Геммы: комплект из 2 книг - Анна Коэн

укрытия, хрустя мелкими камешками под туфлями с бантами и пряжками, шагал взъерошенный Матиас. А следом за ним – высокий Турмалин с чистым, непроницаемым лицом. На плече у него сидела хищная ночная птица. Его сопровождали еще двое инквизиторов из мирян и очень полный мужчина в расшитом камзоле цвета свежей форели.

«Сам Главный нотариус Инквизиции, – пояснил Михаэль. Даже неслышный, его голос звучал крайне напряженно. – А с ним этот пузырь, Главный оператор. Янтарь».

Илай внимательнее присмотрелся к толстяку. Того, казалось, не радовало ни весеннее солнце, ни нежная зелень. Он заметно отставал, потому как то и дело останавливался, чтобы утереть лицо и лысеющую голову без парика платком. Глаза, впрочем, у него действительно были желтые. Илай ужаснулся:

«Что они там с ним сделали?!»

«Насколько я знаю, Каспер сутками не выходит из-за своего стола и питается тем, что приносят из харчевен. Но тс-с!» – Михаэль приложил палец к губам.

– Я решительно не понимаю, чего вы от меня хотите, господин Главный нотариус, – всплеснул руками Матиас, остановившись неподалеку. – Это не в моей власти!

– Вы, брат мой, рассуждаете как царедворец, – ровным тоном заговорил Турмалин. – Я же обращаюсь к вам как к рыцарю Ордена и требую указать мне местонахождение Михаэля Топаза.

Илай бросил быстрый взгляд на куратора. Тот сильно побледнел, но на щеках выступили желваки, свидетельствуя о гневе.

– Я не слежу за остальными Сияющими, – вскинул подбородок Сапфир. – А Михаэля не видел, пожалуй, пару дней.

– Бросьте, – пропыхтел Каспер с вымученной улыбочкой. – С вашими обязанностями и талантами вы знаете каждую нору и каждую крысу во дворце. Только нам нужен субъект покрупнее.

– Это… Я никак не могу вам помочь! – Синие глаза Матиаса забегали, он стиснул пальцы на ручке веера.

«Даже такой ушлый придворный трясется, – с беспокойством отметил про себя Илай. – Что уж говорить об остальных».

– Вы выказываете неповиновение Церкви, – Главный нотариус вкрадчиво покачнулся с пятки на носок, – что заставляет сомневаться уже в вашей, Сапфир, лояльности.

– У Ордена свои дела и своя ответственность, – раздался со стороны звучный голос. Таким мог бы говорить военачальник. – Куприян, приветствую.

– Денис, брат Рубин, – чуть склонил голову Главный нотариус. – Какая удача встретить тебя.

«Денис Маковецкий, глава Ордена!» – догадался Илай, пытаясь высмотреть того между ветвей. Наконец он показался.

Сияющий Рубин выглядел сильно старше своих сорока семи лет, указанных в переписи рыцарей, но его выправка, походка, каждое движение говорили об опыте и непоколебимой уверенности.

– Хоть Орден и отчитывается перед Внутренней Церковью, ни один рыцарь не будет склонять голову перед Инквизицией, – произнес он, и каждое слово было увесистым, как пушечное ядро.

Куприян флегматично погладил свою птицу под клювом, щурясь, как и она, на свету.

– Естественно, мы здесь по распоряжению Внутренней Церкви, и никак иначе, брат Рубин. Малахит из Архива свидетельствовал, что рыцарь Ордена вторгался туда без разрешения…

– Хотите сказать, – перебил его Денис, скрестив руки на груди, – из Архива что-то пропало? И вы обвиняете рыцаря?

Каспер за спиной Куприяна обмахивался платком, закатив желтые глаза. Казалось, больше он в диалоге участвовать не намерен – слишком устал. Двое мирян-инквизиторов стояли по бокам стражей, прочесывая глазами окрестности. Илай запретил себе шевелить даже мизинцем.

– Это ваше официальное заявление? – продолжал напирать Маковецкий.

– Увы, не посвящен в подробности инцидента, – склонил голову набок Главный нотариус. – Я лишь исполняю свою обязанность – призвать к ответу гемма и… дворянина.

– Призвать к ответу насчет чего? – поднял широкую бровь глава Ордена. – У вас ничего нет. Официального обвинения я так и не услышал, а единственным свидетелем выступает слабоумный. Учитывая это, не вижу смысла продолжать разговор. Как и не вижу смысла в вашем присутствии здесь, во дворце.

Куприян сверкнул темно-фиолетовыми глазами и подал знак своим людям следовать за ним.

– Благодарю, брат Рубин, – сказал он, уходя. – Теперь мы знаем больше.

