Утопия-модерн. Облик грядущего - Герберт Уэллс

Они хотели по своему усмотрению быть то хорошими, то плохими. «Бездушное единообразие» стало пугалом для этих непокорных умов.

Рабочие часто возмущались методами Современного государства. И непосредственные работодатели, кстати, тоже. Люди трудно поддавались обучению и очень неохотно подчинялись дисциплине. У школьного учителя оказалось весьма любопытное предположение о членах ядра Современного государства. Неприязнь к тому, что под рукой, вызывала страх перед тем, что могло лежать за пределами. Если исчезнет свобода вести бизнес, какие правила и предписания понадобятся, чтобы заставить своенравного индивидуалиста подчиниться мировому работодателю? Центры Современного государства заговорили о контроле за населением. В этом легко усматривалось отвратительное вторжение в личную жизнь. Весовые категории и деньги – сегодня, жены и родители – завтра.

Эти широко распространенные отвращение, страх и антагонизм вставали на пути у аспирантов Современного государственного Братства, претендующих на ответственные должности в службе Контроля. Работа оказалась по зубам отнюдь не каждому. Отвергнутые кандидаты в члены Братства становились одними из самых непримиримых антагонистов Современного государства. К 1970 году по всему миру, везде, где находились остатки старых процветающих и образованных классов «независимых» и деловых людей, появлялись ассоциации для борьбы с деятельностью ядер Современного государства. Невероятно расплодились Клубы Свободы и Ассоциации свободной торговли, Гражданские Лиги, палаты защиты торговли и общества вроде «Возвращение к законности», а также самые разнообразные общества религиозного и патриотического пробуждения. Школы Современного государства были признаны аморальными, непатриотичными и антирелигиозными. Поразительно, как менялы поспешили в опустевшие храмы и требовали возвращения Христа.

В каждом городе или поселке отыскивался тот или иной человек – чаще всего какой-нибудь пожилой юрист или политик из старых времен, – стремившийся возродить и защитить свои привилегии. Мир в очередной раз услышал о правах народов и наций на свободу, самоопределение и суверенитет в пределах своих границ. Сотни различных флагов с каждым днем все ярче развевались над возрождающейся землей во имя священного имени свободы. Даже увязшие в долгах батраки в американских хлопковых районах, на плантациях и фабриках Индии, Китая и Южной Италии превратились в ярых сторонников индивидуальной свободы.

Поведение низших масс демонстрировало широкое расхождение восприятия и реакций. Невероятно распространившаяся коммунистическая пропаганда военных лет и Голодных пятидесятых усилила естественную враждебность к буржуазии с ее неуемным стремлением наживаться. У возрождавшихся предпринимателей имелось мало шансов объединиться с коммунистами, но Современное государство, перед которым лежали наглядные российские уроки, не стремилось обострять классовую войну в своих целях. Оно совершенно ясно осознавало, что апеллировать к простому мятежному порыву угнетенных означало бы приглашать специалиста-демагога, который подтянул бы за собой банду приспешников и шпионов, а те, в свою очередь, обернулись бы тайной полицией. И все только с одной целью – занять кресло в зале совета.

Де Виндт довел эту мысль до логического завершения:

«Творческая революция не может сотрудничать с повстанческой революцией!»

Следовало безжалостно отбросить самообольщение невежеством и неполноценностью, будто бы это ключи к инстинктивной мудрости, а также подстрекательство к зависти и ревности к знаниям и способностям. Современное государство намеревалось отменить тяжелый труд, а это, в свою очередь, означало ликвидацию любого класса трудящихся, пролетариата, трудовой массы, крепостного или раба, как бы это ни называлось. Современное государство не собиралось использовать дурацкие умственные и физические ограничения. От них планировалось освободиться. Оно пошло на большой риск. Силы реакции организовывали забастовки и массовое сопротивление правилам Современного государства, его экономике занятости, его механизации, его способам перемещения населения. Современному государству предстояло преодолеть немало трудностей на своем нелегком пути.

Таким образом, мировую сцену подготовили к трехсторонней драме конца ХХ и начала XXI века, где реакция в тысяче форм и организация Современного государства в одной-единственной форме боролись друг с другом ради подчинения или ассимиляции более или менее пассивного человеческого большинства.

Здесь мы ведем рассказ, описывая происходившее в общих чертах. В элементарной истории возможно преподнести читателю только основные строки. Когда мы увеличиваем масштаб наблюдений, широкие деления на карте исчезают, становясь холмами, долинами, зданиями, лесами и дорогами. Ступая на землю, мы уже можем разглядеть камни, гальку, цветы и травинки. Так и это грубое распределение человечества на три смешанных и интенсивно взаимодействующих множества на самом деле квалифицировалось миллиардами индивидуальных сложностей.

