Потерянные под соснами - Владимир Олегович Шалев

class="p1">Аристарха и Фотину связывало заурядное чувство любви-партнёрства. В перерывах между вспышками борьбы за лидерство и разногласиями, они выглядели довольно гармонично. Оба всегда хотели большего, не имея способность наслаждаться достигнутым более пары дней.

Ещё одним близким к Фотине человеком была её душевная подруга – Варвара. Когда-то давно она попала в поселение из другого геологического института Верблюдогорска. Ровесница Фотины, в ее присутствии теряла все командирские качества и становилась просто подчинённой. Так или иначе, Варвара вносила большой вклад в устройство лагеря. Ведь помимо того, что она была высококлассным геологом, её дружба с Фотиной качественно разгружала управляющую. Благодаря Варваре многие отношения были сохранены, а многие пагубные поступки не совершены.

Модель этих дружеских отношений была моделью абьюзера и жертвы. Конечно, в допустимых пределах, без физического насилия и явных оскорблений, поскольку Фотина всегда старалась быть человеком интеллигентным. Психическое давление было весомым, и Варваре следовало бы уже несколько лет назад перестать ездить в поселение, но возраст и простая привычка не позволяли этого сделать. Абьюз – тот ещё наркотик, в том числе и для жертвы. На фоне Варвары было легче самоутверждаться, ведь она почти всё прощала, сглаживала, и главное – поддерживала, несмотря ни на что. Остаётся вопрос, делала ли Фотина то же самое в ответ?

Роль Гермеса в поселении, что он так запутанно излагал Дафнису, заключалась в деятельности – он был воплотителем идей руководства. В основном, конечно, он специализировался на зоне и нахождении в ней. Эдакий сталкер местного разлива.

Сформированное за последние двадцать лет поселение в корне отличалось от исследовательской базы господина Н. Н. Если тогда главной задачей являлось исследование зоны, то сейчас лагерь просто существовал бок о бок с ней. Странный эффект оказывала она на членов поселения. В особенности зимой, когда они на время разъезжались по городам, каждого мучало чувство обречённости и тревоги. Чем дольше команда находилась возле зоны, тем больше каждый становился с ней созависим. Многие догадывались об этом свойстве, в особенности Гермес, который ближе всех был связан с зоной и оттого страдал, пытаясь понять этот феномен.

Зона несколько лет никак не менялась. Радиационный фон в большинстве мест не превышал верхних показателей нормы, а сталкеры, нахлынувшие после исчезновения господина Н. Н., так же, как и весь мир, забыли о зоне в период распада Империи. Все в поселении осознавали собственную бесполезность, но продолжали работать. Процесс был инерцией молодости, основной состав лагеря уже больше трети жизни провёл среди этих сосен, и запал двадцатилетней давности спал. Все понимали, что не этот, так следующий год может стать завершающим, но уже много лет подряд всё равно приезжали. Вот зачем существовало поселение.

1

Дафнису снился сон. Кругом стояли сосны, утопающие в чёрных небесах. Гладь озера отливала тёмно-серым цветом, в тон облакам. Ослепляющая луна вырисовывала дорожку прямо до пирса, лес был чист и, казалось, блестел своей первозданностью. Место, где стояла штаб-кухня, заросло папоротником с редкими торчащими соснами. Вместо обеденного стола росла черничная поляна. Кругом не было ни одной постройки – ни единого признака человеческой жизни. Царил лес, дремучий и сказочный.

Дафнис шёл по тропинке, луна освещала путь. Подойдя к озеру, он погрузился в воду и понял, что обуви на нём нет. Это казалось логичным, ведь перед сном он разулся, оставив ботинки у входа в палатку. Вода вокруг была нереалистично светлой. Луна заставляла её сиять изнутри, а небосвод своей темнотой только добавлял лунному свету контраста. Посмотрев на другой берег, Дафнис тотчас оказался там. Конечно, «маяка» на горе тоже не было Осмотревшись, Дафнис увидел ветки, воткнутые у воды, напоминавшие рогатки без резинок. Он улыбнулся и подумал: «странно, кто же будет обстреливать тот берег, если я там сплю». Справа у подножья, где начинался болотистый ивняк, виднелась дорожка, подсвеченная луной.

Пройдя ивовый лес, который показался небольшим и прозрачным, он вышел к домам. Перед ним во всей красе раскрылась деревня: сначала поле со стогами сена, потом сама деревня в двенадцать улиц и кирпичный заводец у подножья горы. Дафнис двинулся вперёд по основной улице. Дома в ночи казались таинственными и своими классическими орнаментами утопали во тьме. То синие, то красные, то жёлтые, они появлялись вдоль пути. Внутри едва теплился свет, и почти из каждой печи шёл дым. Казалось, деревня засыпала.

Дафнис смотрел в одну сторону и видел, как мать рассказывала что-то детям, лежащим на кровати, смотрел в другую и наблюдал, как работящий муж после смены на заводе отдыхал под одеялом в объятиях дождавшийся жены. Сон обволакивал дома. Дафнис двигался дальше. В одном из домов женщина, сидя на кровати, рассказывала ребенку какую-то тайну. Видимо, мальчик подошёл к ней, не найдя сил сопротивляться любопытству. Она говорила: "папа ушёл на важное дело, давай сейчас уснём, а с утра он уже будет здесь". Она обняла его и увела в соседнюю комнату. В другом доме тоже обсуждали ушедших мужчин. Две женщины, одна с сединой и морщинами, другая с густыми черными волосами, шептали что-то в полутьме.

– Они вернутся к утру – говорила черноволосая – вернутся, и все про всё забудут.

– Ну зачем же было ввязываться – отвечала седая вполголоса – Не его это дело, сидел бы дома, матери бы помогал, на заводе работал, сына воспитывал. Нет же, надо было влезть.

– Не хороните его! – резко сказала девушка. – Он знает, что делать –добавила она более тихо.

– Много ты знаешь – фыркнула старая, отворачиваясь в сторону окна.

Дафнис завернул за очередной дом и вышел на дорогу, ведущую прямо к полю. Заготовленные стога сена будто тихо наблюдали за всем в полном безмолвии. На одном из них Дафнис увидел какое-то движение, вдалеке, чуть ли не у самого конца поля. Он вмиг оказался там и застал картину: трое мужчин сидели на стоге и курили, один откинулся назад на локти, а двое пристроились с краю. Рядом валялось множество лопат, и штыковых, и совковых.

– Хорошо – протянул лежащий довольным голосом.

– А щего ты так уверен, щто никто сюда не повадится копать?

– Деревенские боятся, я знаю, я здесь рос. А другие пусть ищут, пытают удачу, только не думаю, что кто-то найдёт. Сезон пройдёт, и всё поле будет перепахано – сказал он и выпустил облачко дыма.

– Как выдумал! – воскликнул третий – в жизнь не поверю, что кто-то найдёт. Даже мы трое не узнаем места после зимы.

– Обязательно найдёт – отозвался лежащий. – Жизнь двигается только потому, что спрятанное всегда находят.