Голоса иных миров - Эдуард Сероусов

С этой мыслью Ева позволила себе соскользнуть в легкую дремоту, зная, что на этот раз сон будет временным, обычным, человеческим – передышкой перед продолжением самого экстраординарного путешествия в истории человечества.

Глава 4: Безмолвные годы

– Пять. Четыре. Три. Два. Один. С пробуждением, экипаж «Тесея». Добро пожаловать в четвертый год вашего путешествия.

Голос Гермеса звучал так же нейтрально, как и во время первого пробуждения, но Еве показалось, что в нём появились новые интонации – почти незаметные вариации тона, придающие синтетической речи больше глубины.

Процесс выхода из гибернации был теперь знакомым, хотя не менее дискомфортным. Тело словно сопротивлялось возвращению к активности после трех лет в состоянии анабиоза. Ева чувствовала себя тяжелой, неповоротливой, словно каждая клетка её организма была наполнена свинцом.

– Доктор Новак, ваши показатели в пределах нормы, – сообщил Гермес, когда медицинские дроны перемещали её в реабилитационный отсек. – Однако наблюдается небольшое повышение нейроактивности в лимбической системе и гиппокампе. Возможно, более интенсивные сновидения в этом цикле?

Ева попыталась кивнуть, но мышцы шеи еще не полностью подчинялись командам мозга. Вместо этого она моргнула один раз – «да». Сновидения действительно были интенсивнее, глубже, иногда тревожно реалистичными. Обучающие сессии с Гермесом перемежались странными видениями, в которых размывались границы между её воспоминаниями, теоретическими концепциями о Харра и чем-то… иным. Чем-то, что она не могла четко определить даже для себя.

– Это ожидаемый эффект длительной гибернации, – продолжил Гермес. – Особенно в сочетании с нашей расширенной программой обучения во сне. Ваш мозг интегрирует новую информацию, создавая нейронные связи, которые иногда проявляются в форме необычных сновидений.

Ева снова моргнула в знак согласия, хотя внутренне не была уверена, что это полностью объясняет её опыт. Некоторые сны казались… слишком структурированными, слишком последовательными для обычных сновидений, даже индуцированных программой обучения. Словно… словно она соприкасалась с чем-то внешним по отношению к её собственному сознанию.

Но это было абсурдно, конечно. На расстоянии в световые годы от HD 40307, без какого-либо прямого контакта с Харра, единственным источником её снов могло быть её собственное подсознание, стимулированное программой Гермеса. Всё остальное было лишь проекцией, фантазией, возможно, даже симптомом когнитивных изменений, вызванных длительной гибернацией.

– Как… другие? – хрипло выдавила она, удивившись возможности произнести слово. Процесс восстановления, казалось, шел быстрее, чем после первого цикла.

– Остальные члены экипажа демонстрируют различные реакции на пробуждение, – ответил Гермес. – Полковник Штерн и доктор Нкомо восстанавливаются с оптимальными показателями. Доктор Линь испытывает легкую дезориентацию. Доктор Вега проявляет признаки повышенной эмоциональной активности. Доктор Кригер демонстрирует ускоренное восстановление когнитивных функций. Доктор аль-Фадил… – здесь Гермес сделал паузу, – показывает некоторые аномальные паттерны нейроактивности. Ничего критического, но требующего мониторинга.

Ева повернула голову, чтобы видеть остальных членов экипажа. Каждый реагировал на пробуждение по-своему. Штерн, как и ожидалось, выглядел собранным, его лицо было спокойным, почти отстраненным. Ричард медитативно дышал, очевидно, используя какие-то техники самоконтроля. Чжао выглядела бледной, её глаза были широко открыты, словно она пыталась сфокусироваться на чем-то невидимом. Фернандо казался возбужденным даже в состоянии физической слабости, его лицо было оживленным, губы шевелились, как будто он разговаривал сам с собой. Анна методично двигала конечностями, проверяя их функциональность с аналитической точностью. А Юсуф… Юсуф выглядел странно. Его взгляд был отсутствующим, лицо покрыто тонкой пленкой пота, несмотря на контролируемую температуру в помещении.

