Геммы: комплект из 2 книг - Анна Коэн

Алевтина проворно разжала Октаву челюсти, и золотистая жидкость полилась в рот. Норма стала ждать результата.

Минуты шли, но ничего не происходило – только Лес пытался удержать Фундука, чтобы тот не играл с хвостом Хелира, которым тот нарочно дергал из стороны в сторону. Октав лежал на земле еле живой и ни на что не реагировал.

– Ничего не происходит! – не выдержала она.

Хелир перестал дразнить кошкана и вздохнул:

– Так это вам не магика и даже не мистерия. Дайте ему время в спокойном месте.

Норма бросила на крылатого сердитый взгляд, но тот только пожал плечами и пропал.

– Поверить не могу, что вы связались с демоном… – Лес обреченно прикрыл глаза. – Это все я виноват.

Он убежал и вернулся с экипажем Инквизиции. Алевтина категорически заявила, что везти больного до церкви далеко и не имеет смысла, а потому они остановили выбор на более-менее приличном на вид постоялом дворе подальше от центра и заняли там просторную комнату. Флакон от целительного напитка она, к слову, забрала с собой. Фундуку пришлось остаться снаружи. Лес уложил Октава на кровать, а коронер потребовала у обслуги довольно странный набор: шесть глиняных плошек, обязательно глазурованных, уксус, горячую воду, соду, топленый жир и что-то еще. Пока она проводила с отрубленным щупом касторского чудовища одной ей понятные манипуляции, геммы не отходили от товарища.

– Расскажи о демоне, – попросил Норму брат. Он стоял, склонившись над изголовьем кровати, и не сводил глаз с Октава.

Чтобы только отвлечься от созерцания ран, которые пока и не думали затягиваться, она выложила все начистоту. Ну, почти все – умолчала только о венчании. Почему-то не смогла даже вслух произнести. Сказала только, что Пимен их благословил, но Лесу этого хватило.

– А что стало с тобой? – осторожно поинтересовалась Лазурит. Она знала, что брату придется отвечать честно, и заранее внутренне сжималась.

Он закусил почти зажившую губу.

– Когда вышел из кабака, где пил с Дитером, угодили с Фундуком в засаду колесников. Пришлось отбиваться. От бандитов и узнал, что вы попались и где вас держат.

Норма прекрасно понимала – он тоже сказал не все. Потому что не сумел. Потому что стыд затопил его с головой, мешая трезво мыслить даже сейчас. И она не стала напирать. Чем дольше она служила, тем яснее понимала – у каждого должно быть право на личную тайну, иначе жизнь обернется вечной мукой. Это как существовать с содранной напрочь кожей.

За этими размышлениями геммы не сразу заметили, что Алевтина начала весело напевать.

– Вы что-то поняли? – спросила Норма, приблизившись к ее столу.

В мисках с разными составами теперь бултыхались аккуратно нарубленные куски плоти чудовища.

– О, вполне, вполне, – с обаятельной улыбкой бормотала Алевтина. На щеках у нее появились ямочки. – Наша пакость, как и любой студень, не терпит горячей воды, потому и держится в тенечке, под мостом, где река никогда не прогревается, как следует. А еще – мыла. – Она указала на полуразвалившийся образец, покрытый густой пеной. – Кроме того, вне естественной среды он очень быстро теряет форму и упругость.

Еще один образец и правда напоминал высохший стебелек.

– А что насчет тех шилей… шилов… иголок, в общем! – спросил Лес, с подозрением оглядывая поле экспериментов. – Что-то я их не вижу.

– Их нет! – провозгласила Алевтина и продемонстрировала самый кончик щупальца, замоченный в миске с простой водой, а потому не утративший прежний вид. – Взгляните на эту очаровательную ложноножку. Здесь крошечные продухи, через которые под давлением впрыскивается воздух. Поэтому при коротком контакте он может рассосаться, и пострадавший отделается ожогами и слабостью. А при продолжительном – раны тяжелые, ведь происходит разрыв внутренних органов, и если воздух в большом количестве попадет в крупный сосуд, артерию или вену, это спровоцирует эмболию…

– Что и приведет к смерти жертвы, – раздалось со стороны постели.

Норма и Лес обернулись.

– Октавчик! – обрадовалась коронер. – Ты вовремя, мы тут разбираемся… Ой! Как твое самочувствие? Я так редко об этом спрашиваю, что почти забыла, – слегка смутилась она.

