Системный Кузнец - Ярослав Мечников

Вот же дерьмо, и почему передавать эту «весть» придётся именно мне? Всю свою ярость от этого унижения Гуннар выместит на единственном, кто будет под рукой. На своём подмастерье.

Единственный мой щит — работа, чтобы доказать свою полезность.

Встал и подошёл к ящику с заготовками. Он был пуст. Высыпав на пол остатки, увидел печальную картину — три кривых прутка, этого не хватит и на десяток гвоздей, а значит, придётся импровизировать. Я решительно направился к углу, где валялась куча ржавого металлолома. Нужно было найти в этом хламе хоть что-то, из чего можно вытянуть пруток. Было не ясно, сколько у меня времени, но отчаянно хотелось, чтобы к приходу кузнеца и плотника на полу лежала не только дурная весть, но и гора сделанных гвоздей.

Рылся в куче металлолома, как одержимый, времени на раздумья не было, только инстинкт. Мой взгляд зацепился за старый обод от колеса, память мальчишки подсказала, что Гуннар иногда перековывал такие на полосы. Может, получится?

[Обод (Обычный ранг. Качество: 25%)] [Примечание: Неоднородная структура. Участки с разным содержанием шлака.]

Не самое лучшее качество, но выбора не было, прутков на все гвозди не хватит. Закинув кусок обода в горн, работал мехами яростно, но экономно. Когда металл раскалился, я попытался отрубить от него кусок и протянуть в пруток. Это был ад — металл был вязким, он не тёк, а рвался под молотом. Руки мгновенно забились, первые две заготовки были испорчены.

«Спокойно, Дима, — выругался мысленно. — Анализируй».

Ошибка нашлась — обод был не цельным, а сваренным из нескольких кусков разного качества. Пришлось работать аккуратнее, отрубая мелкие части и проковывая их отдельно, это было медленно и муторно. Из всего ободя у меня вышло всего три-четыре кривых, но пригодных прутка.

Время уходило. Я использовал остатки старых заготовок и то, что сумел сделать сам. Ритм сбивался, тело отказывалось слушаться, каждый гвоздь был борьбой. Мозг знал теорию, но руки подростка не поспевали за разумом взрослого. Удар, который должен был быть лёгким, выходил сильным. Поворот, который должен был быть быстрым — запоздалым.

В итоге сделал ещё семнадцать штук. Они были заметно лучше моих первых попыток, но до идеала им было как до луны.

Я как раз выбивал из гвоздильни ещё один, когда снаружи, рядом с дверью, послышались голоса…

— Ты на эти гвозди особо не рассчитывай, Свен, — голос Гуннара, хриплый и насмешливый, донёсся из-за двери. — Этот щенок до этого дня молоток в руках держал, только чтоб мне его таскать. Я так, смеха ради согласился. Погляжу, как он обделается, да по шее настучу для науки.

— Старый ты бармалей, — ответил ему уже невесёлый голос плотника. — То-то от тебя все шарахаются. Сказал бы сразу, что в мальчишку не веришь, я бы к братьям-оружейникам пошёл. У них бы точно дело пошло.

Дверь с протяжным скрипом отворилась. Обернулся, вытирая о грязную рубаху руки, почерневшие от сажи и пота, и не смог сдержать злорадной усмешки. Значит, вот как ты обо мне думаешь, громила? Что ж, тебя ждут сразу два сюрприза: мои готовые гвозди и твои оплёванные мечи.

Кузнец вошёл первым и застыл на пороге, словно споткнувшись о невидимую стену. Его взгляд метнулся от моего ведра, наполненного гвоздями, к трём тёмным полосам металла, валяющимся в пыли у моих ног. Было видно, как его мозг пытается обработать эту картину, но осознать её у него не выходит.

Свен вошёл следом и на его лице вновь появилась его фирменная улыбка. Тишина затянулась, нужно было её прервать.

Поднял тяжёлое ведро, сделал шаг вперёд и протянул его рыжему плотнику.

— Вот, — сказал я тихо, стараясь не выдать своего триумфа. — Семьдесят девять штук. На большее заготовок не хватило, пришлось из обода тянуть, а это время.

Говорил это почти извиняющимся тоном, но внутри меня всё пело.

Свен перевёл взгляд с ведра на старика и в его весёлых глазах читалось: «Ты проспорил, старый хрыч». Он шагнул вперёд, собираясь, видимо, оценить мою работу, но тут его взгляд упал на клинки, лежащие на земле. Плотник замер.

Атмосфера в кузне изменилась мгновенно. Рыжий посмотрел на Гуннара, лицо кузнеца было пепельно-серым. Было заметно, как у него на лбу выступили капли пота и дёрнулся кадык, когда он сглотнул.

Мужчина нервно облизал губы, его большие кулаки то сжимались, то разжимались. Он явно не знал, что сказать или сделать.

— Ладно, — наконец еле слышно пробормотал Свен, нарушая тишину. — Семьдесят… девять — тоже сгодится.

Рыжий мужчина подошёл к ведру, не глядя больше ни на мечи, ни на друга кузнеца. Зачерпнул горсть моих гвоздей и, не разглядывая, начал рассовывать их по многочисленным карманам своего рабочего фартука. Он коротко, но с явным уважением кивнул мне, а затем повернулся к окаменевшему здоровяку.

— Ну ты это… не кипятись больно, — неловко бросил он. — По гвоздям завтра долг занесу… что положено.

И, не дожидаясь ответа, Свен быстро вышел, оставив нас с Гуннаром наедине.

Тот стоял неподвижно, как статуя. Дышал медленно и беззвучно, но я видел, как вздымается и опадает его могучая грудь.

— Что это? — спросил мужик. Голос был тихим — почти шёпот, но в нём была такая ярость, что воздух в кузне загустел.

Мне стало неловко и страшно. Понятия не имел, как тот отреагирует, как преподнести ему эту правду.

— Это Йорн… — начал было я.

— И так знаю, чей это меч, недомерок, — прошипел кузнец сквозь зубы, не повышая голоса. — Я сам его ковал.

— Вы сами спросили… — пролепетал сквозь страх.

Гуннар замолчал, но было видно, как наливаются кровью его глаза.

— Вон, — сказал он тихо.

Сердце ухнуло куда-то вниз. Вот и всё? Он меня выгоняет? Но я ведь ничего не сделал! Наоборот, всё сделал как надо, для его постоянного клиента! Обида и чувство несправедливости обожгли меня изнутри, но не был до конца уверен, что старик имеет в виду.

— Вы… вы меня прогоняете? — решился спросить и голос дрогнул.

Его взгляд медленно поднялся и впился в меня.

— Завтра жду, — сказал он просто, и в голосе его, на удивление, не было гнева. Только смертельная усталость. — Отдыхай сегодня.

Кивнул и плечи мои обмякли.