Потерянные под соснами - Владимир Олегович Шалев

– Да, есть такое. Не уверен, но у меня есть теория, что зона как бы… запоминает.

– В смысле?

– Сложно это описать, предположим, что зона – это губка, старая и поношенная, а мы вода, и вот мы уходим, выжимаемся из неё, а она всё запоминает. Вообще всё, что в ней было. По такой губке ведь всегда видно, что её когда-то выжимали. Вот и зона помнит, как в ней люди были. Тут с другой стороны горы штольни находятся, в них это ощущение ещё ярче.

– Ты там бывал? – удивлённо спросил Дафнис.

– Раньше, когда меня ещё учил мой наставник, мы здесь всё перешастали.

– А где он сейчас?

– Уехал, оставил всё и больше не возвращался. Странный был поступок. Но не мне судить – Гермес мягко затянулся.

– А каких людей помнит зона, шахтёров и деревенских?

– И их тоже – улыбнулся Гермес – хоть они тогда ещё не в зоне жили, не было ее тогда, поэтому в большинстве других.

Дафнис подумал, что мог это и сам понять, и самую малость покраснел.

– Раньше – продолжал Гермес – до распада Коккино, здесь было много исследователей, геологов и даже вольных сталкеров. Они тут всё излазили вдоль и поперёк.

– Изучали?

– Да, изучали, исследовали. – Гермес выпустил дым тонкой струйкой. – Тогда учёные были с большой буквы, двигалось всё, и зона двигалась. Кругом были открытия, сенсации, жизнь! А после Господина Н. Н. всё на спад пошло. И сейчас мы уже доживаем, а не живём. Кончено Фотина вначале старалась поддерживать движение, развиваться и прочее, но всё конечно… Даже зона.

– А что с этим господином Н. Н?

– А что с ним – растянул фразу погрустневший Гермес – почему "Н. Н.", я понятия не имею, да и не задумывался никогда. А в целом, он исполнял роль Фотины. Только официально, с деньгами и на уровне Империи. Всё это проходило под эгидой ГИИСа, и в духе лозунгов: "светлое учёное будущее" и "да будет дорога исследованиям". Только то был другой ГИИС, а не это подобие, воздвигнутое на костях прошлого. А господин Н. Н., проработав в должности не один десяток лет, пропал. Как говорила тогдашняя общественность – «неожиданно»… Тьфу! Как я знаю, всё там было понятно и ожиданно, он просто исчез в зоне.

– Как это, "просто исчез"?

– В последние месяцы он подолгу оставался в зоне. Знаю, что уходил он с группой, а возвращался один. Я имею в виду, что ребята приплывали, а он оставался и днями находился здесь. Обычно он в сумерках светил фонарём с берега, и они его забирали. Однажды сигнала не было, а спохватились его искать уже на утро. Так и исчез.

– А ты сам что думаешь?

– А что я думаю? Не всех зона принимает, и не каждый сможет бродить по ней вот так, как мы с тобой. Мне кажется, что пока зона в себе ещё хоть что-то хранит, она будет манить и манить. Хотя осталось немногое, почти все её тайны разобрали ещё до нас. Сейчас зона как старушка – спокойна. Мне кажется, что есть люди, которые в зоне нуждаются, и она их чувствует. Насылает навязчивые мысли, показывает сны… – на этой фразе Гермес прервался на курение, а Дафниса передёрнуло. – Но есть и другие, которые сосуществуют с ней рядом, но в походах не нуждаются. У них другая миссия. Такая Фотина, такой стал Аристарх. А бывает и так, что человек эту связь изживает, насыщается, изменяется, и она его отпускает, как и он её. Скорее всего, так поступил мой наставник. Он-то точно знал всё про устройство зоны.

Затянулась тишина. Прошелестел ветер, и вдруг солнце скрылось за тучей. Пространство как будто замерло. Комары стали сновать низко к земле, а ветер сильно потерял в температуре. Стало мрачно, холодно и зябко. Костёр теперь горел не в такт солнечному светиле, а в противовес наступающему со всех сторон холоду. Как после ухода брата, старшая из двух младших сестёр начинает резко взрослеть, так и костёр, сделавшись основным источником тепла, начал греть сильнее, и языки пламени его стали выше.

Ветер пробегал через горящие ветки, но не мог их потушить. С каждым наплывом он всё яростнее влетал в огонь, но делал его лишь сильнее.

– Ну и погодка – сказал Гермес, встряхивая плечами от озноба.

– Да… – протянул Дафнис, скукоживаясь – я отойду.

Он встал и направился вглубь зоны, чтобы справить нужду. Отойдя от стоянки, он вышел на небольшой скалистый обрыв. Под ногами были валуны, сложенные матрацами и скреплённые между собой мхом и слюдой. На обрыве сосны не перекрывали взор, и Дафнис смог смотреть вдаль на много километров. Он увидел грозовой фронт, сверкающий и движущийся в их сторону. Также вдалеке виднелась большая поляна, а слева от нее, у подножья горы – какая-то кирпичная крыша. Всё это казалось очень близко, даже сложилось впечатление, что можно рукой задеть мокрую черепицу. Обычно Дафнис не имел такой зоркости, он смотрел вдаль, и его будто засасывало, он хотел туда, даже не зная, что там. Увиденное его очень удивило, ему казалось, что в зоне не может быть построек, так что вернувшись, он спросил.

– Буря идёт с молниями… А ещё я там видел какую-то крышу, разве что-то в зоне ещё осталось?

– Да, завод старый, ещё тех времён. Почему-то его разрушать не посчитали нужным, и он так до сих пор и стоит, полуразваленкой.

– А рядом поляна – это деревня что ли?

– Твоей сообразительности не откажешь – Гермес похлопал его по плечу. – Давай собираться, польёт с минуты на минуту.

Дафнис начал собирать рюкзак, и мысли его заплясали: «Неужели это та самая деревня, вот прям тут, в шаговой доступности? Так ведь значит и клад там тот, из сна. Значит надо идти, а вернее бежать, пока ночь не наступила» – Дафнис решился и, выгадав нужный момент, незаметно скрылся в чаще. Нагнувшись, он понёсся по тропинке, мимо того валуна, на котором увидел деревню. Сильно поросшая тропа уводила с горы в сосновую чащу, и вскоре сосны сменились ивами, а земля стала болотом. Дафнис понял, что пришёл в лес, который виднелся с берега. Вдруг ему стало страшно.

Всё безумство, с которым он сбежал с горы, улетучилось. Дафнис вдруг понял всё. Он понял, что Гермес будет бежать за ним, он понял, что до ночи остались считаные часы, и главное