Турмалин сидел на краю постели и, кривясь, осматривал повреждения. Волдыри пропали, только остались следы от «уколов» и полосы ярко-розовой кожи. Это не считая старых отметин в виде круга из переплетающихся линий и рубца в форме листа подорожника. Норма наконец задалась вопросом, откуда они у него? Неужели инквизиторская служба выдалась такой суровой?

– Перевязка все равно нужна, – заявила Алевтина Кондратьевна и вышла из комнаты.

Норма вздрогнула и отвела взгляд.

– Я слышал, о чем вы говорили, – сказал Октав, потирая веки. – А еще понял, что катаклизм может принимать любой облик, не только тех, кого поглотил. Помнишь, я вляпался в слизь и выбросил платок?

Норма кивнула.

– С помощью этой слизи он и собирает образы из памяти своей добычи, вблизи от реки. И теперь у меня есть план. Настоящий, – криво ухмыльнулся он. – Сколько у нас времени до рассвета?

* * *

Они вернулись к заболоченному притоку Касторки незадолго до восхода солнца. Центр Касторы еще гудел вдалеке, прожигая жизнь каждого, кто сюда попадал, как и каждую ночь.

– Хелир, явись! – громко и четко произнес Октав, глядя перед собой.

Несколько секунд было тихо, а потом в воздухе полыхнуло, и демон, на ходу застегивая гульфик на кожаных штанах, предстал перед отрядом.

– Я вам не мальчик по вызову! – возмутился крылатый. – Сколько можно, вы же отправились зализывать раны! Или, – он хитро прищурился и поиграл бровями, – уже соскучились по мне и хотите, чтобы я присоединился? Ну, не смущайтесь…

– Хелир, – перебил его Октав, – можешь ли ты согреть воду?

Демон слегка опешил.

– Для чего, для ванны? И вообще, что за вопросы такие? Я, по-вашему, похож на смазливую горничную? Я – демон из племени крылатых, я…

– Не для ванны, – пояснил Октав. – Чтобы победить катаклизм, нам нужно сильно согреть воду в целой заводи. Для такой работы подошел бы могучий термал, но мы таких не знаем. Зато видели, как ты создавал огонь.

– Я? – едва не взвизгнул Хелир. – Работать? Ну нет, я и работа…

– Можешь или нет?! – прикрикнула на него Норма, ударив кулаком по каменным перилам моста.

Демон обиженно надул губы.

– Что за тирания, вообще?.. Со мной так даже старшая сестра не разговаривает.

– А стоило бы, – заметила Алевтина, проходя мимо с полной кадушкой ароматного мыльного раствора. – Ты же совершенно распоясался.

Хелир проследил за ней недоумевающим взглядом, а Норма призвала на помощь все свое терпение – вдохнула носом и выдохнула через рот.

Но тут вклинился Лес:

– Работать не хочешь? А гулять за чужой счет, значит, хочешь? Нет уж, раз тебе тоже надо извести монстра, придется участвовать. И потом, – фыркнул брат, – что ты за демон такой? Я думал, вы все могущественные, раз даже с серафимами бились. А вы настолько измельчали, что даже водичку в речушке прогреть не можете? Вот в Инквизиции обрадуются таким новостям!

Норму аж скукожило от прямолинейности и бесхитростности такого приема. Сейчас Хелир просто посмеется над ними и вернется в свой «Дом радости».

Однако демон вдруг расправил плечи и распахнул огромные нетопыриные крылья.

– Я – пацифист, но это еще не значит, что я слабак. – В его голосе послышались нотки угрозы. – Смотрите и трепещите!

Он взлетел высоко в предрассветное небо и сделал широкий круг над заводью. Затем пошел на снижение, одновременно раздувая между ладоней пламенеющую сферу, явно намереваясь обрушить ее на Касторку.

– Поверить не могу, что он повелся, – пробормотал Лес.

– Я тоже, – признался Октав. И добавил громче: – Все на позиции!

По счастью, та самая аптека, куда они наведались первым делом в Касторе, работала и по ночам, а потому им удалось купить там достаточно мыла, хоть на такое количество ушел почти весь остаток инквизиторских денег на «представительские расходы». Аптекарь был так шокирован их запросом, что даже не придумал ни одной пошлой шуточки.

Хелир погрузил в воду свою пылающую сферу, отчего сначала поверхность реки пошла паром, а потом крупными пузырями. Площадь бурления все разрасталась, пока не достигла моста и болотистой заводи за ним. Норма пыталась разглядеть движения чудовища, но ничего не было видно. Когда воздух заволокло