Миссия в Сараево - Алим Онербекович Тыналин

Много работы.

Задул свечу. Разделся, лег на кровать. Натянул одеяло. Холодно. Июнь тут обманчивый, днем жарко, ночью почти мороз.

Утром проснулся рано, в шесть. За окном рассвет, небо посветлело до бледно-серого. Дождь кончился, но облака низкие, тяжелые.

Умылся холодной водой из кувшина. Оделся. Спустился вниз, позавтракал в трактире напротив гостиницы. Кофе, хлеб, сыр, вяленая колбаса. Ел быстро, не задерживаясь.

Вышел на улицу. Быстро проверил хвосты, стряхнул возможных преследователей.

Когда убедился, что все в порядке, пошел к рынку. Купил в скобяной лавке моток пеньковой веревки, двадцать аршинов, толстой, прочной. Заплатил три кроны. Продавец, пожилой серб в фартуке, спросил:

— Для чего веревка?

— Привязать багаж на телегу, — ответил я. — Еду в дорогу.

Он кивнул, завернул веревку в бумагу.

Пошел дальше. В другой лавке купил железный крюк-кошку с тремя зубьями. Для лазанья по стенам, хотя продавец думал, что для подъема грузов. Заплатил две кроны.

У кузнеца на окраине заказал небольшую ломовую лапу, инструмент для выламывания камней и гвоздей. Кузнец, молодой боснийский немец, вытер руки о фартук:

— Когда нужно?

— Сегодня к вечеру.

— Будет готово. Три кроны.

Заплатил вперед.

Вернулся в гостиницу. Поднялся в комнату, спрятал веревку и крюк в шкаф.

Вышел снова и опять превратился в боснийского босяка. Пошел к тюрьме. Обошел вокруг, изучая. Боковой переулок пуст, как вчера. Окно второе справа, решетка проржавела. Стена старая, между камнями щели.

Присмотрелся к окну внимательнее. Решетка держится на четырех болтах, по углам. Два верхних болта сильно проржавели, видны ржавые потеки. Один нижний тоже. Четвертый, левый нижний, держится крепче.

Значит, нужно выломать три болта. Четвертый вылезет сам. Ломовая лапа справится. Если работать тихо и аккуратно.

Отошел от стены, вернулся на улицу. Прошелся вокруг квартала, запоминая. Три выхода из переулка, в сторону реки, в сторону центра, в сторону окраины. Выбрал маршрут отхода, через окраину, там темнее, меньше патрулей.

К вечеру я забрал у кузнеца ломовую лапу. Железная, тяжелая, удобная в руке. Плоский конец для подсовывания под гвозди, изогнутый для рычага.

— Крепкая работа, — сказал кузнец. — Долго послужит.

— Спасибо.

Спрятал лапу в мешок, принесенный с собой. Вернулся в гостиницу.

Вечером сидел в комнате, готовился. Проверил все снаряжение еще раз.

Все готово.

Завтра ночью. Все случится завтра ночью.

Глава 5

Побег

Проснулся я в девять вечера. Спал весь день, готовясь к ночи. Еще успел приготовить лошадей и отправить весточку контактам, которые дали мне Чирич и Артамонов. Они понадобятся потом.

За окном темнота, улица освещена редкими газовыми фонарями. Дождь кончился, но воздух влажный, пахнет сыростью.

Я встал с кровати. Зажег свечу на столе. Оделся в темную одежду: черные брюки, темно-синяя рубашка, старый пиджак без пуговиц. Ничего светлого, ничего, что может выдать в темноте.

Подошел к умывальнику. Зачерпнул ладонью воду, плеснул на лицо. Холодная, освежающая. Вытерся полотенцем.

Открыл шкаф. Достал приготовленное снаряжение. Веревку смотал в тугой сверток, привязал к поясу. Крюк-кошку засунул за пояс сзади, под пиджаком. Ломовую лапу в мешок из грубой ткани, мешок на плечо.

Складной нож в карман брюк. Спички в другой карман. Темный платок для лица в нагрудный карман.

Все готово.

