Всё об Орсинии - Урсула К. Ле Гуин

– А почему бы, собственно, Лауре и не уехать из Малафрены? Между прочим, это я всегда хотела здесь остаться. А ей как раз всегда хотелось уехать, повидать мир. Ее дом будет там, где ее любимый.

Итале помолчал, потом воскликнул:

– Но он же не может сейчас уехать! Его ведь сразу арестуют на границе.

– А может, и не арестуют – особенно если он поедет в сопровождении жены и под другой фамилией, – вкрадчивым тоном заметила Пьера, сильно удивив этим Итале.

– Так вы с Лаурой все это уже обсудили?

– Ну, не это… На эту тему мы с ней практически вообще не говорили. Я знаю только, что она его любит. А почему бы им просто не остаться здесь? Если они сами захотят, разумеется. Например, у нас в старом флигеле никто не живет. Я, кстати, давно хотела привести его в порядок. К тому же Франческо, безусловно, способен принести немалую пользу, занимаясь сельским хозяйством.

– Да, это верно, – смущенно согласился Итале.

– Ты мог бы сделать его своим партнером.

– Партнером?

– Ну да. И если бы кто-то из вас захотел вдруг снова уехать, скажем в Красной, то второй мог бы остаться и управлять поместьем.

– Пожалуй…

– А поскольку наш флигель давно пустует, они могли бы жить там. Я была бы рада, если бы в этом домике вновь появилась жизнь и кто-то о нем заботился.

– Погоди-ка минутку, – сказал Итале и тут же быстро заговорил сам: – Все это представляется вполне возможным и осуществимым, но ты, должно быть… немало думала об этом?

– Конечно!

Голос у нее вдруг дрогнул. Он внимательно посмотрел на нее; он был просто потрясен, хотя лицо его оставалось мрачным и каким-то застывшим.

– Я тоже кое о чем хотела тебя спросить… – промолвила Пьера и умолкла: она чувствовала, что из-за попыток все время держать себя в руках голос ее звучит чересчур пронзительно.

Итале ободряюще кивнул, готовясь слушать, но она заговорила далеко не сразу.

– Знаешь, всему этому есть так много причин… Привычка. Земли, расположенные по соседству. Ну и так далее… По-моему, взрослые обсуждали эту тему, когда мы еще были детьми. Люди всегда так делают. Извини, что я так отвратительно разговаривала с тобой тогда, в тот зимний вечер. Это было ужасно глупо! Вообще-то, я просто пыталась высказать тебе то же самое, что скажу сейчас, но не сумела. Наши близкие думают и будут продолжать думать, что мы с тобой… что мы могли бы пожениться. Да только они ошибаются! И именно это, по-моему, мешает нам быть друзьями. – Тоненький напряженный голосок дрожал все сильнее, напоминая рябь, бегущую по воде, однако звучал по-прежнему чисто. – А я бы очень хотела быть тебе другом, Итале!

– Ты и так мой друг, – почти прошептал он; но сердце его говорило иное: ты – мой дом, моя родина; ты – мое странствие и его конец; о тебе – все мои заботы, и рядом с тобой так хорошо отдохнуть после долгой дороги.

– Хорошо, – сказала она и наконец перевела дыхание. Некоторое время оба молчали, сидя на траве в лучах жаркого полуденного солнца. – Но ты ведь когда-нибудь захочешь туда вернуться?

– Когда смогу.

– Хорошо, – сказала она и вдруг улыбнулась. – Я просто не была уверена…

– Так ты оставишь у себя «Новую жизнь»?

– Я же извинилась! – сердито напомнила она.

– Сюда, поднимайтесь сюда, граф Орлант! – послышался в соснах на берегу голос Лауры.

– Ты должна оставить ее у себя! – настойчиво повторил Итале. – Я ведь не понимал, почему уехал отсюда, пока не вернулся: мне необходимо было вернуться, чтобы понять, что снова придется уехать, что я еще и не начинал ее, эту новую жизнь. Что я только ее начинаю. Так, видно, и умру, начиная, но не начав. Ну что, сохранишь эту книгу для меня, Пьера?

– Вот они где! – возвестил Санджусто, появляясь на тропе.

Несколько секунд Пьера смотрела Итале прямо в глаза, потом неловко вскочила и двинулась навстречу остальным.

– Ну и ну! – сказал граф Орлант, тяжело поднимаясь на площадку у водопада. – Вот это прогулка! Здравствуй, дочка!

– Вам пришлось на веслах идти? Вы так долго плыли!

– Да уж, пришлось. Мы с Лаурой очень старались, но все равно за господином Санджусто не успевали и плавали по кругу.

– А я думала, вы спрячетесь от жары в пещеру, – сказала Лаура. – Здесь так жарко! Прямо лето!

– Съешь яблочко, у тебя все лицо малиновое, – сказал Санджусто, роясь в корзине с припасами.

– Как это мило с твоей стороны! С удовольствием съем! Мы завтракать прямо сейчас будем?

– Да, – сказал Итале. – И как следует!

– А я сперва хочу осмотреть пещеры, – заявил Санджусто, мощно потягиваясь, разминая свои сильные руки и с восторгом оглядываясь вокруг.

– Тогда дай и мне яблоко, fratello mio[54].

– Подкрепите его вином, освежите его яблоком[55], – сказал граф Орлант. – Так что, вы пойдете в пещеры?

– А вы разве не с нами, граф?

– Нет уж! Я хочу наконец посидеть спокойно. Пещеры, водопады и все такое прочее – это для молодых. А мне предоставьте возможность с удовольствием позавтракать в одиночестве. Ступайте же! Или вы боитесь, что я все съем?

– Ладно, мы через полчаса вернемся.

– Надень шляпу, если будешь сидеть на солнце, папа!

– Оставьте нам все же хотя бы несколько костей и обрезков, граф!

– Идите же, идите!

Песни

Народная песня провинции Монтайна

Перевод Е. Доброхотовой-Майковой

Света, что с неба струится,

Шире и шире волна.

О, не жена, не девица,

    Отчего ты идешь одна?

Дальше, чем птица небесная,

Чем гора, что на солнце видна,

Иду, не мать, не невеста я,

    Одна, одна, одна.

Красны ягоды (провинция Монтайна)

Rosce pevenne su para atonay

    dor amore dor tu amor

Kurule canta na foskaye silvay

    dor amore a matine

Grige a scender atonay umor

    dor amore dor tu amor

Kor miye kassate a kasser ankor

    dor amore a matine

Стены Ракавы (провинция Полана)

Na Rákava sui altiy muriy

amor miye lassava.

Voliya tornare na Rákava

ove no ten klava.

O muriy Rákavay,

uvi tuya klava?

Рассказы