Голоса иных миров - Эдуард Сероусов

– Согласно нашему пониманию квантовой механики, – ответил Юсуф. – Но что, если Харра развили понимание квантовых явлений, которое превосходит наше?

Дискуссия становилась всё более напряженной. Штерн, видя это, поднял руку, призывая к тишине.

– Давайте не будем делать поспешных выводов, – сказал он. – Доктор Кригер, с медицинской и психологической точки зрения, могут ли эти переживания быть объяснены известными эффектами длительной гибернации или программы обучения?

Анна задумалась.

– Теоретически, да. Длительная гибернация, особенно с нейрокогнитивной стимуляцией, может вызывать широкий спектр субъективных переживаний, некоторые из которых могут казаться сверхъестественными или внешними по отношению к собственному сознанию. Это документированный феномен, наблюдаемый у пациентов в искусственной коме или под воздействием определенных психоактивных веществ.

– Но мы не просто случайные субъекты, – возразил Фернандо. – Мы все испытывали сходные переживания, связанные конкретно с Харра. Это не может быть совпадением.

– Не может быть совпадением, что группа людей, интенсивно изучающих коммуникационные паттерны Харра в течение лет, с внедренной в мозг программой обучения этим паттернам, видит сны о Харра? – скептически спросила Чжао. – Мне кажется, это самое естественное объяснение.

– Гермес, – обратился Штерн к ИИ, который присутствовал на встрече в форме голографической сферы, парящей над столом. – Как ты объясняешь эти переживания?

Сфера пульсировала, меняя оттенки, что обычно указывало на интенсивные вычисления.

– На основании доступных данных, – наконец ответил Гермес, – наиболее вероятным объяснением является комбинация нескольких факторов: интенсивная нейрокогнитивная стимуляция во время гибернации, подсознательная интеграция информации о коммуникационных паттернах Харра, и естественная склонность человеческого мозга к поиску паттернов и созданию нарративов.

Он сделал паузу, словно обдумывая что-то.

– Однако, – продолжил ИИ, – я не могу полностью исключить возможность неизвестных нам механизмов коммуникации. Мои алгоритмы обнаружили в сигналах Харра указания на использование ими квантовых эффектов в своих коммуникационных системах, что теоретически может иметь импликации, выходящие за рамки нашего текущего понимания физики.

– Что конкретно ты имеешь в виду? – спросил Юсуф, подаваясь вперед.

– Сигналы содержат структуры, которые могут интерпретироваться как описание технологии, использующей квантовую запутанность не только для передачи информации, но и для создания того, что можно условно назвать «разделенным когнитивным пространством». Теоретически, такая технология могла бы позволить двум или более сознаниям напрямую взаимодействовать, независимо от разделяющего их физического расстояния.

В комнате воцарилась тишина. Импликации были огромными – если Харра действительно обладали такой технологией, это означало возможность мгновенной межзвездной коммуникации, что революционизировало бы человеческое понимание физики и открыло бы невообразимые перспективы для исследования космоса.

– Но даже если такая технология существует, – заметил Ричард, – как она могла бы воздействовать на нас? Мы не обладаем соответствующими приемниками или интерфейсами.

– Если только, – медленно произнесла Ева, – сам наш мозг, правильно настроенный, не может служить таким интерфейсом.

Все посмотрели на неё.

– Объясните, доктор Новак, – попросил Штерн.

– Мы знаем, что человеческий мозг демонстрирует квантовые эффекты на уровне нейронных микротрубочек, – начала Ева. – Более того, программа обучения во сне специально модифицирует наши нейронные структуры, чтобы они лучше соответствовали коммуникационным паттернам Харра. Что, если эта модификация непреднамеренно создает структуры, способные резонировать с их квантовыми коммуникационными системами?

Чжао Линь нахмурилась, её аналитический ум уже просчитывал возможности.

– Теоретически это не исключено, но вероятность случайного создания совместимых структур исчезающе мала. Это было бы как… как настроить радиоприемник на конкретную частоту без знания этой частоты.

