Простые истины - Андрей Александрович Васильев

и все остальное, что юноша тут увидел, показалось ему детскими играми. Настоящий страх — вот он, перед ним. Когда-то вот это существо, может, своими собственными руками, может, чужими, умертвило молодую девчонку лишь ради того, чтобы забрать себе ее красоту, а он теперь вместо того, чтобы за убийство человека отомстить, должен улыбку на лицо натягивать.

Плюс это просто смотрелось жутко. Гули и так совсем не красавцы, а та, кто пряталась за лицом мертвеца, наверняка выглядит ужаснее любого из них. Откуда пришло это знание к Олегу, он и сам бы не смог ответить. Просто знал, что все именно так — и точка.

И — глаза! Боги, какие же страшные у Джумы были глаза! Какая же леденящая ненависть ко всему живому в них присутствовала…

— Возьми. — Королева протянула к нему правую руку и разжала кулак. На черной, изъеденной язвами ладони лежал массивный золотой перстень с зеленым прозрачным камнем в навершии. — Благодарю за твои мысли и твой поступок.

— Щедрый дар, — стараясь, чтобы его слова звучали максимально искренне, ответил Олег и, переборов себя, забрал украшение с ее ладони. — Это большая честь.

— Мне тоже кое-что причитается, — подал голос Францев, который, похоже, понимал, что творится в душе у подчиненного. — Как, могу рассчитывать на обещанное?

— Если я даю слово, то его держу, — ответила с достоинством Джума и велела двум слугам, стоящим рядом с ее троном: — Приведите эту сволочь.

Речь, как оказалось, шла том самом гуле в драном кожаном пальто и галстуке, с которым Олег свел знакомство в самом начале своей работы в отделе.

— Королева, — промычал тот, когда его бросили на пол близ ног Джумы. — Вс-с-се он! Не я!

— Кто — он? — мигом подхватился Францев и подошел к нему. — Говори, и я заступлюсь за тебя перед милостивой Джумой. Но расскажи мне все — от и до.

— С-с-старик, — выдавливал из себя гуль. — Он приш-ш-шел. Он сказал — делайте, и вс-се будет наш-ше.

— Какой старик? — потеребил его за плечо Аркадий Николаевич. — Может, имя знаешь? Хотя бы как он выглядел, помнишь?

— С-с-старик, — повторила нежить. — Бороды нет. Добрый! Мяса принес!

— Очень содержательно, — усмехнулась Джума. — Но извини, Аркадий Николаевич, мои слуги, даже лучшие из них, не мастера длинных бесед.

— Пахнет не как все, — вдруг добавил обладатель плаща. — По-другому. Как человек, но не как человек.

— А шрам у него был? — вдруг спросил у него Францев и коснулся пальцем своего виска. — Изогнутый такой? Не сильно большой.

— Бы-ы-ыл, — ощерился гуль. Как видно, данный оскал означал у него улыбку. — Был! Здес-с-сь!

— Ясно, — потер ладони Францев. — Как он на тебя вышел? Не просто же так пришел в ваши тоннели и сказал: «Вот и я!»

— Приш-ш-шел, — покивал, похоже, окончательно сломавшийся гуль. — Сказ-з-зал! Знал, где нас искать. Где мы обычно. Они не с-согласились. Я — да! Убить их пришлось.

Как Олег понял, речь шла о приятелях обладателя модного пальто, которые по каким-то причинам отказались предавать королеву, за что и умерли. А он взялся за предложенное ему дело, и, если бы не бдительность граждан, то, возможно, на этом троне сидела бы уже не Джума. Плюс умерло бы очень много людей и не меньше гулей. Последних совсем не жалко, а вот первых — невероятно.

Кстати, судя по взгляду королевы, даже заступничество Францева этому гулю помочь уже никак не могло.

— Последнее: так что он тебе обещал? — склонился над допрашиваемым Аркадий Николаевич. — Только честно говори!

— Вла-а-асть, — промычал тот после некоторой паузы. — Свобо-о-оду!

— Ясно, — вздохнул Францев. — Ну, как обещал. Ваше величество, прошу сохранить этому гулю жизнь. Он честно все рассказал, вину свою осознал, потому…

— Я очень уважаю тебя, Аркадий Николаевич, — чуть подалась вперед Джума. — И очень тебе благодарна. Но всему есть предел. Эй вы! Ешьте его! Живьем!

Глава 4

Олега все-таки вырвало, да хорошо так, качественно — со стонами, хрипами, привкусом желчи и четким ощущением, что вот-вот, и нутро через рот наружу полезет.

Нет, он сдержал позывы опорожнить желудок прямо там, в тронной зале, как-то сумел преодолеть обратную дорогу, но после того, как захлопнулась железная дверь, отделяющая подземные тоннели от владений гулей, и в легкие хлынул не самый свежий, но все же чистый воздух, сдержаться не смог.

— Ну-ну, — похлопал юношу по спине начальник. — Ты молодец, Олежка. Если честно, то, когда этого, в плаще, начали рвать на куски, то меня самого чуть не скрутило.

Олег вспомнил, как собратья разделывали орущего благим матом гуля, и его согнул еще один приступ рвоты.

— Н-да, это я зря сказал, — виновато произнес Францев. — Не рассчитал.

— Уф, — разогнулся Олег и вытер рот рукавом джинсовки. — Знал бы…

— То воздержался бы от визита? — глянул на него Аркадий Николаевич.

— Нет, конечно, — выдохнул молодой человек. — Но и сегодня завтракать не стал бы, и вчера ужинать.

— Разумно, — признал начальник. — Хотя толку ноль. Я пробовал, не получается. В данном случае привычка все решает. С каждым разом такие визиты переносятся все проще и проще.

— Наверное. — Олег разжал кулак, глянул на перстень, который так и не убрал в карман, покачал головой, а после сказал: — А вот его — на фиг. Ничего мне от Джумы не надо. Она же с какой-то девчонки кожу сняла, возможно, заживо. Нам пресекать такое требуется, а не подарки брать!

— Стоять! — перехватил его руку, поднятую для замаха, Францев. — Тебе не нужно, отделу пригодится.

— Зачем?

— Затем. — Аркадий Николаевич направил на украшение луч фонарика, а после повертел перед глазами. — Хорошая ведь штука, полезная, возможно — недешевая.

— И что?

— Странный вопрос. Помнишь парочку старичков-антикваров, с которыми я тебя познакомил в конце весны? Отволоку этот презент к ним и продам. Вдруг его делал кто-то из тех мастеров, что они нам тогда перечисляли? Тогда можно неплохие деньги за него получить. Подарки Джумы — это, знаешь ли, всегда лотерея. С равной долей вероятности может попасться и раритет, и новодел какой-то.

— Да?

—