Геммы: комплект из 2 книг - Анна Коэн

Сначала перед внутренним взором Нормы появилась завеса, свидетельствующая об искренности его слов. С некоторыми оговорками. А через миг сумрак переулка наполнило сияние – серо-голубое, пронизанное желтыми лучами у самой поверхности. Она ожидала увидеть что угодно, но только не это.

«Он весь тоска и скорбь! – поняла она, в растерянности хлопая ресницами. – Однако он испытывает… воодушевление от беседы с нами?» Будь он человеком, Норма назвала бы это благодушием. «Так странно. Панкрат Милорадов во сто крат опаснее, чем демон, который спас нам жизнь».

Она обернулась на Октава и кивнула. Тот нахмурился:

– То есть ты хочешь, чтобы мы истребили это чудище для тебя?

Хелир покачал головой и откинул со лба непослушный локон:

– Для всех ныне здесь живущих. Иначе, чую, все может обернуться катастрофой. Сделайте все, что сможете, но не бойтесь умереть – с вами моя защита.

– Мы можем уйти? – уточнила Алевтина, придирчиво рассматривая демона и будто что-то прикидывая в уме.

Крылатый вновь лучезарно улыбнулся:

– Конечно, можете! Хотя могли бы и задержаться. – Он вновь подмигнул. – Мои двери для вас всегда открыты.

Обойдя демона стороной, насколько это было возможно в узком промежутке между зданиями, они поспешили прочь. На углу Норма обернулась и увидела, что он с хитрой улыбкой машет им вслед. Его свечение на миг стало почти золотым и вдруг угасло, будто его никогда и не было.

Удалившись от касторского «Дома радости» на приличное расстояние, Октав скомандовал:

– Нужно забрать карету и возвращаться к епископу. Срочно.

Экипаж они оставили у лазарета, и река с каменным ограждением служила пристойным ориентиром в городе, ночью залитом разноцветными огнями. Но даже это чудо иллюминации не шло ни в какое сравнение с блеском празднества у Хелира – на его фоне все казалось слишком обыденным.

Коронер шагала стремительно, сведя брови на переносице и перебирая сцепленными в замок пальцами.

– Алевтина Кондратьевна, – тронула ее Норма за плечо, – с вами все в порядке? Столько потрясений за один вечер…

Она будто очнулась от размышлений. Поморгала и усмехнулась:

– О, я в полном порядке! Поверьте, это все же лучше, чем семейный ужин с родителями.

Октав невнятно хрюкнул.

– Меня волнует другое, – продолжила коронер, возведя глаза к небу. – Кто бы мог подумать, но мне кажется, что между нами и демонами нет существенной разницы в физическом плане. Я не про рога и остальное, нет. Реакция тканей удивительно схожа, сосуды, пульс, строение мышц в конечностях… Вот бы вскрытие провести! – мечтательно добавила она.

– Однажды проведете, – буркнул Турмалин. – Но прежде всего нам необходимо очиститься от демонической скверны.

Поймав на себе недоуменные взгляды, он принялся объяснять:

– Сейчас этот Хелир кажется не таким уж и плохим, верно? Может, даже обаятельным малым. Но он вовсе не такой. Ваши, да и мои, признаться, впечатления – результат его воздействия на человеческий разум. Демоны насылают на смертных некий флер, наваждение. Поначалу это незаметно, но пройдет время, и мы уподобимся его культистам, отупеем от чрезмерных удовольствий или будем слепо выполнять его волю. Необходимо срочно решить этот вопрос, пока последствия не стали необратимы.

Норма поежилась. Октав всегда был крайне серьезен, но теперь его голос налился металлом, а лиловые глаза стали густо-фиолетовыми – тревожный знак.

– Никогда о таком не слышала, – заинтересовалась Алевтина. – Были конкретные случаи? Как это проявлялось?

– В последний раз, не далее как этой зимой, контакт с демоном обернулся одержимостью девушки, которая в желании служить ему расправилась со всеми своими домочадцами – матерью, отцом, больным младшим братом, слугами…

Лазурит, уже успев отругать себя за недостаточную бдительность и проблеск симпатии к «демону любви», от таких подробностей пришла в священный ужас.

– Едем же скорее к Пимену! – воскликнула она.

За всеми противоречивыми переживаниями они совсем позабыли про Леса, который отправился развлекаться в неизвестном направлении и в компании Дитера. Однако они обнаружили его и Фундука аккурат возле кареты Инквизиции, которую они еще утром оставили у лазарета.