– Если только, – тихо вмешался Юсуф, – это не было совсем случайным.

Все повернулись к нему.

– Что вы имеете в виду, доктор аль-Фадил? – спросил Штерн, его голос стал заметно напряженнее.

Юсуф помедлил, очевидно взвешивая свои слова.

– Вспомните детали сигналов Харра. Они включали информацию о их нейрокогнитивных структурах и коммуникационных системах. Что, если это не просто описание, а инструкция? Что, если они намеренно передали информацию, позволяющую создать совместимые структуры?

– Вы предполагаете, что они предвидели, что мы разработаем программу обучения во сне? – скептически спросил Ричард.

– Нет, – покачал головой Юсуф. – Я предполагаю, что они передали информацию, которая могла быть использована различными способами, в зависимости от технологического уровня получателя. Наша программа обучения во сне – лишь один из возможных способов её применения.

Ева почувствовала, как по спине пробежал холодок. Если Юсуф прав, это означало, что Харра не просто отправили сообщение – они создали каналы коммуникации, работающие на уровне глубже, чем они могли представить.

– Гермес, – обратилась она к ИИ, – ты участвовал в разработке программы обучения во сне. Использовал ли ты напрямую структуры из сигналов Харра при её создании?

Сфера Гермеса пульсировала несколько секунд, прежде чем ответить.

– Да, доктор Новак. Паттерны, обнаруженные в сигналах Харра, были интегрированы в алгоритмы нейромодуляции. Это было логичным решением для оптимизации процесса обучения их коммуникационным структурам.

В комнате повисла тяжелая тишина. Импликации были огромными и потенциально тревожными.

– Полковник, – наконец сказал Штерн, обращаясь к самому себе с военной формальностью, что он делал только в моменты крайнего напряжения, – я считаю необходимым приостановить программу обучения во сне до полного анализа возможных рисков.

– Согласен, – кивнул Ричард. – Безопасность экипажа должна быть приоритетом.

– Но мы упустим бесценную возможность! – воскликнул Фернандо. – Если мы действительно установили некую форму контакта с Харра, разве не это было целью нашей миссии?

– Цель нашей миссии – установить контакт в контролируемых условиях, – твердо ответил Штерн. – Не быть объектами неизвестного воздействия без нашего сознательного согласия.

Ева понимала его точку зрения, но не могла не чувствовать разочарования. Они были так близки к прорыву в понимании инопланетного разума – и теперь должны были остановиться.

– Я предлагаю компромисс, – сказала Анна, её голос был спокойным и рассудительным. – Мы не прекращаем программу полностью, но модифицируем её, исключая элементы, напрямую основанные на паттернах Харра, и усиливаем мониторинг когнитивных функций во время сна. Это позволит нам продолжить обучение, минимизируя потенциальные риски.

Штерн обдумал предложение.

– Это разумный подход. Доктор аль-Фадил, вы можете внести такие модификации?

Юсуф кивнул, хотя его лицо выражало явное разочарование.

– Могу. Но это значительно снизит эффективность обучения.

– Безопасность важнее эффективности, – отрезал Штерн.

Ева внезапно поняла, что Юсуф, возможно, был не просто разочарован научной осторожностью – он действительно хотел продолжать эксперименты с квантовой коммуникацией Харра. Это открытие беспокоило её. Юсуф всегда был осторожным ученым, щепетильно относящимся к этическим аспектам своей работы с ИИ. Что изменилось?

– Есть еще один аспект, который мы должны обсудить, – сказала Чжао Линь. – Если программа обучения действительно создала квантово-резонансные структуры в нашем мозге, эти структуры уже существуют, независимо от продолжения программы. Мы уже… изменились.

Её слова повисли в воздухе, вызывая дискомфорт у всех присутствующих. Ева задумалась – насколько глубоко изменились их мозги за эти годы под воздействием программы?