Утопия-модерн. Облик грядущего - Герберт Уэллс

ресурсов. Оно хотело взаимодействовать непосредственно с каждым производителем. Именно так обстоят дела сегодня. Как только появился новый спрос на хлопок, свинину, пшеницу, рис и тому подобное, возникло и множество услужливых посредников между американскими и суданскими производителями хлопка. Фермеры и свинопасы собирали и обрабатывали продукцию для покупателей Контроля, а взамен распространяли товары Контроля в розницу. Бывшие деловые люди выдвинулись из трущоб разрушающихся городов, из муниципальных учреждений, из собственных неохотно обрабатываемых земельных участков, из грязных убежищ хитрых банд, из мелких местных торговых заведений, полные чувства, что торговля возрождается. Они организовывали ссуды крестьянам, выдавали авансы материалами, давали проницательные советы и обращались к агентам Контроля за инструкциями.

Такого рода вмешательство не ограничивалось отдельными людьми, советами и обещаниями. Во многих частях света, в городах, округах и небольших штатах, где власть принадлежала городскому совету или Совету рабочих, мэру или лорду поместья, или где лежали заброшенными шахты и плантации, оживляющий покупательский ветер вызывал в людских умах неистовое желание получать прибыль. В 1969 году в Америке проводились праздники «Снова на работу» для «стимулирования местной деловой активности».

К 1975 году от Маньчжурии до Капской колонии и от Ванкувера до Явы восстанавливалось старое положение дел. Крестьяне, отягощенные долгами, работающие, чтобы выплачивать арендную плату, а также рыбаки, шахтеры, фабричные рабочие, сборщики долгов и охотники. Старая экономическая жизнь человечества восстанавливала силы. Всюду возвращались долговое рабство и арендная плата. Прибавочный продукт перехватывался в соответствии с проверенными временем схемами. Да и само по себе рабство вновь появлялось в плохо замаскированных формах.

При старом порядке всегда прослеживалась настойчивая тенденция использовать труд осужденных преступников. Принудительный труд казался настолько справедливым и разумным наказанием, что всякий раз, когда появлялась возможность использовать его с пользой, власти начинали множить преступления, за которые можно предъявить обвинение, и заставлять несчастных работать бесплатно. В «классическую» эпоху галеру приводили в движение заключенные, и они же работали в шахтах. В позднем Средневековье средиземноморское судоходство зависело от судьи, и если нарушители закона не появлялись в достаточном количестве, их приходилось выискивать под надуманными предлогами. Из мрака пятидесятых и шестидесятых годов поднимались местные боссы, вожди и политические банды, которые подстрекали и подталкивали людей к производству товаров, пригодных для продажи. В отчете о контроле за поставками за 1976 год «Условия труда тех, кто поставляет нам товары» отмечалось существование каторжного труда в Северной и Южной Америках, на западном побережье Африки, в Советской России, Центральной Индии, Северном Китае, Японии, на Яве и в других местах. Отмечалось, что во многих районах с целью обращения в рабство людей попросту похищают.

«Дешевизна человеческих существ, – говорилось в отчете, – снова препятствует эффективной организации механического производства. За пределами сферы нашего влияния находятся огромные людские массы с крайне низким уровнем жизни.

Неослабевающее нервное напряжение не позволяет им начать понимать цели Современного государства. Выходит так, что человек извлекает средства к существованию из собственной деградации. Снова возникает запутанный клубок эксплуататорских классов: предприниматели, оптовики, розничные торговцы, ростовщики (выдающие в виде ссуд местные монеты и обменивающие их на наши банкноты), политики, частные и корпоративные юристы, инвесторы и земледельцы. Все они имеют одну общую черту: ставят прибыль выше служения. Они будут отчаянно сопротивляться расширению нашей организации. Старый порядок возвращается с той же скоростью, с какой мы растем».

В отчете Транспортного Контроля за тот же год отмечалась еще одна система возникающих проблем. В данном случае атака на развитие Современного государства оказалась более прямой.

