Литания Длинного Солнца - Джин Родман Вулф

основном потому что он, очевидно, распоряжается огромными суммами денег, но еще из-за того, что как-то раз от него услышал. Однако в шпионах и шпионаже я совершенно не сведущ. Ты, полагаю, тоже. А ты, Чистик?

Силач задумчиво пожал плечами:

– На улицах чего не наслушаешься… Люди говорят, шпионят по большей части купцы.

– По-моему, власти любого города наверняка расспрашивают своих купцов, возвращающихся домой, обо всем, что они видели, а некоторые из купцов, несомненно, в действительности – прекрасно вышколенные агенты разведки. Рискну предположить, что агент, снабженный большими деньгами, должен быть кем-то наподобие них – то есть гражданином, служащим родному городу и скрупулезно изучившим обычаи тех краев, куда заслан. Агент, изменивший собственному городу, безусловно, способен предать и во второй раз, особенно имея возможность сбежать с крупной суммой в кармане.

– А что такого Журавль тебе сказал, патера? – полюбопытствовала Синель.

Шелк склонился к ней:

– Какого цвета мои глаза?

– Голубого. Вот бы и мне такие!

– Предположим, один из гостей Орхидеи потребует… голубоглазую компаньонку. Сумеет ли Орхидея ему угодить?

– Аролла… а, нет, Аролла же съехала. Тогда Кампанула. У нее тоже глаза голубые.

Шелк откинулся назад.

– Вот видишь? Голубые глаза – по крайней мере, у нас, в Вироне, – встретишь нечасто, однако и жуткой редкостью их не назвать. Собери вместе сто человек, и, скорее всего, хоть один из них да окажется голубоглазым. Я это примечал, поскольку меня самого в детстве из-за глаз часто дразнили. Журавль мои глаза тоже заметил, однако, будучи много старше, чем я, сказал, что видит такие всего в третий раз. Это свидетельствует, что большая часть его жизни прошла в другом городе, где жители несколько смуглее, а голубые глаза встречаются реже, чем здесь.

– Говорят, в Генсе у жителей вообще хвосты растут, – осклабившись, заметил Чистик.

– Да, – кивнул Шелк, – о чужих городах чего только не услышишь, и большая часть, я уверен, выдумки. Тем не менее, поглядев на торговцев с рынка, сразу увидишь не только сходство, но и различия. Однако…

Тут он ненадолго умолк, собираясь с мыслями.

– Однако я позволил себе отклониться от темы. А собирался сказать вот что: да, оба предложенных вами пути выглядят весьма многообещающе, но мне еще более многообещающим кажется третий. Ты, Чистик, не виноват, что до него не додумался: просто тебя не было с нами в тот момент, когда Синель поведала мне кое о чем интересном. Помнишь, Синель, ты рассказывала о комиссаре, заглянувшем к Орхидее? И как Журавль заинтересовался, услышав от тебя, что тот комиссар обмолвился о поездке в Лимну… ты-то сказала «к озеру», но я полагаю, под этим имелась в виду именно Лимна… дабы повидаться с парой советников?

Синель кивнула.

– Это и навело меня на некоторые мысли. Советников в Аюнтамьенто пятеро. Где они все живут?

– На холме, надо думать, – неуверенно пожав плечами, предположила Синель.

– Вот и я всю жизнь думал так же. Чистик, ты наверняка знаком с обитателями Палатина куда лучше, чем Синель либо я. Где там мог бы поселиться… ну, скажем, советник Галаго?

– Я всегда считал, в Хузгадо. Говорят, там, кроме камер, есть и квартиры.

– Кабинеты в Хузгадо у советников, вне всяких сомнений, есть. Но разве у них нет особняков на Палатине или собственных загородных вилл наподобие виллы Крови?

– Где они живут, этого, патера, говорят, никому знать не положено. Не то от желающих поговорить с ними ни днем ни ночью отбоя не будет, а то, глядишь, еще найдутся желающие камнями им окна побить. Однако я знаю, кто живет в каждом из тех домов на холме, и советников среди них нет. Вот комиссары – да, все поголовно там, в громадных домищах.

Голос Шелка понизился едва не до шепота:

– Однако в случае надобности поговорить с несколькими советниками комиссар не отправился домой, на Палатин. И не просто поднялся на этаж-другой в Хузгадо. По словам Синели, он отправился в Лимну – на озеро, как сказал ей. Когда одному человеку требуется встретиться с несколькими, как правило, не они идут к нему, а он к ним, особенно если эти несколько – лица вышестоящие. Далее: если Журавль – действительно шпион, думаю, он, несомненно, должен стараться разнюхать, где проживает каждый из членов Аюнтамьенто. К примеру, даже от их слуг чего только не разузнаешь…

Оборвав фразу, Шелк надолго умолк.

– А дальше, патера? – не выдержала Синель.

Шелк улыбнулся ее нетерпению.

– Мне просто подумалось: если ты сообщила Журавлю о комиссарской похвальбе несколько месяцев тому назад, Журавль, весьма вероятно, успел побывать там, в Лимне, не раз и не два. Сегодня я хочу наведаться туда сам. Попробую разузнать, с кем он разговаривал и что им наврал. Если боги со мною – во что у меня имеются причины верить! – одно это может обеспечить нам все требуемые улики.

– Я с тобой, – сказала Синель. – А ты, Чистик, как?

Силач отрицательно покачал головой:

– Говорю же, я со вчера на ногах. Сделаем вот как. Дайте малость соснуть, а после встретимся в Лимне, там, где останавливаются повозки. Скажем, часика этак в четыре.

– К чему так себя мучить, Чистик?

– Надо. Надо. Если успеете к тому времени что-нибудь разузнать, я, может, помогу выяснить малость больше, а может, и сам чего накопаю. А еще там замечательные рыбные заведения есть. Раскошелюсь на ужин для всех и с вами уеду в город.

Синель крепко обняла его.

– Всегда знала, что ты, Ухорез, красавчик, но даже не понимала, насколько милый! Козырный ферт, одно слово!

Польщенный, Чистик довольно осклабился.

– Ну, для начала, это ж мой город, Дойки. Да, золотом не блещет, но другого у меня нет. А еще есть у меня пара друзей среди стражи… Вы с Журавлем, после того как выдоите досуха, что думаете делать?

– Наверное, властям сдадим, – ответил Шелк.

Синель протестующе замотала головой:

– Он о деньгах расскажет, и с нас сдать их потребуют. Похоже, самим его придется кончать. Разве вы, авгуры, в старые времена не отправляли мелюзгу к Сцилле?

– Нет, Дойки, так патера, чего доброго, за убийство под суд пойдет, – возразил Чистик. – Лягвам на него накатить надо, это точно, но аккуратненько. Опростоволоситесь – уж лучше б прикончили втихаря. Выбьют из вас все, гельтухи прикарманят, а вас отправят следом за ним. Тебя, Дойки, чисто лилейно запишут в его пособницы: ты ж ему впрямь помогала. Ну а патере нашему Журавль копыто лечил, к Орхидее возил в собственном паланкине… словом, его пристегнуть к делу тоже – что леденец облизать.

На этом Чистик умолк в ожидании возражений, но ни Синель, ни Шелк не проронили ни слова.

– А вот ежели все провернуть с умом, ежели сдать его на руки своим парням да кто-нибудь вроде меня побожится, что