Геммы: комплект из 2 книг - Анна Коэн

Ее поганое настроение смягчил только вид экипажа, присланного Арсением, – тут даже Октав признал, что на таких еще ни разу не катался. Просторная, даже слишком для четверых, и куда больше, чем у Рахель. На высоких рессорах, с серебряной отделкой, знаком Инквизиции на дверце и фонарями спереди, чтобы освещать кучеру путь. Тот спрыгнул с козел и с почтительным поклоном вручил Октаву увесистый кошелек «на представительские расходы».

Лес втянул носом свежий весенний воздух и упер руки в бока:

– Вот это жизнь-то налаживается!

* * *

Спустя два дня пути по разбитым весенним дорогам отряд оказался в Киселе. Лес верхом на Фундуке, изгвазданном по самые уши, отправился повидать мамку, а Норме не захотелось ее стеснять, как в прошлый раз, чтобы женщина суетилась ради гостей и отвлекалась от сына. К тому же на этот раз им выдали средства. Октав указал на приличный постоялый двор, где они и разместились на ночь. За ужином Алевтина с жаром делилась сведениями о Касторе, почерпнутыми из бульварных романов.

– Обычно чистую сердцем героиню продает в услужение жестокий брат или неверный муж, бросает ее в бездну разврата. Героиня страдает, но все равно сохраняет свет в душе, – вещала коронер, попивая чай с малиновым вареньем. – Потом она встречает такого же благородного юношу, он ее выкупает, и дальше они живут счастливо! Обожаю такие концовки.

Норма только кивала, ковыряя ложкой густую картофельную похлебку и поражаясь наивности Алевтины Кондратьевны, но не решалась ее исправлять.

– Но лучше всего в таких книгах, конечно, точные описания душевных переживаний, – добавил Октав.

– Да-да, они, – охотно подтвердила Алевтина.

– Угу, и исторический сюжет, – не удержалась от шпильки Норма, но коронер ее не услышала.

* * *

Еще через два дня они достигли берега Льняны. В прошлый раз геммы пересекали ее по льду, направляясь в Мухонку, сейчас же река бежала во всю ширь и прыть. Лес предложил нанять судно, так было бы быстрее, но им с большой каретой и кошканом раз за разом отказывали в извозе. Тогда пришлось перебираться на другой берег на пароме. Но и там все прошло негладко: Фундуку плыть по воде не понравилось, он стал подвывать и метаться по палубе, вызвав бурное неудовольствие паромщиков.

– Угомоните скотину, или вышвырнем ее за борт! – пригрозили они.

Лес взвился:

– Да я сам вас повыкину, мужичье немытое! – и для убедительности поднял над головой полную бочку рыбы. – Хоть искупаетесь!

Алевтина поахала, паромщики примолкли, тем конфликт и исчерпался, но Норма сочла это дурным знаком. А Фундук на прощание пометил все, до чего сумел добраться. Из мести или движимый инстинктом – неясно.

Дальше они двинулись на юг. Если бы не высокие колеса и умелый кучер от Инквизиции, тащиться бы им еще неделю, но обошлось, и уже вечером последнего дня светозаря-месяца они достигли окраин Касторы.

Вид на город открывался унылый – кругом не горело ни фонаря, ни факела, дома стояли сплошь приземистые, с соломенными крышами. Ничто не намекало на разнузданное веселье.

– Я не понял, где весь обещанный разврат? – возмутился Лес, приложив ко лбу ладонь козырьком.

– Лучше бы нам и не становиться его свидетелями, – заметил Октав.

Норма мысленно с ним согласилась. Все, что должно было интересовать сыскных, – расследование, а не гулянки с девицами.

– Для начала нам стоит наведаться к епископу и получить больше сведений, – продолжил он, оглядываясь по сторонам. – Но что-то ничего похожего на храм я не вижу.

– Нужно спросить у местных, – предположила Норма.

С полчаса они бродили по серым улицам. Моросил мелкий дождик, больше напоминавший взвесь брызг в воздухе, а облака плыли низко над землей. Редкие прохожие на вопрос о епископе пожимали плечами и торопились прочь, подозрительно оглядываясь на молодых людей в форме.

– О, аптекарская лавка. – Алевтина указала пальцем на покосившуюся вывеску с весами. – Давайте зайдем.

Внутри было так же уныло, как и снаружи, на многочисленных узких полочках громоздились флаконы темного стекла и туески с перемолотыми в пыль лекарственными травами. Тут из-под стойки вынырнул аптекарь и заорал:

– О-о-о, посетители!

