Бес лести предан - Элиот Лилит

Уже на подъезде к истоку Петя не выдержал:

– А поручение-то какое?

Алексей хотел огрызнуться, потом махнул рукой.

– Хочу, чтобы у великого князя Константина было на одного расторопного артиллериста больше.

Петя подозрительно прищурился, но ответить не успел – они выехали к войскам. Здешними артиллеристами командовал генерал-майор Апрелев: тоже гатчинец, они даже неплохо ладили. К нему Алексей, оставив лошадей, и подвел Петю.

– Федор Иванович, возьмите еще одного подпоручика.

Апрелев удивился, но вопросов задавать не стал. Алексей зашагал дальше, к расхаживающему вдоль линии войск Константину. Тот вскинул голову:

– Что? Новые приказы?

– Нет. Проверяю, все ли в порядке.

– Разумеется, в порядке! – ощетинился Константин.

Следующий за ним Курута виновато улыбнулся, но сегодня Алексей не винил великого князя за грубость – у всех нервы на пределе. Пошел дальше, туда, где рядом с артиллеристами расположились бесогонки Нелидовой. Он знал, что ее полк разросся, но впервые увидел всех в одном месте. Больше сотни девушек стояли плотными черно-белыми рядами, держа руки на эфесах шпаг.

– Ах, ваше превосходительство, – Нелидова приветствовала его весело, но без прежнего блеска в глазах. Черно-белый плащ трепетал на ветру, метя подолом снег. – Как находите обстановку на флангах?

– Прилично, – буркнул Алексей.

Но оба знали, какая сумятица начнется, когда прорвутся первые разломные бесы. В памяти живо стояла битва с ущельным монстром, в которой они не сохранили и половины своих солдат.

– Я вас забыла поздравить со своевременным выздоровлением. Поздравляю, очень рада, что не пришлось вас хоронить.

«До поры».

Алексей молча кивнул.

– Это ваш брат там?

– Да. Петр.

– Совсем на вас не похож – больно живенький.

– Молодой еще. – Он помялся. Выдохнул: – Екатерина Ивановна, я хотел вас просить. Понимаю, что в гуще битвы не до того, но если… если как-то получится…

Нелидова рассмеялась.

– А все-таки вы живой человек, – она коснулась его плеча маленькой смуглой ладонью. – Конечно, я постараюсь за ним присмотреть.

Алексей не успел поблагодарить – раздался стук копыт, и из зазора меж домами показались еще две бесогонки на взмыленных измученных лошадях.

– А, вот и вы! – замахала Нелидова. – Становитесь в строй. А вы езжайте, Алексей Андреевич, наверняка у вас полно работы.

Ему бы спросить, кто вдруг назначил ее главной, но почему-то не хотелось. Хотелось улыбнуться.

Все внутри требовало пуститься в галоп, чтобы поскорее осмотреть отряд Александра и вернуться к его величеству, но Алексей ехал медленно, тщательно пересчитывая людей и орудия. Он снова обогнал ползущий разлом, миновал Дворцовую площадь, пересек Неву и оказался на Васильевском острове.

Над отрядом Александра царило смиренное безмолвие. Адам Чарторыйский, хотя был адъютантом цесаревича, стоял от него на другой стороне улицы, сомкнув губы в тугую черту. Александр, укутанный тенью нависшего над улицей облупленного домишки, обхватил себя руками, точно не мог вынести студеного ветра, по-прежнему увязая в молчаливом ступоре. Замершие на почтительном расстоянии офицеры неуверенно переглядывались. Простые солдаты тоже беспокойно переминались с ноги на ногу. Только держащихся особняком мальтийских рыцарей не затронул упаднический настрой цесаревича: руки на гардах старомодных мечей, перья на шляпах воинственно топорщатся.

Алексей соскочил с лошади и подошел к Чарторыйскому. Кивнул на Александра:

– Всю ночь такой?

В сумраке ночи большие черные глаза Чарторыйского казались Алексею отражением собственных.

– У многих сейчас… недостаток веры.

Еще бы – когда главнокомандующий в таком состоянии… Алексей начинал опасаться худшего.

– Как вы думаете, – снова обратился он к хмурому поляку, – когда дойдет до дела, он справится?

Чарторыйский ответил долгим взглядом. Боевого опыта ему хватало, должен был отличать простую нерешительность от настоящего ступора, способного сковать солдат еще до начала боя. Но Алексей знал, как тяжело отвечать на такие вопросы, когда речь идет о друге. Чарторыйский всегда казался ему невыносимо высокомерным, с этой его отрешенно-задумчивой миной, безразличными ответами и манерой смотреть сквозь собеседника. Но сегодня тот не выглядел ни напыщенным, ни демонстративно скучающим. Только чертовски усталым.

– Поговорите с ним, генерал, и сами рассудите.

– Поговорю, – но Алексей не отошел. – Вам доводилось командовать большими отрядами?

Чарторыйский помедлил.

– Доводилось.

Почти наверняка, когда участвовал в польском восстании против их Империи. Но сейчас это неважно.

– Если цесаревич растеряется, вы примете командование. Его высочество должен закрыть разлом – это его единственная настоящая задача.

Чарторыйский кивнул. Алексей зашагал дальше.

Александр даже не заметил, как он подошел.

– Ваше высочество? Ваше высочество!

Вздрогнул, поднял голову. Голубые глаза, полные мерзлого ужаса, до того напомнили Алексею последние мгновения императрицы, что волосы на загривке дыбом встали.

– Да придите же вы в себя! – прошипел он, злясь больше на себя, чем на Александра. – На вас все ваши люди смотрят.

– Пусть смотрят. Может, поймут, что дезертировать никогда не поздно… – Александр прерывисто вздохнул и закрыл лицо рукой. – Какой же я идиот… Я не должен был запрещать Константину ехать. Я должен был сказать отцу… Господи, надеюсь, они останутся…

Алексей едва разбирал его бессвязное бормотание, да и не хотел вслушиваться. Он наклонился и прорычал Александру в самое ухо:

– Александр Павлович, возьмите себя в руки! Может, наши шансы невелики, но без вас мы точно обречены.

– Ты… Ты не понимаешь. Ты даже не представляешь, что там, на Изнанке.

– Я не представляю? – опешил Алексей. – Я там был! Я видел эту проклятую тварину размером с корабль. Вот только я верю, что его величество с ней расправится.

Александр замотал головой.

– Нет, это не все. Там… Там…

В Гатчине Алексею стоило большого труда не бросаться утешать Александра по первому зову испуганных глаз или задрожавшей нижней губы. Сейчас – хотелось как следует встряхнуть.

– Кто великому князю Константину все эти красивые слова про долг говорил? – отчеканил он жестко, будто выговор солдату делал. – Кто мечтал доказать его величеству, что воинский мундир вам так же впору, как придворное платье? Сами говорили, вас назвали защитником, чтобы свой народ защищали. Что в этом ваши смысл жизни, великое предназначение и что там еще. Люди хотят в вас верить, так дайте им, в кого верить! Поверьте в себя сами.

На губах Александра прорезалась мертвенная улыбка.

– Сложно верить в то, чего не существует.

Рехнулся он, что ли, со страха?

– Ну так поверьте в вашего отца, – раздраженно выдохнул Алексей. – Или в брата. Да хоть в меня, если вам от этого полегчает.

– В тебя? – казалось, Александр вот-вот рассмеется. Или разрыдается. – А знаешь, в тебя я, может, в самом деле готов поверить.

Уже что-то.

Алексей крепко сжал его плечо.

– Так поверьте. Я буду ждать