Во власти счастья - Яна Кроваль

коридор без предупреждения, вынуждая прислугу бегать по всем этажам в поисках пропавших псов… Или от них. Поэтому придраться было не к чему. И всё бы обошлось, если бы рядом не оказалось старшей горничной.

Её так сильно возмутила моя неаккуратность, что она отправила меня на конюшню, а убирать оставленный мной бардак и подавать королеве новую еду выпало Амабелии. Так что королева тоже не смогла спасти меня от незаслуженного наказания.

Учитывая мою недавнюю травму, мне выписали всего семь плетей. Но больно было адски. Я и вообразить не могла, насколько жгучи удары кнутом. И хотя кожу конюх мне вроде рассёк не сильно — спасибо нижней рубашке — первые минуты после экзекуции я едва находила в себе силы дышать, не представляя, как та наглячка — слуга одной из самых преданных фрейлин королевы — выдержала пятнадцать ударов.

Я и от половины чуть голос себе не сорвала! А она, наверное, и вовсе онемела, попутно навсегда потеряв желание всюду встревать со своими ценными комментариями. Неудивительно, что она тогда на несколько дней пропала. Видать, лечилась от душевных травм и телесных повреждений. Я и то никак не могла взять себя в руки. Ни одеться, ни шевельнуться. Так и стояла на коленях, обнимая столб и ничего не слыша за собственным хриплым дыханием… Как вдруг кто-то мёртвой хваткой вцепился в моё обнажившееся плечо, окончательно лишив меня возможности двигаться.

* * *

— Отдыхаешь, да? — злобно прошипели мне на ухо.

Я узнала голос короля — и похолодела от ужаса, понимая, что он неспроста сюда заявился… Обнадёживало лишь то, что он был один. И вряд ли захочет пачкать руки о какую-то служанку. Поглумится немного, потешит самолюбие — и уйдёт…

И действительно. Калечить меня король не стал, только пальцы сильнее сжал, то ли довольный моим молчанием, то ли наоборот, да склонился поближе, практически уткнувшись носом в мою щёку.

— А ты хорошо устроилась, — продолжил шептать он. — Наплела королеве с три короба, рассчитывая, что она возьмёт тебя под опеку, — и довольна, да? А ну, живо признавайся, что ты ей обо мне наговорила!

— Ничего лишнего, господин! — затрепетала я, с трудом соображая от страха. — Честное слово!

Привыкла уже к жизни в новом теле. Без боли в спине и прочих старческих недомоганий. И не хотела этого лишаться.

Главное, с лестницы больше не падать.

— Ну да, конечно! А с чего она тогда вдруг тобой так внезапно заинтересовалась? Беседует подолгу? О чём? Уж не обо мне ли?

— Нет, господин. Госпожа по дому дюже скучает. Всё родную природу вспоминает. Детство.

И это было правдой. Только делилась королева со мной историями из прошлого не бесцельно, а со смыслом. Чтобы я смогла побольше узнать о настоящей Милии и не попасться на каком-нибудь простом вопросе.

— Детство, значит? И ты утверждаешь, что королева не нашла для этого лучшего собеседника, чем горничная? А чем ей фрейлины не угодили?

— Не знаю, господин. Я хозяйских мыслей не читаю. Спросите у госпожи.

— Не дерзи! Думаешь, раз у тебя появилась покровительница, то тебе всё можно? Отныне ты в безопасности? И теперь я тебе ничего не сделаю? Ошибаешься! Да, замуж за палача я тебя выдать уже не смогу — королева вовремя подсуетилась и подсунула ему другую девицу. Но и мне ничто не мешает найти тебе нового мужа! Похуже прежнего. Или дождаться, пока палач овдовеет в четвёртый раз… А может, придумать что-нибудь третье? Как ты считаешь?

Я ничего не считала. Зато запоздало осознала, что гончих неспроста выпустили именно в это время. И на деле обед, лестница, собаки, старшая горничная, наказание — всё это было звеньями одной цепи, а отнюдь не чередой нелепых случайностей…

— Что молчишь? — взбеленился король. — Хочешь повторить их судьбу? Нет? Тогда отвечай! Что конкретно ты наболтала королеве о нашей ссоре?

— Ничего особенного, господин! Я лишь рассказала госпоже о ваших претензиях к цвету моих глаз, и всё. Клянусь вам!

— Претензиях, говоришь? — недобро прищурился король.

Я отвесила себе воображаемого пинка.

Мало мне было прошлого раза, так я опять на те же грабли наступила! Перенервничала и забылась.

Дура.

— Да, господин. Так госпожа назвала ваше недовольство, — пояснила, продолжая мысленно костерить себя на все лады.

Но королю показалось этого мало:

— А ну-ка, скажи, как моё имя?

Я изобразила недоумение, больше удивлённая, что он не задал этого вопроса раньше:

— Лотар, господин.

— А королевы?

— Виттория, господин.

Повезло, что я догадалась выяснить это у королевы, пожаловавшись на проблемы с памятью при очередном визите лекаря. Старичок не удивился, заявив, что травмы головы частенько вызывают подобные недомогания. Зато королева уловила намёк и тем же вечером заполнила все необходимые пробелы, после чего решила удариться в воспоминания. От греха подальше. Она только имени моей соседки не знала, но его я умудрилась подслушать.

Король хмыкнул:

— Верно. Значит, с головой у тебя всё в порядке… Ладно. Допустим, ты не врёшь. И действительно сказала королеве правду… Тогда я тебя прощаю. Но запомни! Если ты когда-нибудь наговоришь королеве чего-нибудь лишнего, особенно про меня, пеняй на себя. Я из тебя всю душу вытрясу!

И это не было метафорой. С учётом всего произошедшего угроза вышла вполне реальной, и я невольно потеряла дар речи. Впрочем, другой реакции король и не ждал. Он вообще ничего не ждал. Небрежно отбросил меня в сторону и ушёл. А я ещё минутку полежала, благодарная судьбе, что она отвела от меня беду, и поспешила во дворец.

Работу-то никто не отменял.

* * *

Разумеется, королеве обо всём доложили. И вечером меня опять почтил визитом лекарь. Больничный, правда, выписывать не захотел. Лишь осмотрел, посоветовал быть осторожнее и ушёл восвояси. Королева задержалась, и я не стала ничего скрывать. Не утаила ни малейшей детали и даже поделилась своими умозаключениями. Увы, от таких подстав Виттория меня оградить никак не могла. Причины столь пристального внимания короля к моей персоне тоже были ей неизвестны. Поэтому она повторила фразу лекаря про осторожность, пожелала мне скорейшего выздоровления и удалилась. Я пренебрегать их советами не стала, и следующие несколько дней прошли скучно и обыденно. А потом мне довелось познакомиться с ещё одной обязанностью личной служанки королевы.

Оказалось, что раз в месяц Виттория принимает просителей. До обеда — низшего сословия, после — среднего. Представители знати имели возможность обратиться к ней