Геммы: комплект из 2 книг - Анна Коэн

Оба они лучше всего умели сражаться – Леса выковали монастырь и степь, Фундука – сама природа. Гемм и кошкан бились как дышали, не задумываясь о каждом следующем действии. У противников не было и шанса.

Лес потерял счет времени и остановился, только осознав, что крики стихли, а он все продолжает крушить череп бандита кулаком, нанося удар за ударом. Боец замер с занесенным кулаком. Его резко замутило.

Как тогда. Пять лет назад.

Это был обычный учебный бой. Это был один неудачный удар. Слишком меткий, слишком сильный. По самой хрупкой височной кости. Тот парень, его брат, он просто упал и…

Прохор схватил Леса и увел с плаца. Кажется, он твердил: «Слышишь, не таскай на себе это! Я сам недоглядел». Но ведь Лес мог и придумать?

Следующим же днем его отправили в стан степняков, подальше от прочих, пока не остынет, не пройдет фазу буйного роста. Чтобы никому больше не навредил, никого больше не…

«Его звали Вернер», – вспомнил Лес как никогда отчетливо, и его стошнило вином.

* * *

Спустя время он слегка пришел в себя, а бандиты вокруг так и лежали. Он прошел по остывающему полю боя и заметил, как один из них пытается отползти подальше. Не тут-то было.

Лес перевернул его лицом кверху и тряхнул за грудки:

– Говори, скуда, где остальные.

– Какие остальные? – прошамкал тот раскровавленным беззубым ртом.

– Будешь корчить идиота, – зашипел Лес, нависая над ним, – я скормлю тебя кошкану, понял? Остальные трое сыскных где?!

Фундук в этот момент уже сосредоточенно вылизывался, стремясь избавиться от налипшей на него пакости, но угроза подействовала. Бандит, сбивчиво и заикаясь, назвал адрес. Лес пнул его напоследок и вскочил на Дука. Ждать было нельзя.

Третий мост от площади, дальше на запад, второй переулок, тупик и обычный на первый взгляд домишко с соломенной крышей. Да только над дверью висит «на счастье» деревянное колесо.

Внутри пусто, но это для отвода глаз. Внизу за столом сгорбился одноглазый уродец – считал монеты. Лес заставил его съесть все до единой, пока тот не затих. В кармане его жилета нашелся золотой хронограф Октава и его же монокль. В погребе еще коридор, ведущий все ниже, глубже, к сердцу зимы-убийцы, затаившейся, ждущей своего часа.

Покрытая инеем железная дверь. Простой, но тяжелый засов.

Лес рванул на себя створку, одновременно крикнув:

– Живы?!

Но там никого не было.

Лишь лед на стенах и лужица крови на земляном полу.

* * *

Октав тяжело опустился рядом на холодную землю.

– Н-ничего, – выдавил он. – Н-никаких з-знаков, ловушек… Просто дверь.

Норма кивнула, изо всех сил стараясь держать глаза открытыми, но веки отяжелели от налипшего инея. Пар вырывался изо рта совсем жидкими облачками, ног и пальцев рук она почти не чувствовала. Вместе с тем ее окутывало жуткое оцепенение, уродливый двойник смирения.

Алевтина уже не поднимала век, она уснула, и Норма ничего не могла с этим поделать. Не будь они с Октавом геммами, тоже погрузились бы в предсмертное забытье.

Мысли ворочались медленно, как жернова старой мельницы. Никто не узнает, где они. Никто не узнает, как они умерли. Она привалилась головой к плечу Октава – его плащ схватился ледяной коркой, как и вся одежда. Кожа была неотличима от камня.

– Думал ли ты… что мы погибнем вместе?.. – вышептала она.

– Я всегда о т-тебе думал, – отозвался он почти беззвучно.

Оба они укрыли спящую Алевтину и замерли, уже не в силах пошевелиться. Норма в изнеможении опустила ресницы.

Вдруг воздух вокруг потеплел. А потом рядом словно полыхнул костер – сквозь веки проникло нежное, точно заря, свечение, и щеки будто приласкало пушистое перо.

Рядом зашевелился Турмалин.

– Что за…

Норма с усилием снова раскрыла глаза.

В их ледяном могильнике и правда горело пламя. А в его центре возвышалась горделивая и статная мужская фигура, принимая одну вычурную позу за другой, как бы красуясь. На голове у фигуры были острые рога, за спиной – нетопыриные крылья. Крылатый был бледен и обнажен по пояс, что не мешало ему кривляться в огне, явно не чувствуя ни малейшего неудобства.

«Вот и наше последнее видение», – решила Норма.

