Потерянные под соснами - Владимир Олегович Шалев

– Течение сносит в сторону – ответил Гермес, смахивая рукавом пот со лба. – Как и всегда – добавил он вполголоса.

– Подожди – сказал Дафнис – какое течение? Это же озеро…

– Это Преспакуль – усмехнулся Гермес. – Подземные источники – Он говорил отрывисто, черпая дыхание в перерывах между гребками. – Есть места… Глубину которых… Мы замерить не смогли. Максимальная обнаруженная скважина – более двадцати метров. Поэтому и вода холодная всегда.

Дафнис замолчал, и через двадцать минут они зачалились. Вытащив лодку на берег, Гермес закурил. Они стояли на глиняном дне, за последние несколько лет озеро уступило суше около двух метров.

– Вон видишь, столбик вбит – Гермес указал рукой вдоль берега.

– Не вижу – сказал Дафнис, усевшись на сухую глину.

– Дальше, метрах в двадцати от нас.

Дафнис пригляделся. На небольшом расстоянии от них был вбит деревянный столб, измалёванный красной краской.

– Туда я обычно швартуюсь – Гермес затянулся, но табачный дым быстро улетучился с порывом ветра. – Представь себе, насколько нас сегодня утянуло в сторону.

– Всё непогода – бросил Дафнис, ковырявший глину обломанной веточкой.

– Да, ветер. Дождь видимо будет, боюсь, что даже ливень. Пойдем, дотащим лодку до столбика.

Дафнису это показалось глупостью, но он придерживался двух главных правил Гермеса. Первое, конечно, беспрекословное повиновение. Как сказал его проводник: «Первое правило – залог твоей выживаемости», Дафнис тогда ещё усмехнулся над серьёзностью этих слов.

Но сейчас ему не было смешно. С момента прибытия в зону он испытывал определённое чувство – будто бы за ним кто-то наблюдает. Чувство вызывало страх, ведь с ними в зоне никого быть не могло. Детские сказки прадеда с каждой минутой превращались в пугающую действительность.

Второе же правило заключалось в принятии всех действий Гермеса. Он сказал Дафнису так: «Если тебе покажется, что я совершаю глупые и странные действия, не задавай вопросов. Сейчас скажу грубо, но если я что-то делаю – значит так надо».

И вот они пёрли лодку по берегу к деревянному столбику. Дошагав, они перевернули «надувнушку» и придвинули к колышку. Гермес достал верёвку и привязал её.

– Это подстраховка – указал Гермес на верёвку. – Всякое бывает.

По спине Дафниса пробежал холод. «Что такое это всякое» – подумал он.

Перед ними стояла гора с тропинкой ввысь. Справа вдоль подножья тянулся ивовый лес, а слева местность была более скалистой. Ветер крепчал с каждой минутой, и тучи были готовы залить весь лес водой.

– Пойдём, попробуем опередить ливень.

2

– Пить хочется – сказал Дафнис.

– Знаю, но лучше не пей… Отпустит со временем. Акакий предположил, что это из-за каких-то испарений, но подтвердить не смог.

Они поднимались к "маяку". Кругом моросил мелкий дождь. Под ногами мешался мокрый мелкий курумник с хвоёй, камушки блестели вкраплениями вездесущей слюды. Этот минерал здесь чаще всего был чёрным, напоминающим по оттенку оникс. За редким исключением встречались белые пласты, более часто – серые. Хрупкая слюда напоминала по структуре халву. Дафниса поражало, что когда-то люди умудрялись использовать её для изготовления стёкол. Он представлял, как маленькие слюдяные окошки, мутные и слоистые, терпели страшные морозы тех времён. Он, как и все, знал, что раньше в этой местности было намного холоднее. Все так говорили.

Дафнис вспомнил домики из сна – их окна в его памяти вдруг стали слюдяными. Вдруг стало очень жаль людей, ютившихся за стёклышками. Вдруг он вспомнил маму, ведь она где-то сидит, переживает… Дафнис впервые задумался, что в случае его смерти Деметре будет очень больно. Он всегда относился к этому с искренним цинизмом, мол: умрёт и умрёт, много ли он значит. Чувство горечи сменилось стыдом за то, что он не рассказал ей о своем пребывании здесь. Дафнис этого не понимал, но то был порыв юношеской глупости – сбежать, молчать и ни в коем случае никому ничего не рассказывать.

Он оглянулся назад и увидел пройденный путь.

– Как же мало мы прошли.

– Всегда так кажется, на самом деле уже больше одной трети – проговорил Гермес и неожиданно бросил в Дафниса какой-то предмет с криком: «лови!».

Дафнис прыгнул в сторону и с большим усилием поймал эту штуку. Он разжал ладони, в них оказался компас.

– Ты же помнишь, что мы на запад идём? – спросил Гермес.

– Помню – на самом деле Дафнис напрочь забыл этот факт.

– А теперь посмотри на стрелку.

Они остановились, и Дафнис попытался выровнять компас. Вдоль краёв маленького короба шли прожилки с жидкостью, для точной центровки по горизонту и вертикали. Дафнис сбалансировал буйки и поглядел на компас. Стрелка, поблёскивая в каплях дождя, крутилась от одного полюса к другому словно качели, на которые сила притяжения действовала с двух сторон одинаково, и кто-то их вдобавок толкнул.

– Это как? – изумился Дафнис.

– А вот так – парировал Гермес довольным голосом. Он у него в такие моменты становился совсем бархатным, будто бы кот мурчал. – Здесь залежи железа повсюду, вот компас и бесится. Он же агрегат тонкий, чувствительный.

Дождь усилился, и начался ливень. Дойдя до нужного места и выполнив все необходимые процедуры, они уселись у костровища. Буря, преследовавшая их на подъёме, закончилась. Солнце частично выглядывало из-за туч. Пока Гермес возился с "маяком", Дафнис сложил неуверенный хрупкий колодец из наломанной тонкой сосны и запалил его, используя принесённую из поселения бересту.

Гермес ещё в лагере поучал его брать для костра только хворост, в крайнем случае – валить уже иссохшие, мёртвые сосны. Это было целым искусством, находить такой сухостой. В зоне Гермес очень сердито предостерёг – брать только поваленные ветки и не сметь срывать бересту. Также он уточнил, что делать все это нужно с уважением. Дафнис про себя посмеялся, но ослушиваться не стал.

Влажные ветки затрещали, и огонь расцвёл над ними. Округу заполнил приятный запах древесного дыма.

– Зачем ты сюда ходишь? – спросил Дафнис и немного опешил. – Ну в плане, зачем вообще здесь живёшь, почему не в городе, не в комфорте?

Гермес промолчал несколько минут, созерцая лучи редкого для этой местности солнца, а потом ответил: «так как не могу не ходить».

Добрая обречённость слов осела в воздухе, и Дафнис успокоился. И это спокойствие, казалось, было повсюду. Оказалось достаточно одной короткой фразы, чтобы все его мысли пришли в порядок. Бушующая стихия, кружащая здесь, забылась, и отголоски её ощущались только в мокрой траве и влажном воздухе. "Маяк" мерцал, а где-то за озером поселение отдыхало после обеда. Гермес закурил.

– Казалось бы, мы здесь одни на много