Геммы: комплект из 2 книг - Анна Коэн

Он выдернул из-за обшлага мундира белый платок и отер им пальцы. Ткань стала зеленоватой и липкой, точно в нее высморкали сотню сопливых носов. Подавив очередной взрыв негодования, он скомкал платок и швырнул его прямо в Касторку.

– Если это не бандитская расправа, тогда что? – пробормотала Норма, проследив его недолгий полет.

– Предлагаю подумать на сытый желудок, – вздохнула Алевтина Кондратьевна. – Я уже ничего не соображаю, там внизу такая духота была.

Октав сообщил, что видел неподалеку вывеску кофейни с десертами на витрине. Норма бы предпочла что-нибудь более питательное, например, горячий супчик, чтобы запастись силами для нового рывка, но коронер пришла в такой восторг, что возражать перехотелось.

«Сладкоежки, – ворчала Лазурит про себя, шагая чуть позади и попинывая камешки. – Лишь бы конфет и марципанов с кофием своим навернуть. А после них в желудке все равно пусто, даром что во рту сладко!»

О Лесе она старалась не думать, чтобы на душе не стало еще гаже, но не могла. Подспудно Норма понимала, что в их размолвке виновата и она тоже – одергивала его весь день, потому как внутренне едва не дрожала от напряжения. Вот он и удрал при первой же возможности.

«Может, не стоило быть с ним такой суровой, может…»

Резкая боль обожгла затылок у основания косы. В следующее мгновение рот Нормы зажала заскорузлая мужицкая ладонь. Другая рука локтем впилась в шею.

Она и не заметила, как они свернули в узкий тоннель между тесно стоящими домами, за которым уже виднелась витрина кофейни. И совершенно не ждала нападения. Лазурит вцепилась обеими руками в предплечье неизвестного и отчаянно замычала, пытаясь вырваться. Октав, шедший впереди, тут же развернулся на каблуках и ринулся было к ней, одновременно ища что-то в кармане, но его тут же настигли – группа бандитов поджидала с обеих сторон проулка. Удар – и Турмалин повалился ничком на брусчатку, по его высокому лбу тут же заструилась кровь. Визг Алевтины, звук бьющегося стекла – последнее, что запомнила Норма до тьмы.

* * *

Ледяная вода ошпарила кожу и тут же схлынула. Закашлявшись, она повернулась на бок и открыла глаза. Первым она увидела человека с деревянным ведром – это он облил их. Рядом очнулась Алевтина и лежал без движения Октав. Норма бегло осмотрела место, где они очутились, – ни окна, ни продуха, одни земляные стены, покрытые изморозью.

– Посторонись, – пророкотал мужской голос, и в проеме появилась жуткая фигура. – Хочу взглянуть на них.

Норма попыталась отползти подальше, но ладони скользили по холодной грязи. Старик казался огромным из-за косматой шубы, накинутой на его плечи, и хоть начался месяц капель, здесь она была нелишней – в ледяном подземелье изо рта вырывался пар, зубы Алевтины громко клацали. Бородатый дед в шубе окинул их цепким, волчьим взглядом и обернулся на одноглазого с ведром:

– Это не все. Где остальные?

Тот пожал плечами.

– Ловят, Панкрат Пантелеймоныч. Видели троих с глазами и кошкана. Двое попались и баба еще.

В седой бороде блеснули крупные желтоватые зубы, глаза под насупленными соболиными бровями полыхнули темным пламенем. На груди у старика блеснул цеховой знак Гильдии колесников, той самой, от которой пошло…

«Колесо»!

Норма не могла выдавить и звука – горло будто все еще сжимала чья-то ручища.

Панкрат, основатель преступного синдиката, фактический хозяин всея Касторы и всех снегурок, склонил голову, глядя на пленников свысока, и упер руки в бока, распахнув полы шубы. Норма поразилась всепоглощающей черноте его свечения. Она никогда не видела такой густой, жестокой тьмы, даже у Рахель на пике ее безумия.

– Глупые дети, – проскрипел Панкрат. – Сначала путались под ногами в столице, вышибли мне из дела сразу двух спиц. Теперь решили забраться в самое логово медведя? Только медведь-то давно людоед. Я, князь Милорадов, никого не прощаю, колесо раздавит каждого. Вы здесь подохнете, слово мое крепко.

И вышел из ледника. Окованная инеистым железом дверь захлопнулась, лязгнул замок. Норма судорожно выдохнула.

