Бес лести предан - Элиот Лилит

Тем временем огонь под стенами дворца запылал еще ярче. Алексей будто снова оказался в охваченном пожаром театре, только дыхание этого пламени было холодным. Он никогда не видел, чтобы царский огонь полыхал так яростно. Разве что на Изнанке, когда Александр потерял контроль над своими силами, однако здесь эти вспышки были подчинены строгому ритму. Алексей шагнул в ту сторону, но Герман поймал его за локоть.

– Не суйся туда! Он и тебя выжжет и не заметит!

Подлетавшие к императору бесы сыпались хлопьями пепла. Алексей легко мог представить, как его постигает та же участь.

– Он их притягивает, – буркнул Герман. – Со всей округи, пытается отвлечь часть натиска от великих князей. А, вот и подкрепление!

Сперва Алексей увидел только две белые вспышки. Потом разглядел поредевший отряд бесогонок, приближающийся к краю площади. У некоторых посшибало маски, но едва ли в этих искаженных, перемазанных сажей лицах можно было узнать красавиц императорского двора. Нелидова первая прокладывала дорогу. Темные волосы разлетались беспорядочной волной, но ее не пугал ни натиск морозного ветра, ни – бесов. Константин и его люди были где-то позади, но Алексей видел, что полоса, поделившая небо на голубое и розовое, приближается к ним.

– Иди за цесаревичем! – крикнул Герман. – Тут и без тебя справятся, а если он там застрянет…

Не дослушав, Алексей бросился к набережной.

С трудом сохраняя равновесие на неустойчивом наводном мосту, Александр удерживал в сияющей руке края разлома. Редкие выстрелы прочерчивали круживших над мостом бесов красными штрихами. Кто-то махал шпагами, а в двух шагах позади цесаревича Алексей разглядел и Чарторыйского – его всегда бесстрастное лицо сейчас было перекошено от напряжения. Чарторыйский выбрал одновременно самое горячее и самое безопасное место – не только рука, но и все тело Александра вспыхивало от соприкосновений с бесами, испепеляя черных тварей вокруг.

Алексей хотел броситься на выручку, но не осмеливался – мост и так, казалось, вот-вот развалится. Столпившиеся на другом берегу мальтийцы считали так же. Они потрясали мечами, срывая с клинков призрачные кресты, повторявшие форму оружия. Эти острые призраки разили кишащих в воздухе тварей не хуже самих мечей, но у Алексея не было времени ломать голову над загадками древнего ордена. Он метнулся к началу деревянного моста и бросил гневный клич, слышный лишь темным тварям. Часть стаи, роившаяся вокруг Александра, рванулась к нему. Алексей выставил шпагу, встречая их угрюмой яростью.

Существовала ли жизнь до этого сражения? Оно тянулось так долго, что Алексей уже сомневался. Отбиваясь от нахлынувших тварей, он пытался разглядеть в прогалинах черного водоворота Александра. Тот двигался к нему, но как же медленно… Ну почему эта река такая широкая?!

Изворотливый бес шмыгнул ему под кожу. Потом еще один. Алексею показалось, он вот-вот взорвется черным пламенем, но вдруг над самой головой вспыхнул белый огонь. Серебристый полумесяц пронесся серпом, стирая с воздуха пятна гнили. Александр стоял перед ним, задыхаясь и до крови кусая губы. Алексей протянул руку и вытащил его на набережную.

Плечи Александра ходили ходуном, локоть поднятой руки мотало из стороны в сторону, но ладонь плотно лежала на скрепляемой трещине. Алексей собрал волю в кулак и оттолкнул слетавшихся к ним бесов.

– Держитесь, вы почти у цели!

Александр кивнул, но Алексей не знал, понял ли он хоть слово. Брел цесаревич словно пьяный, даже шпагой уже не махал, оставив бесов на Алексея и подскочившего Чарторыйского.

Увидев, что путь свободен, часть солдат опасливо ступила на хлипкую деревянную переправу. Другие в сопровождении мальтийцев повернули к более надежному мосту.

Перед ними снова вырос Зимний дворец. Оставив Александра на попечении Чарторыйского, Алексей бросился назад, в гущу схватки. На другой стороне площади он разглядел багровое лицо Константина – великий князь пытался продолжить путь к центру разлома, но не мог прорваться сквозь кипучее море тьмы. Однако самое страшное было впереди.

Разлом, ужатый почти до размеров площади, снова вспыхнул обжигающим светом. Запульсировал, горячо и гулко. Перед глазами замелькали алые вспышки – видели их все или только он? Все раздвоилось. Вот он с ужасом смотрит на замершего напротив разлома императора и клубящуюся перед ним тьму, а вот – несется куда-то под алыми небесами в царстве костей и песка, изгибая длинную шею, разевая пасть в беззвучном, сотрясающем мироздания реве. Ноги подогнулись, глаза застлала черная пелена. А бесы смеялись, и смеялись, и смеялись у него в ушах. Ему показалось, он слышит насмешливый голос: «Ну что же ты? Ну что же ты? Ну что же ты?» Тьма, которую он отверг, рвалась наружу, а вместе с ней – весь ужас беспредельного могущества, вся гниль необузданной силы, считавшей себя вправе сокрушить любого, кто встанет на пути.

– О господи, – пролепетал Александр у него за спиной.

Алексей обернулся. Александр позабыл о разломе и, будто зачарованный, шагал вперед, вглядываясь в черную бездну. Тень Зимнего дворца серой вуалью накрыла половину его лица, расчертив пополам, как древнегреческую маску. Только обе половины изображали одну эмоцию: первобытный трепет жертвы перед хищником.

– Куда ты?! – хотел рявкнуть Алексей.

Вопрос застыл у него на губах.

Из разлома показалась огромная треугольная морда. За ней – шея толщиной с дуб. Бугристое туловище, над которым черными парусами нависли перепончатые крылья.

Все замерло: люди, бесы, пушки. Даже облака в небе застыли. И только двое еще двигались: продирающееся сквозь разлом исчадие ада и император, полы мундиры которого развевались на ветру. Перед лезущим наружу монстром он, и без того невысокий, казался меньше ребенка. Алексей хотел крикнуть: «Бегите!» – но язык примерз к небу. Он не мог говорить. Он не мог двигаться. Мог только смотреть на черное чудище и стоящего у него на пути маленького человека.

«Нет! – заколотилось в мозгу. – Нет, нет, нет…»

Это невозможно, оно слишком огромное! Даже будь у них десятки тысяч солдат, Алексей не поручился бы за победу. Как один человек может выстоять перед безжалостной стихией? Как его величество может просто стоять?

«Я не воюю с ветром, – прозвучало в голове Алексея. – Я воюю с ураганом».

Всю жизнь встречавший вокруг лишь презрение и безразличие, сейчас император стоял гордо и непреклонно. По-прежнему – болезненно светлый, по-прежнему – невыносимо одинокий.

Время снова понеслось вперед. Тварь расправила необъятные крылья и рванулась вперед. Бесы вокруг взвились черным хороводом. Грянул залп пушек, в воздухе засвистели ядра. Одно пронеслось у Алексея над головой, пролетело прямо над Александром и врезалось в стену дворца, с треском проломив окно и взорвав стену градом щебня.

Император