В целом содержание человеческих умов тогда было гораздо более замысловатым, чем сейчас. Об этом никогда не следует забывать тому, кто изучает историю. Интеллектуальный прогресс представлял собой непрерывное распутывание и упрощение на пути к расширению возможностей. Эти последние десятилетия Эпохи разочарования все еще оставались, по сравнению с нашим сегодня, временем неопределенности, неточностей, смешанных мотивов, иррациональных сюрпризов и горького позднего осознания. Едва ли в мире нашелся бы хоть один неквалифицированный труженик, который действительно был бы кем-то большим, чем пассивный комок в руках эксплуататоров. Едва ли нашелся бы реакционер, который в какой-то мере не стремился бы к опрятности и эффективности. И, наоборот, едва ли нашелся бы Собрат в организации Современного государства, мужчина или женщина, у которого не обнаружилось бы спазмов острого эгоизма и тщеславия и который не мог бы стать доктринером, нетерпимым и мстительным. Это могло бы произойти, если бы в душе Собрата взыграли сентиментальные и эстетические ценности старого порядка. Среди Собратьев встречались такие, кто не только не любил, но и не реагировал на множество людей, неизлечимо сформированных по образцу вечного недовольства.

Новая художественная литература восьмидесятых и девяностых годов чрезвычайно озабочена универсальной битвой идей и ментальных привычек. И более простые прежние романы, и более утонченные современные повествуют об индивидуальном характере в решающей битве между добром и злом в мире неоспоримых стандартов, но в давних произведениях о социальном конфликте повествование касается дикой путаницы между двумя видами хорошего и двумя видами плохого, а также врожденного характера, искаженного тысячью способов. Это был трудный возраст. В жизни все еще присутствуют двусмысленность и бесконечная ирония, но они ничто по сравнению с тем, то приходилось испытывать человеку в 1970 году.

Глава 8

Вторая конференция в Басре, 1978 год

На Вторую конференцию в Басре съехались многие из тех, кто побывал там в 1965 году. Тем не менее, ассамблея сильно отличалась от предшественницы и по масштабу, и по духу. Оказалось, что это – собрание пожилых людей. По словам Амена Рихани, средний возраст поднял планку на целых десять лет! Молодые люди по-прежнему в изобилии вступали в Братство, но также случались и так называемые приращения, – к сожалению, не всегда полезные. Речь шла о престарелых радикальных и революционно настроенных лидерах военного периода. Жизненный опыт сформировал в них саморазрушительную тягу к безответственному сопротивлению. Психика оставалась деструктивной, критически настроенной и непокорной. К тому же у многих отсутствовал технический опыт, и они склонялись к тому, чтобы придавать школам и пропаганде анархистский оттенок.

Более того, великий план Современного государства утратил к тому времени свою первоначальную убедительную свежесть. У «молодежи за 65» накопилось более десяти лет ответственной административной работы. Реальность в деталях оказалась очень суровой. Многие обобщения Де Виндта пришлось изменить, поэтому грандиозное великолепие проекта слегка потускнело. Ослабели профессиональный дух и доверие другу к другу, а ведь именно с этого начиналось великое приключение Современного государства. Многие из управленческого аппарата женились на женщинах старой социальной традиции и сформировали новую систему удовлетворения и дружбы. Они перестали быть восторженными молодыми людьми и превратились в отпрысков окружающего мира. Последовавшая за этим утрата четкого подхода к основным вопросам проявилась особенно очевидно на первых заседаниях.

Более того, атмосфера собрания 1965 года была наполнена духом Современного государства. Проявляли антагонизм только российские политические представители. Большинство собравшихся являлись членами Братства и горячо приветствовали его цели. Спустя тринадцать лет возрождающийся национализм, возрождающиеся социальные и коммерческие интересы умирающей системы Старого Света остро осознали огромное значение событий в Басре, и туда отправились орды репортеров, искателей приключений, друзей и последователей орденов всех мастей, намного превышающие по численности истинных Собратьев. Оппортунисты заполонили гостиницы Контроля, расположенные вокруг аэродрома, вторглись в принадлежащие Контролю офисы и резиденции. В окрестностях среди финиковых пальм и рисовых полей выросла сеть частных отелей и ресторанов. Загруженность и оживленность оказались беспрецедентными. Кого-то даже пришлось размещать в палатках, плавучих домах и корпусах пассажирских авиалайнеров тридцатилетней давности. Наблюдателям вспомнился