Фантастика 2025-196 - Кирилл Станиславович Бенедиктов

ни поддержки. Жить я буду по городским ночлежкам, подвалам и цоколям. Под конец придётся сдаться в полуголодный наём к первому же эзеру в обмен на покровительство от насекомых сутенёров. С таким лицом мне особо выбирать-то и не придётся. Я стану образованной игрушкой любому из вас, кто посчитает, что можно забраться девчонке под юбку, только потому что он тут новый хозяин и абсолютная власть. И ведь он будет прав!

Зачем я всё это нагородила? Почему именно ему? Неужели он был способен понять? Да ещё на октавиаре. Наверное, он ещё не расстрелял меня, потому что разобрал через слово. Но на каком языке мы бы ни говорили, один из нас всегда будет недопонят. Я плохо владела эзерглёссом, а он октавиаром.

— Под юбку-то я к тебе залез на правах элементарного придурка, а не хозяина, — пожал одним плечом Бритц. — Объясню разницу, когда загляну в словарь.

— Не важно. Вообще я хотела сказать спасибо. Вы показали лицо моей новой жизни, минори Бритц. Насилие и унижение. Зачем мне учиться, если вы нас поработите? Не хочу. И не буду иметь с вами ничего общего.

Он отвернулся, чтобы сделать затяжку, и выдохнул в сторону. Потрясающе. Кайнорт Бритц был настолько любезен, что подержал бы мои волосы, пока меня тошнило бы от него.

— В целом ты права. Много об этом думала в последнее время?

— Всякий раз, когда отсиживалась по уши в дерьме. Да, очень много.

— И что скажут в отшельфе, узнав, что ты собираешь броню для шиборгов? — он щёлкнул по пластинке у меня на плече.

Я рванула палантин на груди, как матрос тельняшку перед абордажной пушкой.

— Стреляйте.

Не успела я передумать, как Бритц взял и выстрелил из табельного глоустера. Одного разряда хватило, чтобы пластинки вырвало из брони и швырнуло эзеру под ноги. Он кувыркнулся назад, изловил равновесие крыльями, но шарики укатили его в другой конец двора. И глухо шмякнули о кирпичи. Чёрт. Кайнорт был легче Берграя и улетел дальше. Секунду спустя сумерки завибрировали и покатились ударной волной. Я вскочила обратно на перила, сведя локти у лица и защищая голову.

— Эффектно, — Бритц приземлился рядом и принялся обрывать кусочки кожи со ссадин на пальцах и вытряхивать штукатурку из волос.

— Вы опять забыли меня убить.

— А? Нет, я убиваю исключительно просто так.

— Понимаю, все только об этом и говорят.

От испуга меня пробрала дрожь. Бритц пригладил платину на висках и оправил портупеи. В армалюксе звякнуло. Эзер отцепил его, постучал о колено и вытряхнул из ствола крошку карминели. Она горела у него на ладони, как капля крови. Моей крови.

— Карамельку? — предложил он, и я взяла капельку.

— Солёная.

— В лучшем десерте капелька соли, — задумчиво произнёс Кайнорт, — в лучшей истории капелька боли.

— Здесь целое море боли.

— Да, эта история вышла скверная.

Он обернулся стрекозой и улетел, ничего не добавив. Карминель таяла на языке, передавая тепло заклятого врага. Силой ненависти я запомнила каждую клеточку его руки: пальцы музыканта, но ладонь в рубцах и мозолях. Впрочем, Кайнорт Бритц был таким целиком. Снаружи белая кость. Внутри тлен и пепел.

Глава 27

Балантифея

Наутро гидроплазменные барьеры исчезли. Гломериды тяжело поднимались одна за другой, рассыпали над болотом остатки карминели с шасси. Нам с Пенелопой пришлось торопиться, чтобы успеть на последнюю. Эзеры и соринки не оставили в Кумачовой Вечи, правда, из осторожности, а не из вежливости. Первые лучи Алебастро засияли сквозь проталины ледяной сферы, а город уже опустел, будто и не было тараканов.

Я летела вместе с другими рабами в грузовых каютах. С удовольствием поглядела бы на Кармин с высоты, но иллюминаторов нам не полагалось.

— Йеанетта! — воскликнула Язава. — Это что на тебе, браслет ши?

На запястье Йеанетты и правда появился прозрачный браслет. Цвет говорил о принадлежности тому или иному эзеру. Обычно он совпадал с цветом наручного комма хозяина, и не далее как поздним вечером я видела такой у рой-маршала.

— Лимани теперь прислуживает госпоже Марраде, — поёжилась робкая Йеанетта. Она не любила внимания к себе. — И минори Бритц предложил её место мне. Я решила, глупо отказываться, когда солдатня только и думает, как бы подловить тебя в сумерках. Из двух зол…

— Будто он принял бы отказ, — хмыкнула Тьель.

Йеанетта неловко пожала плечами. Конечно, умбрапсихолог умел спросить так, чтобы показалось, что есть выбор.

— И как тебе?

— Рано судить. Я только раз была на кормёжке. Не знаю, чего ждать, когда он вызовет снова. Ведь ши запрещено надевать бельё под униформу: на случай, если хозяину приспичит… понимаете? Чтобы не отнимать его драгоценное время. И это полбеды. Страшнее всего, как они это делают…

— Как? — выпалила я.

— Хищные эзеры, бывает, рвут кожу и царапаются, жвалами грызут, — Йеанетту передёрнуло, и нас следом тоже. — Стрекоза третьей линьки просто меня покалечит. Вид и запах новой крови распаляют их, заставляют ранить ещё и ещё. Сколько таких растерзано за штабным периметром — сбилась со счёта. Сволочи… Особенно «хороши» Хоксовы пьяницы. Что говорить, эзеры даже своих не щадят. Кажется, кто-то здесь кому-то башку откусил от большой любви.

Я подозревала, кто и кому. Хорошо, что позволить себе содержать ши могли лишь немногие эзеры. Всё-таки выкупить раба в личное пользование и платить налоги было дорогим удовольствием. Но страшные байки рабынь меня не касались. Максимум через пару дней я ждала Волкаша, чтобы сделать своё дело и дать дёру.

Мы приземлились в горах, в широкой каменистой долине между голыми скалами. Ветры смахнули с них ядерный пепел, и сквозь слой грязи наружу глядели коржи разноцветных пород. Здесь, на высоте трёх километров от уровня моря, было холодно, и облака клубились в оврагах, как лужи сахарной ваты. Под ногами хрустнула корочка льда. Мы шли будто по зеркалу или глянцевой глазури. Лёд силой природы скатался в почти идеальные шары, свернулся в причудливые фигуры, заплёлся кружевами и отражал раскалённое полуденное небо. Мощности гидриллиевых эмиттеров Альды Хокс были на исходе. Сфера истончалась, всё шире становились проталины.

Разумеется, первым делом эзеры установили гидроплазменные барьеры. Они не пропускали ветер, и внутри несколько потеплело. Лагерь стал компактнее: долина была пустая и дикая. Я стояла и смотрела, раскрыв рот, как огромные гломериды превращаются в системы жилых отсеков, складов,