– Через два дня уберешь тела. Немедля подать мне третьего, – донеслось снаружи приглушенно. – А со зверя спустим шкуру.

«Третьего, третьего… Это же Лес! – догадалась Лазурит. – Он открыл на нас охоту».

– Н-норма?.. – тихо позвала Алевтина. Она шарила руками в темноте, ослепленная ею, как и любой мирянин. – Норма, где ты? Мне с-страшно… и х-холодно.

– Я здесь.

Она подползла поближе, позволила схватить себя за плечи. Коронер горько разрыдалась. Чуть успокоившись, Алевтина Кондратьевна принялась на ощупь приводить в сознание Октава, в то время как Норма попыталась открыть дверь. Но куда там! Холодный металл лип к коже, кусал и даже не шелохнулся, когда она врезалась в полотно плечом. Она попыталась поддеть замок ногтями, но дверь явно запиралась только снаружи.

Норма билась и билась, исходила паром от усилий, а оттого замерзала все быстрее. Затем она обследовала каждый угол их темницы, но не обнаружила ни одного стыка, ни одной зацепки.

Ледяной сруб, могила для неугодных «Колесу».

До нее медленно доходил весь ужас ситуации – их бросили здесь умирать. Под промороженной землей, без питья и света. Еще и водой облили. А за братом сейчас будет гоняться целая свора бандитов.

Будь с ними Лес, он расшвырял бы нападавших в том переулке. Он согрел бы их своим сумасшедшим теплом. Будь здесь Лес, он бы сорвал эту поганую дверь с петель. Но его нет. Они разделились и ослабели как никогда прежде.

– Н-норма? – снова позвала Алевтина, крутя головой.

– Иду.

– Н-нужно обняться, – медленно выговорила коронер, стараясь не слишком сильно стучать зубами. – Всем вместе, т-так мы сохраним тепло, п-пока нас не с-спасут.

«Никто нас не спасет. Недаром Петр Архипыч предостерегал связываться с «Колесом», – подумала Норма, но только бессмысленно кивнула и накрыла женщину своим плащом. На коленях та держала голову Октава, перевязанную обрывком ее нижней юбки. Турмалин медленно приходил в себя после растирания висков.

– М-мы продержимся, сколько н-нужно, – твердила Алевтина, но Норма видела, как иней оседает на ее волосах и ресницах. Как, должно быть, и на ее собственных.

«Но продержимся ли мы хотя бы час?..»

* * *

Дым взаправду стоял коромыслом. А еще шум, гам, скрип лавок, звон кубков, визгливый женский хохот, бряцанье струн, перестук билиардных шаров и обрывки разудалых песен – в трактире «Кривой валет» изволила гулять императорская кавалерия. Лес замер на пороге с улыбкой от уха до уха. Именно так он представлял себе настоящее веселье. Чтобы все вместе, чтобы лихо и с размахом! Так, как гуляют настоящие военные.

Едва узнав о своем распределении, Лес едва не сбежал из монастыря. Он мечтал вступить в ряды армии, сколько себя помнил. Носить красивую форму, ездить на учения, красоваться на парадах и, конечно же, гулять в увольнительных со своими братьями по оружию. Может, удалось бы даже дослужиться до какого-нибудь приличного звания, стать значимым и важным. А если прикажут сражаться с врагами – биться как зверь! Но судьба в лице Эвелины сыграла с ним злую шутку. Все знают, полиция – младшая сестра армии, а Лес не желал довольствоваться малым. Но разве ему оставили выбор? Тем более после того несчастного случая и ссылки в Равнь. Его друг Дитер счастливо отбыл на службу, а Лес остался грызть дурацкий гранит никому не нужных наук еще на три года. И вот теперь ему выпал шанс одним глазком заглянуть в эту блестящую офицерскую жизнь.

Замелькали лица, имена, звания. В руках очутился сначала бокал игристого – ледяного, из ведерка со льдом, а потом и запотевшая рюмка. На коленях сама собой возникла фривольного вида красотка и жарко зашептала на ухо что-то соблазнительное. Ха, приняла его за военного! У них тут в Касторе и полицейских-то не водится, одни околоточные остолопы.

Дитер с энтузиазмом знакомил его с остальными кавалеристами. Часть была так пьяна, что не могла представиться самостоятельно. Со всех сторон доносились возгласы «честь имею!». Лес крутил головой и шутил, как в последний день жизни, ему отвечали одобрительным гоготом. Для них не существовало слишком грязных шуток, за какие ему надавала бы подзатыльников Норма.

Норма… Не следовало ему грубить