Эпифания Длинного Солнца - Джин Родман Вулф

Ремора взглянул на Паука, будто испрашивая позволения продолжать.

– Валя, валяй, – отозвался Паук. – Я ж говорю: время есть.

– Там… мм… во Дворце, а? За ужином. Предупреждает, э? Один из служек. Стражники-де пришли. Думаю: видимо… э-э… за консультацией. За наставлениями. Жду сладкого, и тут… вламываются с топотом. Штурмовики. Где Пролокутор? Именно так… мм… и выразились. Тщусь объяснить: Его Высокомудрие появляется и… э-э… отбывает по собственному… э-э… усмотрению. Меня под арест, а? Связали руки и так далее. Под ризами, э? Я… мм… испросил сей поблажки, и к моей просьбе… э-э… снизошли. И вывели наружу.

Сделав паузу, Ремора гулко сглотнул.

– Перепугался, генералиссима. Изрядно перепугался. От ужаса… э-э… вне себя. Трус. Вопросы, э? Вопросы, вопросы. Зачитывают… мм… заявления, которых я в жизни не делал. Оправдываюсь. Защищаюсь, как только могу. Бьют. Лжешь, говорят. Бьют, а? Бьют, и… мм… и прочее обхождение в том же роде!

Майтера Мята кивнула. Правая щека ее начала опухать, но взгляд исполнился искреннего сострадания.

– Прискорбно, Твое Высокопреосвященство. Поистине, прискорбно.

– Смертью мне пригрозили, а? Иглострел ко лбу. И так далее. Трус… от страха себя не помню. Сам не заметил, как… э-э… чрево опорожнил. Одежды испачкал. Снова и снова твержу: мне нужно поговорить с бригадиром. Я ведь… э-э… знаю его. Знавал, а? В лучшие времена. Да, в лучшие времена. И вот, наконец-то, он. Перемирие, э? Перемирие… прекращение огня. А я могу… э-э… сему поспособствовать, а? Кальд – тоже авгур. Отпусти меня. Стекло… разговор… э-э… с советником. С Лори. С советником Лори. Тот говорит… мм… пусть идет. И меня… э-э… отпускают. Бригадир Беркут лично. Приятель. Сколько раз нам с ним случалось… э-э… поболтать, а? Десяток, два десятка… э-э… оказий. Празднества, ужины, приемы. Слухи, сплетни, непринужденная беседа за бокалом вина, и вот… Избит, мокр… мм… зловонен. Однако свободен. Свободен.

Паук захохотал.

– Возвращаюсь во Дворец, э? Перепуган… э-э… в панике. Расстрелы авгуров, а? И даже сибилл. Сам я такого, правда… мм… не наблюдал. За что весьма благодарен… э-э… Тартару. Благодарение Сумрачному Тартару, пощадившему… э-э… мой взор. Однако все знал, э? С их слов. На каждом шагу чувствовал… э-э… пулю. Иглу, бьющую в спину… три улицы… примерно, э? Приблизительно три… и на каждом, на каждом шагу! Двадцать раз умер. Наконец во Дворце. Моюсь… и постоянно прислушиваюсь. Слушаю, не идут ли. Отчего слушаю, э? Зачем?

Костлявые пальцы Реморы сплелись в узел, разжались, переплелись вновь, вновь и вновь, всякий раз по-иному.

– А как… э-э… наверх шел, а? С детства – в служках. Схола. Сан авгура. Матушка, э? Глядишь, и до Пролокутора дорастешь, а? Матушка, пара теток. И отец тоже, мм? Аколуф, должность при Дворце, повышения каждый год или около, э? Смерть отца. Осмотрительность, э? Осмотрительность и усердие, э? Осмотрительность, осмотрительность, и ни одного врага, э? Час за часом в трудах. Не стало тетки. В трудах, в ожидании, а? Смерть коадъютора. Моложе старины Кетцаля, э? Умер за столом. Упав на… мм… груду бумаг. Коадъютор, матушка! Состарилась к тому времени, а? Изрядно, изрядно, но как засияли ее глаза, майтера… э-э… генералиссима! Как засияли ее глаза!

Из глаз Реморы хлынули слезы.

– Твоему Высокопреосвященству вовсе незачем так истязать себя.

– Схожу-ка я, погляжу, где они там застряли, – сказал Пауку человек с ружьем.