Яшма, весь перемазанный чьей-то кровью, опухший и пахнущий перегаром похлеще, чем культисты из «Дома радости», тряс за плечи ничего не подозревающего кучера:

– Гони коней в столицу, срочно! За подмогой! – втолковывал он ему. Но тут замер и повернул голову в сторону, откуда пришли геммы и коронер. Лес тут же бросил свою жертву и побежал к ним, протягивая руки к сестре, чтобы обнять. – Живые! Родные мои, я…

Однако Октав резко заступил ему дорогу. Лес сделал было еще шаг вперед, но будто натолкнулся на стену. На лице брата читалась борьба, и выбор был очевиден – отшвырнуть менее крепкого Турмалина в сторону или отступить? Он отступил, закусив разбитую губу и потупившись. Сердце Нормы разрывалось – она была бесконечно зла на Леса. Не покинь он отряд, остальные не подверглись бы демонической скверне, которая сейчас медленно отравляла разум. Но через что прошел он сам? Он ранен?

– Вы как выбрались-то? – выпалил Лес, отдышавшись. – Я нашел только следы крови и пустое подземелье.

Норма прижала сцепленные руки к груди – брат все же их искал! Но Октав был непреклонен.

– Был бы с нами, знал бы, – процедил он. – А у тебя, как я вижу, нашлись занятия поинтереснее, чем наше расследование. Вот к ним и возвращайся, а мы закончим это дело.

Яшма скривил губы, точно сдерживая жестокие слова. Норма заметила, что морда Фундука, отиравшегося рядом, тоже испачкана бурым, точно он съел кого-то живьем. Так и не найдясь, что сказать, Лес вскочил на кошкана, пришпорил его пятками и помчался прочь.

Октав проводил его холодным взглядом, за который Норме хотелось влепить ему пощечину и разрыдаться. Почему, почему все так повернулось?..

– Ребята, думаю, нам тоже пора, – напомнила Алевтина. Она явно зябла на сыром ветру с реки.

Напоследок, уже забираясь в черную карету с серебряным гербом, Норма посмотрела на маслянистые воды Касторки. Ей показалось, что в воде скользнуло нечто массивное, но в быстром потоке не было ничего живого.

* * *

Прибыв на земли церкви, первым делом Лазурит приметила Фундука, в одиночестве бегущего в сторону зарослей – видать, собирался поохотиться. Пимен же встретил их у дверей своего домика и тут же пригласил внутрь. Вид у епископа был встревоженный и огорченный.

Он тут же заговорил о Лестере:

– Видно, что грех на себя взял, но говорить со мной не хочет. Вы хоть мне скажите, что с ним?

Норма потупилась, смяв в кулаках манжеты рубашки.

– Хотела бы я знать, что с братом творится…

Пимен покачал головой и принялся собирать нехитрый ужин из разваренной гречневой каши и грибов в сметане. Наконец, усадив гостей за стол, он веско произнес:

– Вы же действительно братья и сестры, не корите его, это все город влияет. Настанет момент, и поговорите с ним по душам. А сейчас зла не держите.

Алевтина слушала его с огромным вниманием и кивала, будто была согласна с каждым словом.

Тут Октав решил перейти к главной проблеме.

– Ваше Преосвященство, мы повстречались с демоном. Лично, во плоти. И, насколько хватает моих познаний, я почти уверен, что на нас лежит его скверна. Можете ли вы нас очистить?

Пимен вскинул брови и замер, не донеся деревянную ложку до рта. Затем вернул ее обратно в миску и сложил руки на краю стола, крепко задумавшись. Отвечать он не торопился.

– Да, в Касторе у нас обретается демон, – наконец заговорил он. – Кажется, я понимаю, о чем вы. Многие слабые духом тянутся к нему, а к вам он пришел сам… – Епископ снова выдержал тревожную паузу. – Угрожал он вам или пытался заключить какой-то договор?

Алевтина пожала округлыми плечами:

– Зависит от определения.

– Никакого договора, – поспешила пояснить Норма, пока ситуация окончательно не запуталась. – Он тоже хотел касторскую напасть извести и дал подсказки. Я их проверила, они правдивы. Но мы… – она мучительно зарделась, – побывали в его логове.

Пимен медленно перевел взгляд с Нормы на Октава.

– Расспрашивать не буду, да вам и говорить не захочется. Увы, не могу я по мановению руки снять с вас скверну, есть она или нет. Но суть я, кажется, улавливаю.

Священник вновь погрузился в размышления. Казалось, он сильно сомневался