– Демон, – заключил Октав, чуть выпрямившись.

Крылатый прищелкнул пальцами обеих рук:

– Мои поздравления, это верный ответ! Динь-динь-динь, получите свой приз! Но не просто демон, а демон любви…

«А еще говорят, что преисподней не существует… – мысленно усмехнулась Норма. – Вот мы и очутились в ней. Только почему здесь почти так же холодно, как в жизни?»

Демон меж тем состроил обиженную физиономию.

– Я ждал более восторженного приема, вы просто раните мои чувства. Хотя… Да вы ж все замерзли, наверное! – догадался он и раскинул руки. – Так давайте грейтесь. Я самый горячий парень в этом городе!

Норма зажмурилась и вновь распахнула глаза, пытаясь сосредоточиться. Нет, ни в какую преисподнюю они не попали. Они по-прежнему под землей, в плену. Но почему здесь демон, что он здесь забыл? Крылатый по-прежнему стоял, приглашающе распахнув объятия и улыбаясь. От него веяло спасительным жаром. Хотелось хоть немного приблизиться к нему, войти в круг, куда нет доступа холоду.

Собрав волю в кулак, она подхватила под мышки Алевтину. Нос у той уже посинел, иней охватил все открытые участки кожи. Она еще дышала, но еле-еле. Догадавшись о ее намерениях, Октав подхватил коронера с другой стороны, и они, пошатываясь, встали на неверные ноги и побрели к демону, к его костру. И замерли на границе. Огонь не опалял, лишь согревал. От мокрой одежды повалил пар.

Демон пошевелил пальцами в воздухе, как бы поторапливая их.

– Что ж вы стесняетесь, – ухмыльнулся он, и в улыбке блеснули заостренные белые клыки. – Обнимайте меня, я не шучу!

Толкнув бесчувственную Алевтину вперед, в его объятия, Норма сама привалилась к рельефной обнаженной груди этого удивительного существа. Октав тоже встал вплотную к нему.

Онемение отступало, мускулы оттаивали совсем без боли. Пробудился и тут же отступил голод. Ее окутало непередаваемое блаженство, точно она оказалась в лучшем из возможных мест на земле. Норма чувствовала, как к ней возвращаются силы. Неосознанно она обхватила демона за талию и прижалась крепче.

– Так-то лучше! – заявил довольный демон. – А теперь не будем терять времени. Вперед, навстречу жизни и бурлению молодой крови!

Перепончатые крылья сомкнулись у Нормы за спиной, закрывая всех четверых. Уши заложило, но только на секунду, и стянуло все внутренности. Она зажмурилась и зачем-то задержала дыхание. Рывок – и ноги оторвались от земли, точно тело потеряло вес.

Чтобы в следующее мгновение рухнуть куда-то и замереть.

«Где-то» было тепло, мягко. Пахло винным перегаром и сладкими благовониями. Норма ощупала поверхность под собой. Скользкая ткань, похожа на атлас, чуть прохладная по сравнению с тем, что грело ее с другой стороны.

Вдруг послышался шорох ткани, звук столкновения с чем-то твердым и приглушенное мычание Октава. Норма распахнула глаза и села.

– Чш-ш, испугалась? – раздался рядом голос демона.

Норма обернулась и поняла, что как стояли они в подземелье Панкрата, так и упали в обнимку с крылатым на кровать, застеленную пунцовыми простынями. Привалившись к резному изголовью, о которое, предположительно, ударился головой Октав, одной рукой демон поддерживал за талию порозовевшую, мирно сопящую Алевтину Кондратьевну, а другой приобнимал ее, Норму.

Как ошпаренная, Лазурит попыталась было вскочить, но ноги разъехались по чудовищно скользкой ткани, и она плюхнулась на четвереньки. Теперь ей открылась полная картина.

Всюду лежали нагие люди, мужчины и женщины. Кто в масках, кто в каких-то причудливых лентах и перьях, но они не прикрывали совершенно ни-че-го. Кто-то спал, утомленный утехами, кто-то еще занимался друг другом на этом огромном пунцовом поле без конца и края. Норма залилась краской и зажмурилась обратно.

«Это же оргия культистов! Самая настоящая!» – едва не взвыла она и, как могла, быстро поползла прочь.

– Уже уходишь? – насмешливо спросил демон. – У меня кровать большая, по ней убегать долго.

– Алевтина, проснись! – взвизгнула Норма, продвигаясь все дальше, то и дело вслепую натыкаясь на чьи-то конечности и разметанные по простыням волосы. Тут она вляпалась во что-то и завопила дурным голосом: – АЛЕВТИНА!!! А-а-а,