Геммы: комплект из 2 книг - Анна Коэн

густой белизной с отчетливым запахом сточных вод, Октав дал отмашку вливать мыло. Поток быстро взбил его в густую пену. Она вздымалась пиками и опадала, радужные пузыри отрывались от поверхности и медленно плыли в клубах пара, пока не лопались, обдавая геммов брызгами с ароматом липы и ноготков.

Норма разволновалась не на шутку – они сделали все верно, они в точности воплотили первые этапы плана. Так почему ничего не происходит? Неужели они ошиблись местом или методом?

– Юху-у-у, пенная вечеринка! – прокричал Хелир, кувыркаясь в воздухе. – Надо будет повторить с моими человечками. Так бы и сказали, что хотите повеселиться, а не…

Окончание его фразы заглушил скрипучий, полный гнева и муки визг.

«Где?!» – заозиралась Норма, пытаясь определить источник звука.

Нечеловеческий вопль повторился.

– Оно уплывает в холодную воду! – гаркнул Лес, указывая на воду. Под пеной что-то двигалось, вздыбливая ее, точно огромная водяная крыса. – Загоняй его, загоняй!

– С моих вечеринок просто так не уходят, – заявил самодовольно Хелир и выдал огненную стрелу, прочертив границу поперек реки. А затем еще одну и еще.

Нечто устремилось в другую сторону, но крылатый был быстрее. Казалось, он вошел в раж – его бледное лицо почти светилось в темноте, черные глаза расширились от азарта. Какое-то время он летал из стороны в сторону над мостом, рассекая воздух широкими перепончатыми крыльями, и прогревал воду то тут, то там, выматывая катаклизм.

«Как ребенок, – оторопело подумала Норма, видя его ярко-желтое свечение. – Принял это за игру и счастлив!»

Пена поднялась так высоко, что облепила каменные опоры моста, и когда демон пролетел под ним, на миг сложив крылья, то вырвался наружу весь белый и пушистый от мыльных хлопьев и тут же разметал их в стороны.

– Я еще и не так могу, я… А-а-а-а!

Демон заметался, как муха, угодившая в паутину. Вокруг его лодыжки обмоталась, выстрелив из воды, зеленоватая ложноножка и теперь тянула в реку.

– Да сожги ее уже! – крикнул ему Октав.

Но Хелир упорно вырывался, быстро хлопая крыльями и разгоняя стоящий над водой пар.

– Он же пацифист, – напомнила Алевтина, утирая лицо от испарины. – Не приемлет насилия.

– Дурак он! – плюнул со злости Лес. – Это ж катаклизм, он демоном закусит и не подавится!

Норма впилась ногтями себе в ладони. Хелир не хочет ранить это существо, но им необходимо его остановить. Что еще говорила про него Алевтина? Поражает сжатым воздухом, похож на студень, боится горячей воды, мыла и…

– Хелир! – завопила она, сложив руки горном. – Тащи его на берег, сможешь?

Тот не отозвался, но крутанулся в воздухе и принялся хлопать крыльями в другую сторону – там, где Касторка мельчала, был пологий, обложенный камнями на случай половодья склон. Отряд в полном составе, вооруженный ведрами с мыльным раствором, помчался туда, разгадав его план. Фундук, до тех пор гонявшийся за Хелиром по набережной, бросился следом.

Чудище, запоздало сообразив, что задумала его жертва, попыталось сорваться с крючка и уплыть, но не тут-то было – демон перехватил щупальце и поволок его к берегу. На мелководье, выбрасывая фонтаны ила и грязи, показалась бесформенная туша, и правда напоминающая обросший ложноножками студень – бурый с зеленцой, глянцевитый и полупрозрачный. На поверхности виднелись язвы от мыла, но тварь все еще была жива и трепетала всем своим телом, внутри которого…

– Мать моя женщина! – ахнула Алевтина, прижимая кулачки к щекам. – А вот и без вести пропавшие.

Под желеобразной оболочкой застыли навсегда останки тех, кто, видать, особенно приглянулся катаклизму. С кем он не пожелал расставаться.

Последним рывком вытащив чудовище на сушу, Хелир выпустил щупальце и отлетел подальше, сквернословя во весь голос. Штанина на левой ноге была изодрана в клочья, к тому же он наверняка страдал от боли.

«Чтоб вам пусто было, манипуляторы хреновы! Ничего святого! Во что вы меня втянули?!» – примерно к этому сводился смысл его жалоб.

Катаклизм не желал сдаваться – выпускал все новые и новые желейные жгуты, хлестал ими по воздуху. Но он явно слабел с каждой новой порцией выплеснутого на него мыльного раствора. Когда от него остался только неправильной формы студенистый пузырь с костями внутри, Лес скомандовал:

– Дук, рвать!

