Потерянные под соснами - Владимир Олегович Шалев

В отдалении зазвенел колокольчик. Его звук пробил тонкие стены палатки, и Дафнис вернулся в реальность. Времени было восемь вечера, через час солнце окончательно упадет за горы. Ветер, мягко играя кронами сосен, скинул небольшую шишку на тент палатки. Дафнис перепугался и выскочил наружу. Кругом царило спокойствие июньского вечера.

ИЮЛЬ

Зона

«Солнце уже село, доходил одиннадцатый час ночи. В деревне стояла тёплая летняя тишина. Мягкий ветер бесшумно шелестел длинной осокой и мать-и-мачехой. А в лесу, в том, что за полем, уже гуляла ночная прохлада. Слюдогорка засыпала».

Неизвестный автор.

– Если не брать во внимание местность, то такая зона – это ограниченная область, имеющая некоторые свойства. А если говорить именно про наш феномен, то тут все эти компоненты нужно классифицировать и тщательно документировать.

– Чтобы ликвидировать угрозу для гражданского населения?

– Чтобы ее предугадать и в итоге ликвидировать, да.

– Скажите, профессор, по вашему мнению, какие угрозы несёт данная зона?

– Самое основное – угроза облучения населения ионизирующим излучением, следовательно, распространение лучевой болезни. А за другие возможные угрозы я говорить не ручаюсь, данная область науки совсем не изучена. Иным языком, то, как именно эта зона будет действовать на физическое состояние человека, предугадать практически невозможно. Не говоря уже о воздействии на психическую составляющую человеческого организма. В любом случае, можно предположить лишь то, что последствия такого воздействия будут ужасными.

Из рассекреченного архива СИС (совет имперской сохранности).

– Вы уже целый год исполняете обязанности главного геолога в, как его прозвал народ, «слюдяном заповеднике», и нашей радиостанции очень хочется узнать: каково вам было весь этот год? Но для начала, чтобы слушатели имели общее представление, расскажите нам про «заповедник» и про ваш род деятельности.

– Пфф… Ну, как вы выразились, заповедник этот – зона, оставшаяся нам после техногенной катастрофы радиоактивного характера.

– Что именно за катастрофа произошла?

– Ну… Как бы вам сказать… Территория оказалась непригодной для жизни, и в целом опасной для человеческого существования. Сейчас она частично обнесена металлическим забором по периметру вокруг старого, деревянного.

– Так-так, вы сказали, опасна для человеческого существования, что вы имели в виду?

– Я оговорился, извините: «была опасна», на данный же момент никакой угрозы нет.

– Хорошо, расскажите, что случилось с вашим предшественником,господином Н. Н. На данный момент он числится пропавшим без вести.

– Увы, это не моя зона ответственности, поиском господина Н. Н. занимается Ищущие Собрание, все данные о расследовании у них.

– Хорошо, тогда ответьте ещё на один вопрос: как коллектив отреагировал на пропажу?

– Наша команда работает в таком же режиме, как и прежде.

Из эфира радиостанции «Верблюдогорский Вестник»

После того интервью в зону полезли отчаянные парни, которые на свой страх и риск тащили оттуда всё, что удавалось найти.

До прихода упоминаемого в интервью господина Н. Н., как таковых данных о зоне, поселении и прочем – нет. А вот с момента его становления главным геологом, некоторые факты уже известны.

В те времена штаб учёных был намного больше, да и в целом внимания зоне уделялось больше. Лагерь служил выездной экспедиционной базой ГИИСа – Геологического Исследовательского Института Самоцветинска, и численность поселения летом достигала более шестидесяти человек.

Тогда, на рассвете научной деятельности Империи Коккино, и появился господин Н. Н. Он возглавлял геологическое направление ГИИСа. Н. Н. организовывал студенческие учения в поселении, регулярно присылал научных работников со всех подобных зон Империи, а также лично делал регулярные вылазки в зону. Существовала даже карта зоны, с проложенными маршрутами, стоянками и прочим.

После ухода всеми любимого господина Н. Н., научная деятельность вокруг зоны начала угасать. За двадцать лет штаб сократился более чем вдвое, а институт изменил курс развития, отказавшись от скучной и бесперспективной области. Затем, после распада Империи, ГИИС, как и многие другие учебные заведения, закрылся. Институт выпал из перечня поддерживаемых государством структур и не нашёл нового владельца. Таким образом, на приличное количество лет зона осталась без человеческого внимания. Новую жизнь в нее вдохнула Фотина со своей командой.

Тогда ещё молодой и готовой перевернуть горы Фотине пришлось воссоздать поселение с нуля. Потихоньку она обросла людьми, палатками и знаниями. По сути, Фотина не являлась учёным или геологом. Она вообще по складу ума была гуманитарием. Но, судьба любит интересные повороты, и новый лагерь – это её заслуга.

Однажды два брата, работавших в заново воссозданном ГИИСе, решили съездить на место забытого всеми поселения, о котором в институте ходили легенды. Там они и встретили Фотину с группой «недоучёных», и с того момента стали работать вместе. Братья были старше Фотины, но подчинялись ей беспрекословно – по-другому оказалось невозможно. Они умудрялись жить бок о бок в лесу очень гармонично, хотя Акакий был всегда спокойный как тюлень, а действия Бохуса были подобны взрыву. Их противоположности дополняли друг друга.

Другой член лагеря, Агафон, ещё не достиг восемнадцати лет и был племянником того круглопузого мужчины, что подарил Гермесу волчий клык. Дядя устроил Агафона на кухню, как в детский лагерь. Он хотел, чтобы мальчик научился ручной работе, прежде чем отправится в заграничный институт, изучать экономику.

Сам же дядя Агафона был очень богат и называл себя «неравнодушным». Он регулярно приезжал в поселение и финансировал Фотину. «Неравнодушный» был потомком одного из тех, кого эвакуировали из поражённых деревень. В глубине души мужчина считал причиной своего успеха то, что благодаря эвакуации его родственников, он вырос в городе и сумел в нём развиться. Будучи человеком суеверным, финансируя Фотину он как бы расплачивался с судьбой за достижения. Также, конечно, на него влияла и харизма Фотины. Глава поселения обладала удивительным навыком заставлять людей возле себя верить в то, что только рядом с ней они превосходны и успешны. Как паук заматывает мух в свою паутину, Фотина плела нити многим невидимые, замаскированные под чувства самих жертв.

Исидора и Феодора представляли из себя ни больше, ни меньше – кухонных работниц. В летнее время поселение могло себе позволить содержать их, тем более, нежданные и жданные гости, по примеру Дафниса, появлялись в лагере с периодичной регулярностью.

Ещё одним важным столпом в устройстве поселения был Аристарх. За одиннадцать лет в лагере он качественно перекроил каждый миллиметр. И теперь любой клочок леса не торчал, а рационально выделялся… Или не выделялся, если того не желал Аристарх. Именно его скрупулёзная упорядоченность, порой чрезмерная, удерживала поселение в ежовых рукавицах и не давала тускло прозябать.