«Для того, чтобы сделать транспортные потоки более интенсивными, мы расширяем нашу дорожную сеть. Однако на этом пути нам приходится сталкиваться со значительными трудностями. С каждым днем нам все настойчивее говорят, что мир нам не принадлежит и мы не можем поступать с ним так, как нам нравится. Повсюду появляются некие заявители, возрождающиеся корпорации, местные власти или частные лица, которые кричат о своей собственности на землю и требуют от нас арендную плату или денежную компенсацию. Иногда нашей организации удается поглотить местную власть или достичь с ней соглашения, что та будет прокладывать и обслуживать маршрут в пределах своей предполагаемой юрисдикции, но в большинстве случаев нам просто мешают. Исследования наших социальных психологов показывают широко распространенное стремление к простому или замаскированному подкупу со стороны обструктивистов, хотя следует признать, что имеется множество подлинных случаев совершенно бескорыстной глупости. Далеко не все ясно осознают, что требуют взяток и прибегают к шантажу. Они одержимы старомодной идеей собственности. Почти все, что они воображают, может быть присвоено как «свое», и тогда у человека появляется абсолютное право делать со своим «своим» все, что ему нравится, отказывать в использовании для общего блага, уничтожать, сдавать в аренду или удерживать, объявляя непомерную цену.

Редко за этими препятствиями стоит искренняя поддержка своих сообществ. Все-таки следует признать, что пропаганда Современного государства эффективна и приносит плоды. Мы готовим график определенных мероприятий. Вариативность их – от единичного занудного судьи со старомодным умом через широкий спектр ассоциаций, городов и провинциальных советов, до оживших суверенных правительств военного периода. В немецкоязычной части Европы внезапно «ожили» две королевские семьи. Поговаривают, что это только начало. На различных наших маршрутах, особенно на дороге Бордо – Черное море, вновь появилось старое китайское притязание на «симпатию». Наши грузовики задерживают в Вентимилье, поскольку фашистское правительство в Риме установило «догану». Поперек трассы установили барьер и от имени итальянского короля требуют выплаты. Более того, даже отдельные французские и итальянские города стали требовать таможенных сборов.

Юридический комитет Современного государственного факультета социальной психологии рассматривает вопрос о новых препятствиях на пути к мировому возрождению и объединению, и в течение месяца он подготовит план действий. Эта попытка возродить собственническое удушение, которое положило конец старому порядку, вызывает раздражение и может перерасти в очень серьезное препятствие. Прежняя мировая система собственности и управления находилась в состоянии клинической смерти вплоть до 1960 года, и мы не намерены выкупать ее по ценам, превышающим цены на металлолом. Мы отрицаем абсолютно любые претензии на завышение цен и введение новых выплат, порой под совершенно надуманным предлогом. Мы восстанавливаем производство и торговлю, и не позволим глупцам все испортить».

Глава 7

Интеллектуальный антагонизм к Современному государству

Самые ранние известные истории – династические. Это не более чем списки верховных жрецов, царей, племен и их достижений. С Геродотом история стала политической. Экономические процессы начали проникать в историю только в XVIII веке, а их практическую значимость признали лишь после времен Карла Маркса. Еще позднее климатические, биологические и географические изменения принялись вплетаться в исторический гобелен. И только последние сто лет образованию, культурным влияниям и психологическим последовательностям, как правило, уделяется должное внимание в структуре человеческой драмы.

Самое трудное в нашем понимании прошлого – это осознать, даже в самой элементарной форме, психические состояния наших предков, которые обманчиво кажутся нам похожими на нас самих. У них были такие же тела, что и у нас, хотя и не столь хорошо тренированные. Наши предки относительно неплохо питались и обладали неплохим здоровьем. У них был такой же способный и сложный мозг, как у нас. Но только когда мы сравниваем их поведение с нашим, нам становится понятно, что, судя по содержанию и привычкам реагировать, те мозги как будто принадлежали совсем другому виду существ.

Мы с недоверием читаем о публичном сожжении религиозных еретиков, о пытках преступников для принуждения к признанию, об убийствах и надругательствах, об изнасилованиях, об охоте и издевательствах над животными ради «спортивного интереса», о тех, кто платил деньги за удовольствие бросать палки в привязанного петуха, пока тот не умирал, и трудно устоять перед убеждением, что наши предки были душевнобольными. Большинство из нас, окажись мы в Лондоне во времена правления Генриха VIII, ужасно испугались бы, как если бы нас поместили в палату к буйным психам без всякого присмотра санитаров. Но мозги у тех людей были не более больны, чем наши. Система ментальных привычек выстраивалась на иной основе; вот и вся разница.

Это были совершенно здравомыслящие люди, которые развязали Мировую войну, которые позволили частной капиталистической системе разбиться вдребезги, несмотря на неоднократные предупреждения,