Фантастика 2025-157 - Александра Антарио

Видел, слыхивал, в иных и сам участвовал. А уж сколько при королевском дворе интриг… даже не за внимание короля! За ШАНС обратить на себя его внимание. Просто шанс. А уж как получится… да бог весть! Но кто ж это дуракам разъяснит? Некоторым хоть кол на голове теши, толку не будет. Разве что топор затупится.

Это только первые ласточки, а сколько их будет еще! Представить страшно.

Но Фёдору Руди про то не сказал. Ни к чему ему такие знания. Не надобно.

* * *

Стон и вой стоял в палатах царских.

– ДАНЕЧКА!!! БРАТИК МОЙ ЛЮБИМЫЙ!!!

Кто б царицу упрекнуть осмелился?

Горевала она искренне, на тело брата кидалась, платок сбился, кудри каштановые, полуседые, рассыпались, слезы потоком лились.

– ДАНЕЧКА!!!

Что хочешь скажи про Любаву.

Стерва она, гадина редкостная, и жалости в ней как на гадюке шерсти, но братика любила она всей душой.

Сына да брата, больше у нее общей-то крови ни с кем и не было.

А тут…

Даже Борис мачеху пожалел, по плечу погладил.

– Убийцу искать будем, царица. Авось не останется ворог безнаказанным.

– Убийцу?

– Заказчика. Рука – что? Посмотрел я рану, такое абы кто не сделает, такого человека разве за большие деньги наймешь.

Царица снизу вверх посмотрела. Красивые у нее глаза, даже сейчас красивые.

– Боря… – дрогнул голос, изломался. – Найди татя! Век должна буду! Не прощу, никогда не прощу… род прервался!

Борис промолчал.

А что можно мачехе сказать? Хоть и не любил он ее, да жалко!

Боярина Данилу? Нет, не жалко. Было в нем что-то такое… гадковатое, липковатое. Не нравился он Борису никогда. Вроде как и сверстники, а дружбы не было. Хотел отец, чтобы Данила в свите Бориса оказался, да наследник резко против был. Так и затихло…

Данила за Истерманом таскаться принялся… вот кого расспросить, кстати!

А Любаве что скажешь?

Род прервался? Кто ж тебе мешал-то, дурища? Давно б женила брата, не ослушался б.

– Когда незаконное дите у него найдется, о котором точно известно, – разрешу ему род продолжить. Прикажу взять, воспитать – не прервется род твой, государыня.

Любава кое-как на колени встала, взяла руку Бориса, губами коснулась. Впервые за столько лет…

– Яви милость, государь. Сама расспрошу, как найду, тебе скажу.

– И заказчика поищем. Не оставлю я это дело. Может, не в один год, но сыщем супостата.

– Благодарю, государь.

Сейчас Любава не лгала. Перед лицом смерти все забылось. Куда и неприязнь к пасынку делась?

Найдет он татя, точно найдет!

Любава ТАК хотела в это верить… она просто верила.

– Патриарха прикажу позвать, пусть сделает все, как до́лжно…

– Я уже тут, государь.

Многое о Макарии сказать можно бы. И въедлив, и фанатичен, и сварлив без меры…

Но долг свой он четко знал. К царице подошел, встать помог, обнял ее…

– Не плачь, чадо, душа его нынче у Престола Господня…

Любава зарыдала уже на плече патриарха, а Борис решил, что сие не отступление, а военный маневр. И ретировался.

Поговорить правда с Истерманом. Вот кто может знать больше о Даниле.

* * *

Боярин Заболоцкий к обеду только-только глаза продрал. Тяжелая ночь выдалась.

Это Устинья сделала самое умное, что могла, – пошла да и спать легла. А вот боярину солоно пришлось.

Сначала лекарь Михайле рану зашил. Потом перевозить его запретил, рану тревожить, хотя бы дня три. Пришлось его на боярском подворье устраивать, а к царевичу – а кого тут отправишь? Чай, царевич, не абы кто.

Пришлось заботы о раненом боярыне поручить, а самому ехать.

Царевич тоже дома не сидел, нашелся на Лембергской улице, у Истермана в гостях. Ему боярин все и рассказал. Упал в ноги, кланялся, благодарил.

Когда б не Михайла, погорели бы.

Точно.

Фёдор, как услышал, трость сломал. Тяжелую, черного дерева… просто руками – и хрясь! Только щепки в разные стороны полетели. Боярин аж шарахнулся, но Руди его перехватил, успокоил. Понятно же, не на боярина гневаются, на татей.

Потом посланцы царевича отправились на двор к боярину.

Одного татя сволокли в мертвецкую, второго отдали в пыточный приказ. Понятно, пользы с них мало будет, ну а вдруг? Это ж не просто так поджигать шли, это точно на Устинью целили. Из-за царевича…

А это уже дело государево. Можно «Слово и дело» кричать.

Заодно и царевич на подворье заехал к боярину. Приказал не чиниться, сразу к Михайле прошел… тот, бедняга, с лавки встать хотел, так Фёдор его мигом обратно уложил, придавил, благодарил за смекалку и за помощь.

Перстнем с руки пожаловал, а там, может, и еще чего будет.

Боярин тоже дураком не был, видел, как Аксинья на красавца поглядывает.

Ну так посмотрим… все ж Ижорский, не абы кто. Ежели будет у него вотчина, доход какой, так за него и Ксюху отдать можно будет. И Михайле с царевичем породниться выгода прямая.

Подумаем…

Царевич уехал – сынок домой пожаловал.

Служба, понятно, а все ж пораньше бы его… а то приехал на готовенькое. Боярин махнул рукой, спихнул все на сына – и тоже спать пошел.

Подождут все дела до утра. А лучше – до обеда. Ему уж не семнадцать – резвым козликом скакать…

Справедливости ради, выспаться боярину дали. И обед для него сразу накрыли, и его любимые пироги с вязигой приготовили.

А как наелся боярин, как успокоился, так и явились к нему деточки.

Устя и Илюшка.

– Батюшка, позволишь слово молвить?

Боярин на сына посмотрел, живот погладил.

Гневаться неохота. Хорошо пироги легли.

– Говори, сынок.

* * *

– Батюшка. – Илья смотрел почти отчаянно. – Знаю я про Марью Апухтину. И про дочку ее тоже знаю. Устя сказала.

Боярин брови насупил.

Знает он. И что теперь – ругаться будет? Потребует на ком другом жениться? Так-то может… всякое бывает, хоть и редко.

– Батюшка, а когда я Машкину дочь в семью приму, не сможем мы у боярина Апухтина еще чего потребовать?

– Хм?

Тут уж мысли у Алексея Заболоцкого резвыми конями вдаль помчались.

Да попросить-то можно, там еще мельничка доходная, но…

– А с чего ты так решил, Илюша?

– Почему нет, батюшка? Устя к Машке ездила, она и сказала, что тоскует девка, из-за ребеночка слезы льет. Ну так… я и не против, пусть будет. Значит, и плодовитая, и рожать может, и наших детей любить будет. И мне обязана будет. Мы ж скажем, что это я с ней… тогда. Встретились, случилось, да я и не