Монтао. Легенда о монахе - Даниил Галкин

Монах вновь серьёзно взглянул на мужчину и, медленно выговаривая каждое слово, спросил:

— Уж не хочешь ли ты сказать, Камори, что второго я убил?

— Ну да! Убили!

Такой ответ сильно огорчил Тадао. Он задумчиво кивнул и склонил голову:

— Ох… Я ведь много лет назад дал обет больше никогда никого не убивать… даже не прикасаться к оружию. Казалось, я перерос это. Обрёл счастье. Но война пришла в мой… В наш дом. И уничтожила всех. Убила даже меня… Но не моё обещание. И вот так, волею судьбы или случая, я столь глупо нарушил его, — последнее, что оставалось от моей счастливой части жизни.

Пока они не спеша шли, закапал дождь. Фермер вздохнул:

— Мы все теряем что-то, Тадао. Кто-то больше, а кто-то меньше, но это неизбежно. Всю жизнь я работал в поле, надеялся вырастить достойного сына. А на днях моя дорогая жена Рин уехала со своей матерью в столицу. Они забрали моего годовалого Яо и исчезли.

— Почему же ты не поехал с ними?

Камори помедлил с ответом, смотря вверх, сквозь капли дождя:

— Я знаю, что им там не будут рады. Там нет свободной земли. Там всё продаётся за деньги, а императору нет дела до простых крестьян. Здесь наш дом. Пусть и бедно живём, но прокормить себя пока можем.

— Вормоловцы с каждым днём ближе. Оставаться тут крайне неразумно, Камори, — собеседники дошли до порога дома.

— Мы не уйдём отсюда. Вы и вправду считаете, что каждый должен сесть в ближайшую повозку и уехать от всего этого подальше? — Он широким жестом окинул деревню. — Возможно, вы просто не понимаете! Я здесь родился. Родились здесь и мой отец, и дед. И умрём мы тоже здесь! На нашей земле!

Фермер зашёл внутрь, а монах остался на крыльце наблюдать за природой. Капли соединялись воедино, формируя ровную струйку, стекающую с дырявой крыши на землю. Холодный ветерок продувал тонкую накидку, задевая заживающие раны. Шрам на ладони заныл, заставив вспомнить смертельный поединок с Изонсином.

Когда-то эта рука держала рукоять одного из самых опасных мечей. Прошло каких-то десять или одиннадцать лет, но теперь, возможно, истинная сущность снова взяла верх, и, даже не оголяя лезвия, расколола череп врага. Тадао вновь почувствовал вкус крови. Неужели он был именно таким?

Где-то сбоку, на границе взора, промелькнула девушка. Вся в белом, завораживая, быстро прошла мимо. Но, ускользнув буквально на мгновенье из поля зрения монаха, растворилась, словно её и не было.

— Уже скоро…

Тадао оттянул прядь волос и попытался вспомнить, насколько она была темнее. Отличие было явное: белых, как пепел, волос, было не меньше, чем угольно-чёрных. А по худшим опасениям — даже больше.

Слабость начала одолевать монаха, и он, омыв грязные босые ноги дождевой водой, стекающей тонкой струйкой с желоба покатой крыши, зашёл в дом. Камори осматривал вещи, разложенные на полу рядом с неубранным матрасом своего пациента. Повернув голову к вошедшему, он развернул кимоно, выставляя его на обозрение:

— Это всё вам принесли! Примерите?

— Мне ничего не нужно.

Фермер усмехнулся:

— Так и будете в моей одежде ходить? Мы не сможем вернуть подарки. Люди несли их от чистого сердца, в знак благодарности и по мере своих возможностей… Чтобы вы пользовались… — Он несколько замялся. — Нам нужна ваша помощь. Мы просто хотим жить в мире и… если нужно, я встану рядом, когда придут эти бесы. О!.. Вам подарили целых четыре меча!.. Вроде из дома господина. Думаю, они даже не знают, кто его убил… Хех!

— Он погиб, напоровшись на своё же оружие. Это был не я. Такого воина мог победить только он сам.

Тадао обменял старую чужую накидку на новое серое кимоно со строгим линейным рисунком.

— Жаль тебя расстраивать, но ни я, ни ты не сможем их остановить. Это здоровые быки, чувствующие свою власть и силу. Ваша деревня — источник их наживы. Просто так они не отступятся, а за своих людей придут мстить.

Камори попробовал рис с рыбой, также оставленные в дар, и развёл руками:

— Тогда поселение Мокрых Полей исчезнет в истории с гордостью, дав бой непобедимой силе врага!.. Вы не против? Я возьму… — он потянулся к уже полупустой миске с едой.

Тадао махнул рукой и отошёл переодеться, оставляя упрямого фермера наедине с дарами от местных жителей.

За окном начался настоящий ливень, как в тропическом лесу. До вечера содержимое подаренной бутылки неплохого вина исчезло в животе хозяина дома вместе с половиной от всей еды. Монах, хотя в новой одежде он не был похож на священнослужителя, не был против.

Аккуратные линии кимоно, украшавшие серую плотную ткань, подходили больше для повседневного облачения человека из знатного рода. Помимо еды, мечей и одежды, кто-то принёс шёлк и рисунок восхода над морем.

Фермер заставил вновь выпить терпкое лекарство и помог перевязать раны. После, подвинул все мечи поближе к Тадао.

— Какой вы выберете? — поняв, какой он получит ответ, спешно продолжил: — Я помню ваше мировоззрение, но в ближайшие дни к нам заявится стая бешеных псов, готовых растерзать всех на своём пути. А поскольку вы не собираетесь уходить, могу предположить, что и стоять в стороне не будете. Просто помогите нам! Пожалуйста! — он склонил голову, ещё ближе сдвигая оружие к ногам воина.

Тадао, мысленно упрекая себя за каждое следующее действие, поднимал поочерёдно мечи, сравнивая один с другим, пока не остановился на почти новом, с чёрной рукоятью, в чёрно-белых ножнах.

— Верёвку! — он протянул руку, и Камори послушно принёс верёвку.

Надёжно связав рукоять с прочными ножнами, Тадао отложил меч подальше и бросил мрачный взгляд на фермера:

— Мы соберём всех… Всех, кто захочет и сможет дать бой!

— Как кончится дождь?

Монах кивнул и лёг отдыхать.

Глава 6

Через пару-тройку часов, когда туча ушла, захватив с собой солнце, а на смену пришла неполная луна, Камори легонечко толкнул спавшего «защитника»:

— Тадао… Тадао… Просыпайтесь, пожалуйста… Люди готовы и ждут вас. — он подал руку и помог подняться.

Монах чувствовал себя лучше. Посмотрев на ладонь, он обнаружил вместо сквозной дыры полностью затянувшийся шрам.

— Как же вы это делаете⁈