Немезида ночного ангела - Брент Уикс

Коридор неширок, и хотя большинство солдат держат пики в маршевом положении – на плече справа, под углом, чтобы не проткнуть своих товарищей, бегущих сзади, – некоторые несут их в обеих руках, поперек коридора, выставив наконечник вверх и влево. Из-за этого к месту, которое занимает моя голова, очень быстро приближаются острые железки. Я пригибаюсь, вжимаюсь в стену еще больше, стараюсь присесть как можно ниже… но стоит солдатам поравняться со мной, как механические визги наконец сливаются в едином аккорде, а магический пульс находит свой ритм.

Внезапно штормоход с невероятной для такого колосса резвостью срывается вперед. Одновременно с этим он начинает поворачивать, отчего палубы кренятся.

Резкий поворот отбрасывает солдат на меня – ну конечно же на меня, а не в другую сторону. Кто бы сомневался. Если вероятность плохого исхода составляет один к двум, то исход гарантированно будет плохим. Я падаю на пол в тот же миг, как дюжина бойцов выставляет перед собой руки и упирается ими в стену – туда, где секундой ранее был я.

Чей-то ботинок задевает мой нос – это один худощавый солдат, споткнувшись, завалился вбок. Его рука соскальзывает со стены, и он вот-вот упадет на меня… но его тут же подхватывает светловолосый круглолицый парнишка, который рывком ставит своего товарища на ноги и не дает ему обречь всех нас на гибель.

Парнишка широко, заразительно улыбается.

– И почему мне вечно приходится тебя спасать?

– Ага, от неминуемой гибели, – усмехается худощавый. – Интересно, Мэт, ты бы меня так же доставал, если бы не был моим братом?

Ответа я не слышу – они уже прошли вперед. Еще один солдат всем весом наступает на мои пальцы, те неслышно хрустят, и он поднимает ногу.

Перед тем как уйти, солдат озадаченно оглядывается, чтобы посмотреть, на что он наступил. Но другие бойцы быстро оттесняют его к машинному отделению, где уже вовсю орет командир, который пытается добиться от техников хоть каких-то ответов. Каравалди, похоже, не обращает на него внимания, выкрикивает приказы своим подчиненным и поворачивает корабль еще больше, отчего грандиозная гармония механизмов достигает торжественного апогея.

Я не остаюсь посмотреть, чем все закончится. Мне уже кажется, что я оглох как физически, так и магически. Мой талант настроен на мое окружение, поэтому я гиперчувствителен. От всей этой магии мне кажется, будто меня полчаса терли по плечу в одном и том же месте.

Лелея второй рукой мои раздавленные пальцы, я поднимаюсь на ноги и бесшумно выбегаю из коридора на лестницу. Иду наверх, но здесь, пройдя всего несколько ступеней, мое тело вдруг решается напомнить мне, как мало я спал и как много потратил сил.

Невидимый, я взбираюсь на самый верх лестницы. Успеваю заметить бдительных императорских гвардейцев и магов с одним-единственным камнем в ошейниках, а за ними – беседующих дворян. Они стоят лицом к ряду узких окошек, смотрят, как за бортом разыгрывается шторм и как мимо проплывает торчащая из воды скала. Никто из этих счастливцев даже не подозревает, что всего минуту назад мы могли на эту скалу налететь.

Я вижу только одинокие синие сапфиры на браслетах дворян и одинокие прозрачные камушки на браслетах их слуг; все это – мелкая знать. Я в самом хвосте корабля. Если вспомнить, как устроена алитэрская иерархия, логично предположить, что самые важные пассажиры будут на носу судна.

Сейчас мне не хватит сил справиться с магами и с императорскими гвардейцами. Поэтому я спускаюсь по лестнице вниз, все ниже и ниже, пока не нахожу комнату с багажом. Сундуки здесь составлены так, что к ним явно будет не подойти до разгрузки. Я забиваюсь в крошечный уголок и заставляю ка'кари перетечь на платиновый браслет, где тот красиво заполняет канавки серебристо-белых узоров. Обычно в опасных местах я держу ка'кари внутри себя, но полностью скинуть его после долгой носки так же приятно, как снять облегающие штаны после тяжелого дня. Неважно, какими удобными они кажутся утром, вечером от них все равно хочется поскорее избавиться.

Впервые за долгое время – даже не знаю, насколько долгое, – мне удается нормально поспать.

Чувствую я себя после этого отлично. У меня получилось восстановить силы… даже несмотря на сновидения.

Проснувшись, я сгибаю кисть так, чтобы моя кожа коснулась ка'кари, покоящегося на платиновом браслете. Вижу, браслет специально изготовили так, чтобы до ка'кари можно было легко и незаметно дотронуться.

– Эй, – тихо говорю я. Мог бы просто подумать, но когда я произношу слова, то лучше контролирую, что услышит ка'кари. – Думаю, тебе пора ответить на кое-какие вопросы.

Глава 58

Разговор с древним

– Я заметил, что, когда касаюсь тебя, мне ничего не снится.

~– Моя магия черпает почти всю силу из твоей. Я забираю излишки того, что тебе не нужно, а потом использую их, когда тебе это становится необходимо.~

– По-твоему, сны мне не нужны? – спрашиваю я.

~– Моему создателю его сновидения не очень-то нравились. Он считал, что спать лучше без них.~

– Получается, ты уже несколько веков поедаешь сны. Наверное, разбираешься в них, как никто другой, да? – спрашиваю я.

~– Сколько раз ты ел пшено? Ты стал от этого лучше понимать в земледелии? Я не поглощаю сновидения напрямую. Я поглощаю всплески энергии, которые сопутствуют снам в особо талантливых людях.~

«Напрямую» – вот ключевое слово. Ка'кари съедает сны, но не нарочно. Что происходит с человеком, который не видит снов? Они так давно меня не посещали, а теперь, вернувшись, стали чересчур странными, яркими и как будто вещими: в них я свисаю над водой, держась за причал, а подо мной проплывает какая-то чешуйчатая тварь, которая меня ищет; или я стою на пляже, щурюсь, и песок, поднятый Великим Штормом, обдирает мою кожу; или безвольно падаю вниз с огромной высоты… Да, вот такие радужные грезы мне теперь снятся. Но я все-таки надеюсь, что это обычные кошмары. Если их причина в том, что я один разок подержал Кирна, и если Дженин на протяжении месяцев каждую ночь видела такие же жуткие сны, нянчась при этом сразу с двумя новорожденными малышами…

Тогда неудивительно, что она тронулась рассудком. Представляете: недостаток сна, тяготы правления новым двором, предательство второго мужа и его сумасшествие, рождение сразу двух малышей и первое материнство, ссоры с недавно коронованным первым мужем, с которым она только-только воссоединилась… а в придачу ко всему, стоило Дженин склонить голову, ей начинали сниться странные и пугающие сны? Хотя, может быть, дело не в этом – возможно, в ней уже были