Матиас, мявшийся рядом во время всей этой неприятной беседы, церемонно поклонился Маковецкому и поспешил по своим делам. Денис же, постояв на месте, будто чего-то ожидал – кто знает, может, и выхода Михаэля из кустов, – тоже удалился.

Топаз шумно выдохнул и привалился спиной к веткам, будто враз растеряв все силы. А затем тихо засмеялся.

– Вот что значит Орден! – радостно пояснил он Илаю. – Теперь начинаешь понимать, насколько мы сильны и едины?

Янтарь только покивал. Он и вправду впечатлился тем, как Маковецкий отбрил этих стервятников – одними словами! – но не нашелся, как свой восторг выразить.

«Если бы еще за наши головушки Орден ручался перед Инквизицией, – подумал он. – Но это нужно быть рыцарем, а не каким-то сыскным».

Однако грустить не было причин – Михаэль едва не светился, наслаждаясь теплыми лучами, – они совершенно по-дружески сидели на шелковистой траве дворцового парка, а значит, все уже хорошо. Что до самого Илая… Сегодня Тайная полиция и опасные поручения, а завтра – какой-нибудь подвиг и посвящение.

А почему нет?

* * *

– Всего жалоб поступило около десятка, – сообщил Калеб, раскладывая бумаги на коленях. Благо между дворцом и Гагарским округом дороги были загляденье и он почти не рисковал уронить их на дно экипажа. – Везде примерно одно и то же: странности в поведении, возмутительный акт и побег.

– Прямо возмутительный? – Диана почесала нос. – Или так, привирают людишки?

– Этого здесь не значится. – Обер-офицер снова собрал бумаги вместе и закрыл папку. – Придется выяснять самостоятельно. И не называйте знатных дворян людишками. Хотя бы в лицо, – добавил он как-то обреченно.

– Художники, танцоры балета, театральная труппа, скульптор, скрипачка… – старательно загибал пальцы Илай. – Меня больше всего настораживает, что все они – люди искусства. И все сбежали. К слову, почему именно сбежали, почему не уволились и просто не ушли?

Диана кивнула и впилась взглядом в Калеба. Ей эта формулировка тоже показалась странной.

Калеб слегка отдернул шторку, оценивая оставшийся путь, вздохнул и пустился в разъяснения. Оказывается, когда Василий Геворгович Саллавис, отец императрицы Аркадии, по настоянию Диаманта отменил крепостное право, не все захотели лишаться положения «при господах». В частности, искусники, так как у них не было уверенности, что на вольных хлебах они смогут прокормить себя. Так их принадлежность дворянам преобразовалась в контракты патронажа, а со временем цена на таких людей выросла и продолжает расти до сих пор. Потому только самые именитые артисты способны выкупить свою свободу, а остальные – разве что перейти к другому патрону.

– Поэтому самовольный уход рассматривается как побег, ведь они нарушают условия контракта, – подвел итог Калеб и посмотрел в упор на Диану. – Но я не рекомендую обсуждать этот аспект, это могут счесть за оскорбление. Я подожду здесь. Илай, вызовешь на подкрепление, если будет нужда.

Илай понятливо закивал, а она скорчила кислую мину. Того не говори, этого не обсуждай… Может, ей вообще молчать?

Через несколько минут экипаж замедлил ход, а потом, когда кованые ворота особняка открыли, продолжил путь по аллее и подъездной дорожке к высокому крыльцу. Выйдя, Диана осмотрелась. Жили господа Ковригины на широкую ногу – всюду полированный мрамор и разноцветный искристый гранит. Из дома доносились на редкость вкусные запахи, в том числе и очень знакомый. Дрогнув крыльями носа и поправив окуляры, Охотница тут же пошла по следу, игнорируя и окрик пристава Тайной полиции, и поклоны лакеев. Через расфуфыренный холл налево и в широкие двери гостиной.

– Так и знала! – провозгласила она победно.

Через секунду ее настиг Илай и чуть потеснил в сторону:

– Ваша Милость, баронесса. Гемм Янтарь к вашим услугам, – щелкнул он каблуками, кланяясь. И только потом выпрямился и вылупил глаза.

Диана заглянула ему через плечо. В гостиной сидели две дамы со своими служанками: баронесса в скромном домашнем платье и чепце с кружевами, оттенявшем ее розовое лицо, а на втором диванчике чинно подносила чашечку ко рту Катя Дубравина. За спиной у нее стояла, сложив руки на животе, Дуся. Обе дамы попивали шоколат из высокого фарфорового кофейничка – этот-то аромат и уловила Малахит.

Она обернулась и заметила сосредоточенную физиономию Илая – наверняка пытался выяснить, что забыла тут графинюшка. Но Диана уже догадалась.

– Господа, – высоким дрожащим голосом