Берсеркер: Маска Марса. Брат берсеркер. Планета смерти - Фред Сейберхэген

Суоми обернулся, посмотрел на упавшего часового и решил, что тот, должно быть, мертв. Наверное, ощущение вины или победы придут позже. Пока что Суоми размышлял лишь об одном: стоит ли взять меч часового, который мирно покоился в ножнах? В конце концов Суоми решил не связываться с холодным оружием. Если он схватится за меч, плохо будет каждому и хуже всех придется ему самому.

Он постучал в дверь каюты Барбары Уртадо. Услышав слабый голос, Суоми открыл дверь и забрался внутрь. Барбара, одетая в нелепое пушистое платье, сидела на полу, вокруг нее валялась пестрая груда одежды, выпавшей из сломанного шкафа. Каштановые волосы девушки были спутаны и всклокочены. Барбара опиралась на кресло, – видимо, оно было прикреплено к палубе и потому осталось на месте.

– Кажется, у меня сломана ключица, – еле слышно произнесла девушка. – А может, и нет. Я могу шевелить рукой.

– Это я натворил, – признался Суоми. – Извини. Я никак не мог тебя предупредить.

– Ты? – Барбара удивленно приподняла брови. – Что ж, отлично. Надеюсь, досталось и тем сукиным детям, которые сидели снаружи?

– Я тоже надеюсь. У меня есть идея: почему бы нам не пойти туда и не посмотреть? Ты можешь идти?

– Я бы с огромным удовольствием полюбовалась на их искалеченные тела, но, боюсь, идти я не могу. Они приковали меня к койке, – наверное, поэтому я и уцелела. Так им было удобнее. Мне всегда было любопытно, кто такие солдаты, и я это выяснила.

– Пойду посмотрю, что творится снаружи.

– Карлос, не бросай меня!

Обстановка в рубке была очень скверной – или очень хорошей, в зависимости от точки зрения. Наверное, так вышло из-за того, что рубка располагалась ближе к двигателю, чем каюты. Лашез сидел в кресле главного пилота, пристегнувшись ремнями и откинувшись на спинку. Его глаза были открыты, руки бессильно свисали. Не было заметно ни одной раны, но с первого взгляда становилось ясно, что этот человек мертв. Причиной мог быть только сильный узконаправленный выброс нейтронов в момент резкого отключения двигателя. Суоми где-то читал об этом. Несомненно, Лашез умер счастливым, слепо повинуясь своему божеству. Возможно, он верил или надеялся, что и вправду убивает Иоганна Карлсена. Во имя великой Смерти… аминь.

Вокруг Лашеза валялись тела жрецов и солдат, которые помогали ему или наблюдали за ним, но не были пристегнуты к креслам. Непонятно, подействовали ли на них нейтроны, но выглядели они не лучше неудачников, потерпевших поражение во время турнира. По крайней мере, в этот день берсеркер собрал хороший урожай – множество жизней. Некоторые пострадавшие еще дышали, но никто из них больше не представлял опасности.

Выглянув из рубки, Суоми обнаружил, что главный люк по-прежнему открыт, но его завалило битым белым камнем и массивными искореженными балками, – видимо, раньше все это было частью Храма или чьего-нибудь дома. Ну да ничего. Итак, корабль находился в городе. Возможно, за пределами корабля погибло сколько-то людей, но гора Богов осталась на месте. Значит, многие ее обитатели наверняка остались в живых, и кто-нибудь в конце концов проберется к кораблю – хотя бы из желания отомстить за учиненные разрушения.

Суоми кое-как, с трудом, вернулся в каюту Барбары и пристроился рядом с девушкой.

– Выход перекрыт. Похоже, нам придется сидеть и ждать.

Он вкратце описал разрушения.

– Будь хорошим мальчиком, Карлос, поищи в моей аптечке обезболивающее и дай мне что-нибудь выпить.

Суоми подскочил:

– Ох, конечно! Извини, я не подумал. Тебе воды?

– Сперва воды. А потом чего-нибудь покрепче, если только в баре уцелела хоть одна бутылка.

Они так и сидели рядом, когда полчаса спустя – все это время со стороны входного люка раздавались скрежет и стук растаскиваемых камней – на пороге появился Лерос, а с ним – мужчины в доспехах и с мечами в руках. Суоми прислушивался к их приближению с безразличием фаталиста. И зажмурился, чтобы не видеть, как опустится меч.

Но ни один меч не коснулся его. До слуха Суоми донеслось лишь негромкое и нестройное звяканье. Открыв глаза, он увидел, что Лерос и его спутники с благоговейным видом преклонили перед ним колени. Среди них оказался и человек в сером. Вооруженный мечом, а не колотушкой, как прежде, он был не так преисполнен благоговения, как остальные.

– О великий полубог Иоганн Карлсен! – чрезвычайно почтительно изрек Лерос. – Ты, кто не робот, но живой человек, и больше чем человек! Прости неразумных за то, что не узнали тебя, когда ты ходил среди нас! И прими нашу вечную признательность за то, что ты снова разрушил замыслы наших древних врагов. Ты уничтожил машину смерти в ее тайном логове и большую часть тех, кто ей служил. Возможно, ты будешь доволен, узнав, что я собственноручно вырвал сердце у презренного изменника Андреаса.

Положение спасла Барбара.

– Господин Карлсен оглушен и плохо себя чувствует, – сказала она. – Помогите нам.

Пять дней спустя «полубог Иоганн Карлсен», он же Карлос Суоми, и Афина Полсон, оба в добром здравии, сидели за маленьким столиком в уголке того, что прежде было внутренним двором Храма. Тень от полуразрушенной стены укрывала их от жаркого полуденного солнца Охотника. Карлос и Афина наблюдали за тем, как рабы разбирают груды щебня чуть поодаль. Расчистка совершалась довольно быстро. Корабль все еще находился в пятидесяти-шестидесяти метрах ниже уровня храмового комплекса, в окружении обломков разнесенных вдребезги зданий, – там, где он остановился после саморазрушения двигателя.

Помимо почитателей берсеркера, убитых на корабле или казненных позднее Леросом, в катастрофе погибли еще десятка два человек, большинство которых даже не подозревали о существовании берсеркера. Но это не мешало Суоми спокойно спать по ночам, поскольку миллионы ни в чем не повинных обитателей планеты остались в живых.

– В конце концов, Оскар все мне объяснил, – сообщила Афина. – Они пообещали предоставить ему шанс, если он согласится на сотрудничество. Шанс с боем прорваться к берсеркеру и уничтожить его.

– И он поверил?

– Как говорит Оскар, он понимал, что шанс дьявольски мал, но другого не было. Ему не позволяли даже подойти к кораблю. Он просто сидел в камере и отвечал на вопросы Андреаса и Лашеза. И берсеркера. Тот каким-то образом разговаривал непосредственно с ним.

– Понятно.

Суоми отпил из золотого кубка, где было ферментированное молоко. Возможно, Шёнберга тошнило от этой жидкости, но Суоми обнаружил, что его желудок переваривает ферментированное молоко без всяких последствий. Напиток нравился ему чем дальше, тем больше.

Афина мечтательно смотрела на молодого человека.

– Мне как-то не представлялось случая сказать тебе, что