Задул свечу. Открыл дверь, прислушался. В коридоре тихо, слышен храп из соседней комнаты. Хозяин внизу за стойкой, наверное, дремлет над книгой, как обычно.

Спустился по лестнице бесшумно, ступая на носки. Доски скрипнули один раз, я замер, подождал. Никто не вышел, не окликнул.

Внизу хозяин действительно спал, голова на сложенных руках, книга под локтем. Масляная лампа на стойке горела тусклым светом. Я скользнул мимо, вышел на улицу.

Холодно. Ветер с гор, пронизывающий. Поднял воротник пиджака. Пошел темными переулками, избегая главных улиц.

Город спал. Окна темные, изредка мерцал свет в одном-двух домах. Кто-то не спит, читает при свече, или больной стонет. Собака залаяла из-за забора, замолчала.

Прошел мимо кафаны, откуда доносились голоса, пьяный смех. Оттуда свернул в узкий проулок между домами, вышел на окраину.

Здесь темнее. Фонари не горят, дома низкие, покосившиеся. Под ногами грязь, лужи после дождя. Ступал осторожно, обходя лужи. Промочишь сапоги, будет хлюпать, выдаст.

Дошел до реки Миляцка. Вода темная, быстрая, шумела о камни. Пошел вдоль берега на север, к тюрьме. Двадцать минут ходьбы. Никого не встретил.

Подошел к тюрьме с тыловой стороны. Остановился в тени складского здания напротив. Достал часы, поднес к глазам. Луна выглянула из-за облаков на секунду, я разглядел циферблат. Без четверти три.

Время.

Осмотрелся. Улица пуста. Окна тюрьмы темные, кроме одного на первом этаже, караульное помещение, там горит свет. Видно силуэт в окне, кто-то движется. Милош? Или другой жандарм?

Подождал. Силуэт исчез, свет остался.

Нужно отвлечь караул. Дать им повод выйти из тюрьмы, отвлечься хотя бы на пять минут. Этого достаточно.

Я обошел квартал, держась в тени. В двух домах от тюрьмы нашел то, что искал, склад пиломатериалов. Высокий деревянный забор, за ним штабеля досок, бревен.

Калитка на замке, простой висячий замок. Достал нож, вставил лезвие в дужку замка, надавил. Дужка поддалась, замок щелкнул, открылся.

Я вошел во двор. Пахло свежей древесиной, смолой, опилками. Штабеля досок сложены у дальней стены, под навесом. Рядом куча сухих стружек и щепок, готовых вспыхнуть.

Подошел к куче. Достал из кармана спички и бутылку с керосином, купил днем в лавке, сказал, что для лампы. Плеснул керосин на стружки, пропитал их. Резкий запах ударил в нос.

Чиркнул спичкой. Огонек вспыхнул желтый, дрожащий. Бросил в кучу.

Стружки вспыхнули мгновенно. Пламя побежало по куче, яркое, жадное. Огонь полез вверх, языки пламени лизнули нижние доски штабеля.

Я быстро отошел, вышел через калитку. Закрыл за собой, замок повесил обратно, пусть думают, что поджог изнутри, бродяги или поджигатели.

Побежал обратно к тюрьме другой дорогой, через параллельную улицу. За спиной послышался треск огня, он быстро разгорался. Сухое дерево вспыхивает, как порох.

Вернулся к тюрьме, спрятался в тени того же складского здания. Достал часы. Прошла минута с момента поджога.

Еще минута. Огонь разгорелся, я видел отсвет на облаках, красноватое зарево над крышами домов. Дым пополз в небо, темный столб на фоне ночи.

Где-то закричали. Потом еще крики. Квартал проснулся. Заметили огонь.

Окно караульного помещения в тюрьме распахнулось. Жандарм высунулся, посмотрел в сторону зарева.

— Пожар! — крикнул он внутрь. — Там горит что-то!

Голоса изнутри, быстрые, взволнованные. Дверь тюрьмы распахнулась, из калитки выбежали двое жандармов. Побежали в сторону пожара.

Третий остался. Наверное