есть песня The Final Countdown. Count на английском значит «граф», получается граф-даун. А final означает, что Толстой «в маразме дошёл до последнего». Колонизатор упёрся ладонью в подбородок и время от времени кивал (а слуга уставился в пол). Елена удивилась, как у Сыромятина подвешен язык. Гость отметил, что собеседнику в самый раз работать с «новостным» графом.

— Вы не поверите, но Созонов неизвестно откуда… из неопределённого источника знает: скоро откроется портал. Если быть точным, приблизительно в одиннадцать вечера. По другую сторону должно быть около восьми вечера. Температуру выяснили, простите за приблизительность. Один момент. Во-первых, разное время суток, во-вторых, учтём некоторую вероятность, что время течёт с разной скоростью. Возможны проблемы с биологическими ритмами.

— А как вы их прорубаете? — удивилась Елена.

— Снова и снова приписывают мне. Быть может, и причастен, но степень моего участия неизвестна. Допустим, версия ложная. Отвал… отстаньте, что вы делаете!

— Опять галстук перекривился.

— Плевать.

Багаж они не приготовили. Родион Моисеевич перечислял, что по логике можно было бы взять. После зубной пасты, питьевой воды и перекуса он назвал прокладки для Лены. Да и заткнул рот со стыда. Хоть не задохнулся от рук.

Благородный (в изначальном смысле) пришелец попросил слово. Его интересовало, на какой улице они все находятся. К тому же, аналог столицы тамошние звали Мосхной, она же Белостенная.

— Просто спальный район. Лично я проживаю на Певческом переулке, для вас он Свиньинский. По крайней мере, в прошлом нашего мира.

Дальше ему только жалобу писать. Елена и коллеги узнали, каков у Сыромятина сосед. Хорошо, работа его — изготовление этикеток для кетчупов и колбасы. Курением замучил не меньше, чем Елена заботой о галстуке. Родион Моисеевич подумывал, не подарить ли никотиновые пластыри, чтобы вредил только себе. Однажды противный мужик увидел картины братьев Гроот из восемнадцатого века. Если один рисовал Романовых со страшными лицами, второй изображал дохлых животных. Сосед ругался: мол, немцы ненормальные, больные, пишут страшные сказки, и их надо поубивать. Лишь бы Фрёлих не узнал, подытожил рассказчик.

Что до царя и западных партнёров, Сыромятин предположил: «Подозреваю, что в некоторых странах верхи действуют по принципу „Мы рождены, чтоб Ктулху сделать былью“. Лично я узнал об этом заокеанском хрене и его компании благодаря отечественному фантасту. Тому самому, кто привил мне интерес к Пратчетту».

Ах да, барин был готов к совместной работе с Шефом. У начальства остался вопрос к будущему старшему сотруднику:

— Дорогая Ершова, вы слышали на радио о моих снах? Вам самой что дарит товарищ Морфей?

Елена смутилась, но ответила лёгкой улыбочкой.

— Мне приснилось, как я с Юрой Борисовым гуляю. — Тут же хихикнула при виде Арсена, который моргнул грустными глазами. А