И кошкан ринулся в атаку, выпустив когти. Норма за неимением лучшего схватила поудобнее бандитский кинжал и вонзила его в буроватое желе. Полоснула, выпуская жидкое нутро и тут же отскочила, чтобы оно не попало на кожу. Стиснула зубы, ощутив ком в горле. Повторила. И еще раз, и еще. Казалось, это может длиться до бесконечности, но постепенно, очень медленно, блестящая кожица монстра начала усыхать без контакта с водой, и удары Фундука по нему стали чувствительнее, судя по тому, как содрогалась туша.

– Чисто как муравьи на червя навалились, – насмехался Хелир со своего каменного насеста. Впрочем, улетать он не торопился.

Касторский катаклизм издал очередной режущий слух визг, похожий одновременно на вопль ночной птицы и скрежет ножа по стеклу. А затем, пустив по телу крупную волну, вдруг исторг из себя ком слизи, тут же принявшей форму человека. Мужчины. Его по-прежнему соединяла с чудовищем какая-то жила навроде пуповины, но он выпрямился и, на ходу обретая все более ясные черты, двинулся в сторону Алевтины, что стояла поодаль и единственная не атаковала его. В пяти шагах от нее подобие человека упало перед ней на колени, и коронер вскрикнула.

– Прошу, сжалься, я стану кем захочешь… Ты больше никогда не будешь одна. Любая твоя мечта, любой каприз!

Сейчас порождение катаклизма напоминало статного драгуна в парадной форме, со светлыми волосами и бакенбардами.

Алевтина Кондратьевна обвела округлившимися глазами студневое побоище. Даже Хелир примолк, наблюдая эту сцену.

– Я… я… – Потом набрала в легкие побольше воздуха, уперла руки в бока и заявила: – А я, знаешь ли, не люблю блондинов.

Цвет волос порождения тут же сменился на смоляной.

– И военных терпеть не могу.

Форма превратилась в роскошный камзол и блузу с кружевной манишкой.

– Смазливый ты слишком. Нос у тебя какой-то короткий. Подбородок безвольный, – командовала коронер, требовательно прищурившись. – А теперь похож на мужлана. Руки чтоб волосатые. Нет, убери эту гадость. Плечи узковаты. Где твои мускулы? Нет, стал как гардероб моей бабушки. Зубы лошадиные, рост не тот. Выше! Ниже! Нет, все-таки выше. А стань похожим на пирата! Нет, благородного пирата. Отрасти бороду. Длиннее, гуще. И бакенбарды. Сбрей немедленно! Зачем же все?! Теперь как собака лысая, смотреть больно. Серафимы, ты неисправим.

Порождение, пытаясь угнаться за запросами коронера, менялось ежесекундно, мало-помалу теряя последнее сходство с человеком.

– Чего же ты хочешь?! Скажи, только позволь мне жить! – прохрипело оно.

– Я хочу, – с достоинством произнесла Алевтина Кондратьевна, – идеального героя любовного романа! Не меньше.

Лучи солнца прорезали нависшие над Касторой облака и постепенно тающий пар с ароматом липы и ноготков. Порождение, попытавшись совершить еще одну метаморфозу, вдруг застыло и начало иссыхать и скукоживаться на глазах, пока не свалилось на каменный берег.

Иссеченное когтями и двумя клинками бесформенное тело катаклизма мелко задрожало, а из его ран вместе с нутряной жижей начали выскальзывать все поглощенные им кости. Одна за другой, они постепенно оказывались снаружи, раскатываясь по берегу и уходя в воду, что лизала камни. Геммы отступили, Лес отволок кошкана подальше. Зрелище было жуткое, но оторваться от него было невозможно.

– Что это значит? Мы победили или нет? – растерянно спросила Норма.

– Сейчас все решится, – тихо отозвался Октав, пытаясь выровнять дыхание.

Чудовище уменьшалось и уменьшалось, пока на его месте не остались две изломанные, искалеченные и будто бы сросшиеся между собой фигуры. Мужчина и женщина, они слабо шевелились, только…

– Это не люди, – севшим голосом заключил Лес. – Надо добить монстров!

– НЕ СМЕТЬ!

Перед отрядом, раскинув крылья и руки, очутился Хелир. Его свечение полыхнуло гневом и скорбью. Застарелой, не прожитой до конца. Ставшей его частью. Но что этот странный демон, не терпящий насилия и прожигающий бессмертие в оргиях и кутежах, готов защищать?

Норма отбросила кинжал и показала ему пустые ладони. Затем шагнула в сторону, заглянула ему за спину.

Мужская фигура, то, что от нее осталось, обладала синеватой кожей, испещренной цветочными узорами наподобие моряцких татуировок, и шестью небольшими загнутыми рожками на голове.