Фарфор Ее Величества - Максим Андреевич Далин

И эти двое подняли меня под локти и потащили под крышу. Знаменитая дисциплина и субординация фарфоровых диверсантов в действии.

— Эй, — попытался возмутиться я. — Я сам.

— Не бери в голову, ваш-бродь, — сказал Сэлди. — Ты сегодня уже много чего сам.

Они волокли меня, как раненого с поля боя, а у меня не было сил отбиваться. Мне ужасно хотелось прилечь, хоть на десять минут… но в высоком зале перед лестницей я увидел огромное зеркало, еле заметно мерцающее золотистым светом в полумраке, — и мои мысли тут же приняли другое направление.

— Парни, — сказал я, — ну серьёзно, опустите, мне надо…

Они оценили, в какую сторону я дёрнулся, и переглянулись.

— Очень надо, — сказал я. — Не знаю, когда ещё удастся. В смысле — пройти сквозь зеркало… домой. Хоть на полчаса.

Мысль меня как-то встряхнула, помогла выпрямиться.

— Видно, впрямь надо, — сказал Сэлди, и даже без каких-либо гнусных намёков в тоне.

— Леди-рыцарь, — сказал Аклер. — И к гадалке не ходи.

— Посоветоваться, — сказал я, не особенно надеясь, что мне поверят, хоть отчасти это было святой правдой.

Услышать голос Карлы мне было отчаянно нужно. И чтобы она выругала меня на счастье: всем известно, что её «баранище» приносит удачу даже перед совершенно кромешными операциями.

— Иди, ваш-бродь, — сказал Сэлди. — Мы всё справим. Я помню, как идти в принцевы покои. Только дойдёшь ли? Отдохнул бы хоть маленько.

Я не знаю, что станется на коронации, хотел сказать я. Но сказал:

— Я в порядке, парни. Уже в полном порядке.

Я подошёл к зеркалу и приложил к стеклу ладони. Правая рука сразу заныла от холода стекла — но я почти тут же ощутил это упругое тепло изнутри. Наш друг змей, новое божество Зыбких Дорог, шёл на зов.

И божественный светлый покой сошёл на мою душу. Я представил сонную Карлу, встрёпанную, в беленькой ночной кофточке и нижней юбке, Карлу, которая кутается в шаль, и у меня заломило в груди от нежности. У меня к тебе — золотой мост, зазеркальный мост в ледяном нигде… Я набрал в карманы падучих звёзд — загадай желанье любой звезде… У меня к тебе — непростой путь. Так с войны солдаты идут домой. Сбитый ритм стихов — или сбитый пульс, если ты считаешь, что я живой…

Голова змея уже выплывала из зазеркальной тьмы, как вдруг по лестнице загремели сапогами.

— Мессир Клай! — заорал какой-то болван во всю глотку. — Ваше благородие, вас мессир Норфин зовут срочно!

Я убрал руки от стекла.

Моё поразительное везение.

Будь оно всё…

Золотое сияние померкло, и тьма рассеялась, сменившись отражением опостылевшей парадной лестницы Резиденции Владык. А у меня всё немедленно заболело вновь — и все силы, которые как-то сами собой собрались для того, чтобы пройти через зеркало, пропали с концами.

— Какого демона полосатого нужно-то ему? — спросил я безнадёжно.

Парень подбежал. Из псевдогвардейцев-фронтовиков, из верных людей маршала, по нему видно.

— Там у них в покоях из зеркала вывалилось! — выпалил он потрясённо. — Труп или что, не поймёшь. Жуть какая-то.

У меня чуть не сорвалось с языка: «Позовите Индара, хвост вам в зубы!» — но я тут же сообразил, что толку от Индара едва ли будет больше, чем от меня. Разве что — у него руки здоровее… а вот сил он потратил, пожалуй, больше. Так что и ему поспать бы… А, в дым, в прах, в кишки!

И я помотал головой, потёр глаза и вздохнул. Реально помогает, почти как живому.

— Пойдём к маршалу, — сказал я солдатику. А своим: — Идите в покои принца. Тут пустяк, скорее всего… так, проверить только.

И побрёл вверх по лестнице, ненавидя её всей душой. Цеплялся за перила, как дряхлый старик, левой рукой — в правой не был особенно уверен.

— Помочь вам, ваше благородие? — спросил солдатик.

— Доберусь, — сказал я. Не хватало ещё висеть на нём, он мне не настолько свой.

Но ему хотелось быть своим. Он крутился рядом и увлечённо рассказывал новости: горело у человека во всех местах.

— Как вы ушли Нагберта допрашивать, так мессир маршал и подняли всех по тревоге, — сообщил он ужасно воодушевлённо. — Сказали, что надо быть начеку на всякий случай. А упыри даже не дёрнулись, пришипились и сидели. А мессир маршал вызвали его превосходительство Тарла, а тот везде сейчас своих людей поставил… на всякий случай опять-таки. Приглядывать за упырями. И Гилора приказал посадить под арест.

— Молодцы, — сказал я. — И маршал, и Тарл. А особисты Нагберта где?

— Их сейчас уже везде наши сменили, — сказал солдат. — Они в кардегардии сидят, вроде как тоже арестованные. А ещё мессир маршал вот пять минут назад велели арестовать всех упырей, что остались, не разбежались. Штабных тоже. На всякий случай. Правда, осталось мало… штабных четверо, упырей человек пять и леди с детьми, злая. Сперва орала, теперь успокоилась, видно.

Олия уцелела, подумал я. Надо же. Везучая. И дети её тоже. Большая удача. Стервозная, визгливая, истеричка, но поступила умнее, чем Лисса и Люнгера. С чутьём, наверное.

А уцелевшие чернокнижники — не из самых крутых, ясно, раз не смылись — не полезли на рожон. Надеются уцелеть и впредь… ну, гарантий им в такое время никто не даст.

А Норфин, похоже, всё это время ждал, когда будет можно… на всякий случай… И действовать начал моментально. Что ж, дельно.

Так, размышляя, я потихоньку дотащил себя до апартаментов маршала. На площадке лестницы часы в венке бронзовых цветов, которые держали две бронзовые эльфы в человеческий рост, нежно прозвенели три четверти пятого, в окна тёк серый рассвет… а в Резиденции Владык уже стояла бодрость несказанная и деловая суета.

Как в полдень.

Норфин успел привести себя в порядок, оказался выбрит, в мундире, зол и, пожалуй, весел. Вся его команда фронтовых генералов, — и Тарл, и его товарищи — бодрая, деловитая и такая же злая и радостная, занималась делом: они снова брали под контроль Резиденцию и, видимо, город. Что бы у них там ни вывалилось из зеркала, настроения оно им особенно не испортило.

— Я понимаю, старина, что вам поспать бы, — сказал Норфин несколько даже виновато. — Но что ж ты будешь делать, когда все наличные специалисты — либо упыри, либо фарфор…

— Ладно, — сказал я. — Неважно. Что там у вас вывалилось?

Зеркало оказалось в большой гостиной, настолько уютной, насколько вообще можно представить себе уютные покои в перелесском королевском замке. Отличное, высокое, почти от пола и выше человеческого роста, в вычурной бронзовой раме, как здесь любят — нормальное рабочее