Монтао. Легенда о монахе - Даниил Галкин

Дорогу им преградил перебинтованный, в одних штанах, едва стоявший на ногах незнакомец с мечом в руках.

Тадао не вынул клинок из деревянного чехла, наоборот, плотно соединил их вместе, связав шнуром, украшавшим рукоять оружия. Каждое движение отзывалось болью, но он смог занять боевую позицию.

— Не знаю, кто вы и что здесь делаете, да и знать не хочу! Но лучше бы убирались отсюда! Я слишком устал, чтобы жалеть вас! — улыбки монаха, которая почти никогда не сходила с его лица, как и не бывало, только каменное безразличие.

Ещё раз внимательно оглядев с головы до пят перебинтованного незнакомца, вымогатели рассмеялись и, не спеша, достали своё оружие. У одного вместо обычного меча была удлинённая его версия. А второй обзавёлся широким вормоловским клинком.

— Теперь вы будете платить за четыре! Нет! Восемь душ!.. Каждую неделю! — грубый голос вновь рассмеялся, недооценивая полуживого монаха.

И тот нанёс удар первым. Зачехлённый меч с треском опустился на голову грубияна, оставив на лбу красный кровавый след. Смех оборвался, широкий клинок со звоном стукнулся о пол, выпав из рук хозяина, ноги которого подкосились, и он рухнул рядом со своим оружием.

Дебильная ухмылка на физиономии второго вымогателя сменилась агрессивно-злобной гримасой. Направив остриё меча на Тадао, он начал медленно, короткими шагами приближаться к нему. Монах отступал с той же скоростью, припадая на раненую ногу, которая отзывалась болью при каждом шаге.

Враг, видя состояние соперника, почувствовал себя уверенней, сжал рукоять посильней, замахнулся и, бросившись вперёд, со всей дури рубанул от плеча, целясь наглому незнакомцу в шею с целью снести ему голову.

Но Тадао был готов к атаке противника ещё с того момента, когда заметил, что тот усилил хватку.

Просев на одно колено, он без труда провёл над головой летящее сбоку лезвие, придав ему ещё большее ускорение мощным ударом по тыльной стороне. Отражённый клинок пробил дверцу шкафа, прочно застряв в ней. Монах, недолго думая, ткнул деревянными ножнами в живот и следом — в грудь растерявшегося верзилы, отбросив его назад. Длинный меч остался торчать в мебели, а его обезоруженный хозяин попятился в сторону открытой двери дома, не сводя испуганного взгляда со своего недооценённого соперника.

Оказавшись на крыльце и облегчённо выдохнув, он сделал ещё один шаг назад, но не рассчитал того, что в этом месте крыльцо заканчивалось и начиналась лестница. Пятка провалилась в пустоту, увлекая за собой грузное тело, которое, прокатившись и пересчитав на своём пути все ступени, окончило путь в пыли на четвереньках. После чего, на виду у жителей деревни, которые успели собраться вокруг, привлечённые шумом потасовки, засеменило на своих четырёх конечностях прочь от дома.

Люди смотрели поочерёдно то на человека, что их мучил долгое время, удирающего так позорно, то на Камори… с надеждой в глазах.

Фермер же, застывший на пороге как вкопанный, пока наблюдал за происходящим в собственном доме, внезапно засуетился. Обратив внимание на взгляды зевак, он забежал внутрь, а через пару минут вновь появился, волоча за собой бездыханное тело с раскроенным черепом. Двое более-менее здоровых мужчин из толпы подбежали к Камори, после чего они уже втроём потащили свою ношу куда-то за пределы деревни.

Монах не увидел всех этих манипуляций, так как, выставив бандита за пределы жилища, совсем лишился сил. Сражённый усталостью и болью от ещё не заживших ран, он обессиленно упал на своё скромное деревенское ложе и мгновенно заснул.

Его сну не мешали ни звуки шагов приходящих людей, ни постоянное открывание и закрывание двери, ни очередная перевязка. Он потратил энергию, которой у него и без того не оставалось, и проспал почти сутки, пока утреннее солнце, найдя прореху в затянутом тучами небе, не коснулось своими ласковыми лучами его лица.

С ещё не совсем ясной головой, но чувствуя себя в разы бодрее, Тадао сел, облокотившись о стену. Сил за время, что он спал, заметно прибавилось. Боль уменьшилась, и двигаться стало чуть легче. Вокруг его постели были разложены всякого рода вещи, словно в дар. Кто-то принёс кимоно с узорами. Также, рядом лежало несколько мечей, видимо, собранных в одном небезызвестном месте, но ни одного знакомого. Вокруг стояла еда и даже бутылка какого-то вина.

— Камори?..

А вот Камори нигде не было. Не торопясь, больной подошёл к окну и выглянул на улицу. Мимо изредка проходили люди, и каждый поворачивал голову к дому, махая рукой в знак приветствия выглядывающему из окна с растерянным видом монаху. Надев просторную накидку, висевшую у выхода, Тадао вышел на порог. Погода была пасмурной, близился дождь. Он неспешно двинулся по улице вдоль домов.

Дальняя часть деревни казалась совсем заброшенной. Об этом говорило как состояние строений, так и перегородившее дорогу нагромождение старой разваливающейся мебели со стоящей рядом поломанной повозкой. Более-менее приличные дома были только в условном центре поселения. Там и крыши старались заделывать, и прохожих можно было встретить почаще.

Окружающие провожали Тадао улыбчивыми взглядами, и тот старался отвечать им тем же. Один старик, стоявший на пороге такого же старого дома, как и он сам, подозвал жестом прогуливающегося монаха.

— Слышишь, герой! Я ж тебе помогу, если их слишком много будет! Мои кости пусть и разгибаются со скрипом, но движения помнят! Так что смотри, спина к спине стоять будем, а? — дедуля подмигнул и похлопал Тадао по плечу.

— А вы о чём?

Такой вопрос заставил старика засмеяться, и он ушёл в дом, из которого, судя по всему, не планировал выходить раньше, чем появится солнце после надвигающегося дождя.

Дальше улица заканчивалась, и начиналось чистое рисовое поле, на фоне которого монах разглядел фигуру фермера в широкой шляпе, с плетёной корзиной на спине. Камори, так же заметивший Тадао, прибавил шаг, пока не оказался рядом.

— Что же вы вышли? Вам нужно набираться сил, — фермер повёл монаха в сторону дома.

— Друг, а что происходит?

— Дождь?.. — Камори попытался изобразить непонимание. Теперь он был несколько жизнерадостней, чем раньше.

— Дождь… — повторил собеседник. — А почему на меня люди смотрят и говорят что-то странное?

— Это ж… — люди! Они бывают странными.

Тадао проницательно взглянул в глаза своего лекаря, дожидаясь ответа.

— Ладно-ладно! Вчерашние вымогатели — это ведь всего пара человек от всей шайки. Говорят, они даже с вормоловскими солдатами водятся. У всей деревни забирают еду