Немезида ночного ангела - Брент Уикс

– Ай! – вскрикивает один парень, когда коротышка, раздававший всем оружие, роняет ему на ногу боевой молот.

Ладно, не каждый человек.

– Ты зачем его уронил? – возмущается парень.

– Что значит зачем? Быстро поднимай! Вы чего все стоите? – кричит кто-то из угла за их спинами.

Вытаращившиеся на меня бойцы мельком оглядываются. Похоже, кричавший – это их командир.

Черт.

Что там говорила Фаэна? Что не все проблемы нужно решать грубой силой?

~– Можно ножом в шею, если хочешь по-друго…~

– Нам необязательно драться, – рассудительно говорю я. – Давайте лучше…

Они нападают.

Я с удовольствием набрасываюсь на них. Надеюсь, вы меня простите – я вернулся сюда, чтобы добавить пояснения. Поначалу мне думалось, что эта потасовка просто ненадолго меня задержит, но она оказалась гораздо важнее, чем я ожидал. Поэтому теперь я добавляю все подробности, какие только удается вспомнить, и пытаюсь понять, почему все случилось так, как случилось.

Когда шансы на победу невелики, нужно действовать со всей свирепостью. Дарзо учил меня, что уверенные в себе люди сражаются не так, как напуганные. Они дерутся лучше. Поэтому нужно сразу же лишить противника уверенности.

Но когда первые бойцы кубарем валятся на пол от моих приемов, я чувствую в себе не только решимость профессионала. Я не просто вывернул руку; я ее сломал. Я не просто уронил этого человека на пол; я потратил лишнюю секунду на то, чтобы швырнуть его в стену, ломая ребра. Я думал, что это нормальная свирепость, нужная для эффекта.

Это нечто большее. Я был зол. Нет, даже хуже. Я был в ярости.

Они нападают необдуманно и глупо, почти не рассредоточиваются, не усложняют мне жизнь и даже не пытаются координировать атаки.

Я понимаю, что в мире существуют разные типы людей. Я понимаю, что кому-то нет никакого дела до своего ремесла и что такие люди считают большой удачей, если в какой-то день они смогли трудиться как можно меньше и получить за это немалое вознаграждение. Наверное, будь я ущемленным слугой или каким-нибудь рабом, тоже старался бы поменьше работать и хоть чуточку мстить хозяину за мою боль.

Но как можно жалеть силы, когда ваше ремесло – насилие? Кому вы делаете хуже, когда отлыниваете от тренировок, которые должны сохранять вам жизнь? Как можно лениться, когда бездействие сегодня может означать гибель завтра? Грань между успехом и поражением здесь слишком тонка. Может показаться, что человек, отработавший парирование удара не одну тысячу раз, а десять тысяч раз, приобрел лишь крошечное преимущество, однако на деле это преимущество даст ему прожить жизнь без ран и не стать калекой.

Мне немногим больше двадцати. Я еще не достиг полной силы и скорости зрелого человека. Но я трудился больше и усерднее всех этих людей, даже тех, кто вдвое старше меня. Наверное, в десять раз больше.

И это заметно.

В простой потасовке один человек ни за что не сможет одолеть восемь и тем более двенадцать противников. Однако я вмиг понимаю, что не просто могу это сделать. Я точно их одолею.

Первые шестеро не вооружены. Следующие двое дарят мне клинки, которыми я отбиваю удары тех, кто уже взял оружие, после чего ногами и кулаками аккуратно крушу остальных, ломая кому-то кости, но никого не убивая.

Даже в ярости я был осторожен – клянусь вам. И теперь, снова и снова перечитывая надиктованные мною слова, я гадаю, правдивы ли они, или же мне хотелось, чтобы произошло то, что произошло.

Неужели я настолько устал от моральных рамок, что решил обмануть самого себя и освободиться от них?

Или это была судьба?

Или я просто слишком часто рисковал и наконец проиграл?

В эту секунду все и случается. Блок ногой, сильный толчок – и Безымянный Телохранитель Номер Двенадцать отлетает к своим друзьям, размахивая руками и стараясь восстановить равновесие. Наверное, нельзя так быстро вывести из строя так много людей и ни разу не перестараться.

Вместо того чтобы поймать его и на несколько секунд задержаться, телохранители уворачиваются от падающего тела и проталкиваются мимо него вперед, оттесняя своего товарища в сторону. Они дают ему упасть – но не туда, куда я его толкнул.

Да, все так и было! Я толкнул его с расчетом, что он приземлится между столами! Не мог же я предвидеть…

Не мог предвидеть? Конечно же мог.

Шлем, который он не успел закрепить, от моего толчка надвигается ему на лоб и открывает шею.

Затылок телохранителя с размаху ударяется о массивную, похожую на звериную лапу ножку стола.

Он обмякает, становится похож на тряпичную куклу.

Возможно, он просто потерял сознание, но я знаю, что это не так.

Схватка не прекратилась, и никто не остановился, чтобы оценить масштаб катастрофы. Кажется, никто больше не понял, что я в ту секунду убил невинного человека.

Жаль, что мир устроен не так – что он не выдает нам подсказки, не говорит, что случилось нечто важное, не дает несколько мгновений, чтобы отдышаться и подумать, действительно ли мы хотим и дальше идти по пути, ведущему к погибели.

Эти мгновения больше были нужны тем телохранителям, а не мне.

Я ведь дрался так осторожно. Во-первых, я вообще не хочу убивать невинных. Но невинный невинному рознь, а в схватке с имперцами я избегал кровопролития из практических соображений: я думал, что если не убью никого из людей императрицы, то, может быть – может быть, – смогу заслужить ее прощение и изобличить Рефа'има, не ввергая наши страны в войну.

Эта надежда погибла вместе с Безымянным Телохранителем Номер Двенадцать.

И меня вдруг переполняет странное чувство. Случилось то, чего я изо всех сил старался избежать. Казалось бы, меня должен был охватить ужас.

Что бы в тот миг подумал обо мне Дарзо?

Вы догадываетесь, какое чувство переполнило меня, когда я представил, как душа этого человека отлетает от его тела?

Не раскаяние, не скорбь, не сожаление – ничего человечного или достойного похвалы. Я ощутил упоение. Упоение свободой.

Потому что теперь… теперь я могу драться по-настоящему.

Глава 63

Иерархия преданностей

– Я должна была быть там с тобой, – сказала Виридиана, обращаясь к книге. Но было слишком поздно. Что бы она ни сделала теперь, это ничего бы не изменило. И сейчас она не могла заставить себя читать дальше.

– Мне нужна ваша помощь, – произнесла Виридиана, на этот раз громче. – Вы умнее меня. Я хочу,