Ему было чуть за двадцать, жутко худой и какой-то дерганый, с тенями под глазами и несколько диковатой улыбкой на чересчур ярких губах. Даже круглые стекла его окуляров посверкивали как-то лихорадочно.

– Господа желают подготовиться к удовольствиям нашего славного города? – затараторил он. – Тогда рекомендую рыбьи пузыри! Многоразовые, но лучше возьмите штук десять. На каждого. А дамам могу предложить пилюли из…

Ба-бах! Геммы резко обернулись – Фундуку явно надоело торчать одному под дождиком, и он, потеряв Леса, поставил сразу обе лапищи на дверь и с любопытством заглянул в стекло сверху. Аптекарь с перепугу заорал и нырнул обратно под стойку.

– Дук, брысь! – шикнул на кошкана Лес, и тот с разочарованием отступил.

– Уважаемый, – холодно произнес Октав, – разве не видно, что мы здесь по долгу службы?

Аптекарь высунул всклокоченную голову с вытаращенными глазами.

– Какой службы?

– Полицейской, – пояснила Норма, заметив, как Октав привычно схватился за ворот в поисках инквизиторской фибулы, но не нашел ее.

– Вы околоточные, что ли? – прищурился аптекарь подслеповато, изучая их форму и шевроны. – Вообще не похожи.

– Из сыска мы. – Лес так грозно сложил руки на груди, что аптекарь, явно собиравшийся скаламбурить, мигом передумал. – Хорош чушь молоть, говори, где у вас тут церковь с епископом.

Спустя еще несколько откровенно идиотских уточнений он все же подсказал, в каком направлении и сколько ехать. Алевтина, воспользовавшись случаем, купила огромную бутыль спиртуса.

– Это для дезинфекции! – решительно пояснила она на ухмылку Леса. Да так и понесла ее, прижимая к груди.

Пришлось кучеру вновь выезжать из города, и на дорогу ушло еще полтора часа по проселочным разбитым колеям. Путь привел их в захолустье еще более мрачное – вокруг виднелись руины и кособокие мазаные хижины, точно возведенные неумелыми строителями. Лес то и дело ускакивал вперед на разведку и наконец вернулся, чтобы сказать:

– Я нашел храм. Это что-то…

Церковь впечатляла… непередаваемой разрухой. Ее оплетала сеть строительных лесов, местами прогнивших и провалившихся, что красноречиво говорило о давно заброшенном ремонте. Крыша отсутствовала кусками, и в просветах топорщились голые стропила. Некогда расписная штукатурка растрескалась и осыпалась, обнажая каменную кладку.

– А мы точно по адресу приехали? – засомневалась Алевтина, высунувшись из экипажа.

Но геммы определенно знали от Арсения и Петра Архипыча, что церковь здесь одна.

Тут из дверей строения вышел высокий бородатый мужчина в серой рясе и направился к ним, попутно зажигая факелы и жаровни во дворе.

– Приход здесь, прямо скажем, никакой, – полушепотом пояснил Октав, – потому епископ живет практически отшельником.

Священник приблизился, в сырой полутьме сверкнули синим лазуритовые глаза. Геммы и Алевтина почтительно склонились.

– Ваше Преосвященство, – поприветствовал его Октав. – Прибыли на ваш зов.

Лазурит воткнул последний факел с дрожащим пламенем в кольцо на покосившихся воротах и окинул их внимательным взглядом. Норма прикинула, что на вид ему около пятидесяти лет, значит, он мог принадлежать только к первому поколению геммов, как и глава Ордена Сияющих.

– Можете называть меня братом Пименом, – наконец произнес он густым, низким, но в то же время успокаивающим голосом. – Прошу, пройдемте за мной.

Фундук, протрусив вперед, тут же обнюхал нового знакомого, за что был неспешно поглажен между ушей. Ласку зверь принял.

Епископ пригласил путников в свой крохотный дом на территории храма, кошкана Лес отвел на сеновал. Туда же отправился и кучер.

Вскоре отряд столичного сыска устроился за столом, а брат Пимен угостил их чаем со зверобоем и уже холодными вареными яйцами.

– Малолюдно здесь как-то, – неловко начал беседу Лес. – Неужто не нашлось места получше?

Норме стало за него стыдно, но ее мучил тот же вопрос.

Однако епископ нисколько не обиделся.

– Кастора – город слабых духом, – пожал плечами он. – На земле не может не быть такого места, но самое горестное, что прежде здесь же стоял благословенный град Мерчуг, уничтоженный в Страшную Годину. Город стоит на сети путей, а потому отстроили его заново, но под новым именем. И поселились здесь другие люди, полностью изменив облик его… Уверен, то, что сейчас мучает Кастору, связано с этими переменами. Пропащая земля, пропащие люди.