Голоса иных миров - Эдуард Сероусов

Чжао кивнула.

– Как физик, я привыкла к странностям квантовой механики, к парадоксам теории относительности. Но реальность Харра, их способ существования и коммуникации, кажется, бросает вызов даже этим фундаментальным теориям. Я жажду новых данных, новых наблюдений, которые могли бы помочь нам создать более полную картину вселенной.

Фернандо, обычно такой словоохотливый, говорил тихо и задумчиво.

– Я всегда изучал жизнь – её разнообразие, её адаптивность, её красоту. На Земле мы видели миллионы видов, каждый со своими уникальными способами существования. Но все они разделяют общую историю, общую биохимию, общую планету. Харра представляют нечто совершенно иное – жизнь, эволюционировавшую в другом мире, по другим правилам. Я… я не могу дождаться, чтобы увидеть их, изучить их, понять, как они функционируют.

Анна была более сдержанной.

– Как психолог, я интересуюсь не только их сознанием, но и тем, как контакт с ними влияет на наше собственное. Мы уже видим изменения в нас самих – в наших нейронных структурах, в наших когнитивных процессах, в нашем поведении. Это уникальная возможность изучить пластичность человеческого разума, его способность адаптироваться к радикально новым концепциям и перспективам.

Юсуф долго молчал, прежде чем заговорить.

– Я создал Гермеса, чтобы помочь нам понять Харра. Но теперь я вижу, что это может быть двусторонний процесс. Не только мы изучаем их, но и они, возможно, изучают нас. Не через прямое наблюдение, а через… взаимодействие на квантовом уровне, через обмен паттернами, через создание общего пространства понимания. Я верю, что этот обмен может привести к эволюции – не только нашего понимания, но и самого понятия интеллекта.

Наконец, все взгляды обратились к Еве. Она смотрела на звезды, пытаясь облечь в слова сложные чувства, бурлившие внутри неё.

– Язык – это больше, чем средство коммуникации, – медленно начала она. – Это способ структурирования реальности, способ существования в мире. Когда мы изучаем новый язык, мы не просто учим новые слова для старых понятий. Мы учимся видеть мир по-новому, думать по-новому. То, что мы начинаем понимать из сигналов Харра, это не просто другой язык – это другая реальность. Другой способ быть. И это… это пугает меня и восхищает одновременно.

Она сделала паузу, собираясь с мыслями.

– Я боюсь, что мы не сможем по-настоящему понять их без фундаментальной трансформации себя. И я не уверена, готовы ли мы к этому. Готова ли я к этому. Но в то же время, разве не в этом суть исследования? Не просто наблюдать, а участвовать, меняться, становиться чем-то новым?

Штерн кивнул, его лицо было задумчивым.

– Спасибо всем. Ваши перспективы… дают пищу для размышлений. Как ваш командир, я должен балансировать между поощрением вашего научного любопытства и обеспечением безопасности миссии. Это не всегда простая задача. Но я верю в вас, в ваш профессионализм, в вашу преданность не только науке, но и друг другу.

Он посмотрел на звезды, одна из которых – хотя они еще не могли её различить среди тысяч других – была HD 40307, их целью.

– Завтра мы снова погрузимся в долгий сон. Когда мы проснемся, будем еще ближе к ответам на вопросы, которые задаем себе сегодня. До тех пор, я желаю вам спокойных снов и ясных мыслей.

С этими словами неформальная встреча завершилась. Члены экипажа разошлись, чтобы завершить последние приготовления перед гибернацией. Ева задержалась в обзорном куполе, глядя на звезды. Где-то там был мир Харра, с его странными коралловыми структурами, с его коллективным разумом, с его квантовыми коммуникационными системами. Мир, который они пытались понять через искаженное зеркало человеческого восприятия.

«Граница между тобой и не-тобой – иллюзия, созданная ограниченностью восприятия». Эти слова из её сна снова зазвучали в её голове. Возможно, именно это и было ключом к пониманию Харра – признание того, что разделение между разумами, между сознаниями, не так фиксировано, как мы привыкли думать.

С этой мыслью Ева отправилась в свою каюту, готовиться к трем годам сна и, возможно, к новым снам, новым встречам с неизвестным, новым трансформациям своего сознания.

Глава 5: Восхождение Гермеса

Ева проснулась от резкого толчка. Корабль дрожал, приборы мигали красным, звучала тревожная сирена.

– Внимание, экипаж «Тесея»! – голос Гермеса звучал громче и четче, чем обычно. – Зафиксирован неожиданный радиационный всплеск. Автоматические системы активировали экстренное пробуждение. Пожалуйста, сохраняйте спокойствие.

Ева попыталась сесть, но её тело, всё еще частично парализованное химическими веществами гибернации, не слушалось. Она могла только моргать и слабо шевелить пальцами.

– Не пытайтесь двигаться, – продолжал Гермес. – Ваши тела не готовы к резкому пробуждению. Медицинские дроны введут стимуляторы для ускорения процесса. Ситуация под контролем.

Ева почувствовала укол в шею – медицинский дрон ввел что-то в её вену. Почти мгновенно она ощутила прилив энергии, туман в голове начал рассеиваться, конечности стали более послушными.

– Что происходит? – хрипло спросила она, с трудом поворачивая голову, чтобы видеть остальных членов экипажа, также получающих инъекции от дронов.

– В 03:47 по корабельному времени детекторы зафиксировали мощный выброс радиации – предположительно от удаленной сверхновой, – объяснил Гермес. – Основные защитные системы корабля активировались и минимизировали повреждения, но несколько подсистем вышли из строя, включая регуляторы гибернационных капсул. Я принял решение об экстренном пробуждении экипажа для ручного управления ремонтными работами.

Штерн, чье тело, казалось, быстрее других реагировало на стимуляторы, уже пытался встать.

– Доклад о повреждениях, – потребовал он, его голос был удивительно твердым для человека, только что вышедшего из трехлетней гибернации.

– Повреждены внешние сенсорные массивы, системы дальней связи, и три из шести основных регуляторов энергии, – отчеканил Гермес. – Также наблюдаются флуктуации в системах жизнеобеспечения, но они остаются в пределах безопасных параметров. Критических повреждений нет, но требуется немедленный ремонт для предотвращения каскадного сбоя.

– Сколько времени мы были в гибернации? – спросила Ева, уже успешнее борясь с неповоротливостью своего тела.

– Один год, семь месяцев и двадцать три дня, – ответил Гермес. – Менее 60% запланированного цикла.

Это означало, что они находились примерно в середине своего одиннадцатилетнего путешествия, в самом центре пустоты между Солнечной системой и HD 40307. Далеко от любой возможной помощи, полностью зависимые от собственных ресурсов и навыков.

Следующие часы прошли в интенсивной работе. По мере того как действие стимуляторов усиливалось, члены экипажа восстанавливали контроль над своими телами и приступали к своим обязанностям. Штерн координировал усилия по ремонту, Чжао работала над восстановлением энергетических систем, Фернандо проверял биологические