– Юсуф? – позвала Ева, её голос всё еще был хриплым, но уже более отчетливым.

Создатель Гермеса медленно повернул голову в её сторону. Его глаза сфокусировались на ней, но взгляд оставался странно отстраненным.

– Ева, – произнес он наконец. – Ты тоже видела их?

Его вопрос застал её врасплох. Видела кого? О чем он говорит?

– Доктор аль-Фадил демонстрирует типичные признаки постгибернационной дезориентации, – вмешался Гермес. – Временная спутанность сознания, смешение сновидений с реальностью. Это нормальное явление, которое пройдет в течение нескольких часов.

Но Ева не была уверена, что это просто дезориентация. В глазах Юсуфа было что-то… осознанное. Не замешательство, а скорее удивление. Словно он действительно видел что-то необычное во время гибернации и теперь пытался понять, было ли это общим опытом.

– Экипаж, – голос Штерна, хотя и хриплый, звучал командно, – сосредоточьтесь на восстановлении. Психологический дебрифинг проведем через 24 часа, когда все будут в лучшей форме.

Ева кивнула, но вопрос Юсуфа остался с ней. «Ты тоже видела их?» Кого «их»? Харра? Но как он мог видеть их, находясь в гибернации, за световые годы от их родной системы? Или он говорил о чем-то из обучающих симуляций Гермеса?

Следующие несколько часов прошли в тихой работе медицинских дронов и постепенном восстановлении. Каждый член экипажа был погружен в собственный процесс возвращения к полноценному функционированию. Ева обнаружила, что её тело восстанавливается быстрее, чем после первого цикла – видимо, адаптируясь к процессу гибернации. К вечеру корабельного времени она уже могла сидеть и совершать простые движения.

– Доктор Новак, если вы чувствуете себя достаточно хорошо, – обратился к ней Гермес, – я подготовил отчет о прогрессе в анализе лингвистических структур Харра за время вашей гибернации.

Ева кивнула, с трудом принимая сидячее положение на кровати.

– Да, пожалуйста. Покажи мне.

Над её кроватью материализовалась голографическая проекция – сложная древовидная структура с множеством взаимосвязанных узлов.

– За последние три года наши алгоритмы продолжали анализировать все доступные сигналы Харра, – начал Гермес. – Мы добились значительного прогресса в понимании их коммуникационных паттернов. В частности, мы идентифицировали то, что можно условно назвать «модальностями» их языка.

Часть голограммы выделилась, увеличиваясь и показывая три взаимосвязанные структуры.

– Мы выделили три основных модальности: биохимическую, электромагнитную и квантовую. Каждая служит для передачи различных типов информации и функционирует на разных уровнях их коллективного сознания.

Ева изучала проекцию с растущим интересом.

– Три уровня коммуникации, действующие одновременно? Это… невероятно сложно.

– Именно, – подтвердил Гермес. – Человеческий язык, даже с учетом паралингвистических элементов вроде тона, жестов и выражения лица, остается преимущественно линейным и последовательным. Коммуникация Харра многомерна и симультанна. Они передают разные, но взаимосвязанные аспекты информации через разные каналы одновременно.

Ева вспомнила свои сны – светящиеся структуры под водой, коралловые формации, меняющие цвет и форму, прямая передача концептов, минующая символическую интерпретацию.

– Это соответствует тому, что я… видела в обучающих симуляциях, – осторожно сказала она, не желая упоминать странные аспекты своих сновидений, которые казались выходящими за рамки программы Гермеса.

– Да, обучающие симуляции были основаны на этих моделях, – кивнул ИИ. – Но есть нечто еще более интересное.

Голограмма изменилась, показывая нечто похожее на нейронную сеть, но с необычной геометрией связей.

– Мы обнаружили