Поднявшись, он кивнул майтере Мяте и двинулся дальше, вдоль коридора.

– Матушка…

Осекшись, Ремора хрипло, надолго закашлялся.

– Прошу прощения. Не смог… мм… сдержаться. Вот умерла и матушка, э? Умерла и матушка, генералиссима. К тому времени умерли все… и матушка, и отец, и обе… э-э… сестры. Но не матушкины… э-э… амбиции. Мечты обо мне. Пролокуторе… Откуда страх? Побои… заушения, э? Да, тоже страшны, но матушкины амбиции… э-э… куда страшнее.

На этом Ремора умолк.

– Куда отправился твой человек? – спросила майтера Мята у Паука, воспользовавшись долгожданным случаем сменить предмет разговора. – Чего мы здесь дожидаемся?

– Носилок. Вон для него.

Переступив с ноги на ногу, Паук кивнул в сторону мертвого тела.

– Вы собираетесь унести его и похоронить?

– Вымылся, э? – не слушая их, продолжил Ремора. – Переоделся в мирское. Покинул Дворец. Как только смог. Пошел к Горностаю. Знал: туда может прийти и кальд. Знал… э-э… из его письма…

Решившая, что письмо предназначалось Реморе, майтера Мята кивнула.

– Пошел к Горностаю. В питейное заведение. Мирская одежда, значит, стрелять… э-э… не станут. Жду. Носильщик на улице, за окном, обронил что-то. Подпрыгнул, как кролик. Умереть, так и не став Пролокутором… а ее дух, э? Ее призрак? Ее мечты обо мне?

– Мне даже в голову не приходило, что ты ждешь возможности унести тело, – сказала майтера Мята Пауку. – Казалось бы, сие очевидно, но в последнее время я повидала так много мертвых, оставленных там, где погибли…

Паук звучно откашлялся.

– У нас для этого особое место есть. Скоро сама увидишь.

– Здесь, под землей?

– Ага. Чейнах в восьми… самое большее, в десяти отсюда.

Майтера Мята указала взглядом на труп.

– Скажи, Паук, он был тебе другом? Должно быть, да.

– Ну другом не другом, а десять лет я с ним проработал.

– Тогда ты, наверное, не станешь возражать, если я прикрою его лицо?

– Не-а. Валяй.

Поднявшись, майтера Мята оправила черные юбки облачения, короткими шажками приблизилась к мертвому телу, преклонила колени и накрыла лицо убитого грязным носовым платком, извлеченным из рукава.

– Да простит и помилует Всевеликий Пас его дух.

– Вот и ее мечтам… э-э… конец, – не обращаясь ни к кому в отдельности, продолжал Ремора. – Руководящая… э-э… должность, а? Финансы. Вероятнее… э-э… всего. Финансы. Нет…

– Захлопнись, – велел ему Паук. – Гляди, сиба: там, дальше, есть место, откуда начали копать один из этих туннелей. Ход, как обычно, загородили большущей дверью. Ты такие не раз уже видела.

Майтера Мята кивнула.

– Мученики, э? Ни единого, с тех самых… э-э…

– Прорыли шагов на пятьдесят-шестьдесят и бросили. Почему, не знаю. Углубились немного в землю и бросили. Мы сейчас под городом, и наверху по большей части земля.

– Под городом? А я думала, вы ведете нас к озеру.

– Может, и поведем еще, но пока что вели сюда. Мы здесь порой назначаем встречи. Встречаемся с советником Потто, а взяв кого-нибудь, обычно оставляем его там же, где вас. По-моему, в старые времена там что-то хранили, но я не…

Из коридора донесся грохот пулевого ружья, слегка приглушенный расстоянием, но узнаваемый безошибочно.

– Видать, Кракс пристрелил кого-то, – пояснил майтере Мяте Паук.

– Или сам был кем-то пристрелен.

– Навряд ли, он – малый прыткий, в обиду себя не даст. Так, значит, о чем я?..

– О том, как вы хороните других прытких малых, – со вздохом напомнила майтера Мята. – А ведь вопрос интересный. С удовольствием бы послушала.

– Пожалуйста.

Усевшись на пол напротив, устроившись поудобнее, Паук качнул иглострелом, который держал наготове.

– Хочешь, могу убрать. Бросаться на меня вы ж не станете.

– А я… э-э… как раз подумывал, –